В глубину (СИ)

Я зашла в комнату Анжелики и осмотрелась. И только сейчас заметила, что обстановка в комнате изменилась. Интересно, она изменилась на самом деле, или это только влияние Терса?
Все было на своих местах, кроме стола, который переехал от окна к стене, и я снова вспомнила сидящую на подоконнике Йалу. Странно, я совсем не помню, когда мы (и кто мы?) двигали стол. Но и помимо него что-то было не так.
На столе лежала стопка фотографий, и с каждой мне улыбалась Анжелика. В памяти вдруг неясно возникла Йалу: она сидела на кровати, а перед ней были разложены эти фотографии; она смотрела на меня, и в глазах ее я видела тоску.
Я опустилась на стул и тоже разложила фотографии перед собой. Именно Анжелика показала мне и Терсу Йалу. Мне почему-то казалось, что и раньше нас связала моя сестренка. Вот только спросить об этом у нее никак нельзя.
Перед уходом Терс сказал, чтобы я не напрягала свою память; он советовал вообще отвлечься от мыслей о забытом, а мозг сам будет искать нужную информацию. Мои усилия будут только нарушать его работу. Но, как назло, отвлечься у меня не получалось.
— Может, ты что-то вспомнишь во сне, — сказал Терс.
Он оказался прав: всю ночь мне снились яркие подробные сны, но как только я проснулась, как только оторвала голову от подушки, эти сны стали слабеть, а после того, как я умылась, они совершенно испарились из моей памяти.
Поэтому я была совершенно не готова к его словам, когда он вернулся утром:
— Я видел твои сны, и теперь представляю, что здесь происходило в мое отсутствие.
— Позволь узнать, и чего ты делал в моих снах? — возмутилась я.
— Смотрел то, что ты снова забыла, — Терс приподнял бровь и улыбнулся. — Признай, что ты сгораешь от любопытства, и хочешь, чтобы я тебе все рассказал.
— Ни за что не признаюсь, — улыбнулась и я. Ну не могла я на него злиться! Тем более, что возразить ему было нечего.
— Но я хочу предупредить тебя. За этот год появилось много болезненных для тебя воспоминаний, так что к магическим блокам добавился еще и психологический. Твой мозг поэтому так быстро стер сегодняшний сон. Это защита.
— Зачем ты это говоришь? Хочешь меня напугать?
— То, что я расскажу тебе, снова причинит тебе боль. Во второй раз она может оказаться сильнее.
А что может причинить боль сильнее, чем потеря Анжелики? Это та боль, которая не изгладится полностью никогда. Я всегда думала, что плохо помню тот день, из-за того, что получила сотрясение мозга, но, как оказалось, это была не единственная причина.
— Но тогда я смогу все вспомнить? — спросила я.
Он кивнул и поправил:
— Только так ты сможешь все вспомнить.
За окном вспыхнула молния, и я только сейчас обратила внимание на то, как потемнело на улице.
Пока Терс рассказывал мне мой же сон про мои воспоминания, гроза разошлась вовсю. Гром гремел практически беспрерывно, хотя не было ни дождя, ни ветра. Мне казалось, что природа отражает то, что творилось у меня в душе. И та гроза, что бушевала теперь и во мне, своими молниями выжигала все дотла.
Терс, наверное, видел и чувствовал это, потому что он держал меня за руки и не давал отвести мне взгляда от его глаз. Из них струилось тепло, он словно удерживал меня на краю пропасти, не давал сорваться вниз.
И я внезапно осознала, как изменилась с момента исчезновения Йалу. Она словно унесла с собой все то, чему я научилась рядом с ней. Йалу…
Я вспомнила не все, но завеса уже приподнялась, и то, что рассказывал Терс, начинало понемногу отзываться в моей памяти.
А еще я, кажется, начала понимать, почему меня так взволновал приход Терса, хотя, как и год назад, я все еще ничего о нем не знала. Не ожидала от себя и своих чувств такого постоянства. Мне редко кто нравился больше пары месяцев, и я никогда не встречала того, кто мог бы это изменить. До сей поры не встречала. А еще точнее — до той поры, год назад.
Но так же я вспомнила, что он нравился Йалу. Очень нравился. И у него была девушка. Он сам мне это когда-то сказал.
Я высвободила свои руки из его и поднялась.
 
— Мне нужно отдохнуть. Я устала.
— Да, конечно, — он тоже поднялся. — Скажи мне, где найти Игоря.
— Зачем он тебе? Заколдуешь из мести?
— Месть — это не та цель, ради которой я здесь. Через него я найду тех, кого ищу. И к ним, если ты не передумала, мы пойдем вместе.
— Не передумала. А Йалу у своих родителей, ты уверен?
— Не уверен, но я не думаю, что она стала бы сбегать от них. Она всю жизнь мечтала их увидеть.
— Почему они ее бросили? Близнецы показались слишком сложной ношей?
— Нет. Наши близнецы всегда воспитываются отдельно. У меня тоже есть сестра-близнец, и, хотя мы постоянно общаемся, росли мы отдельно. Я увидел ее в реальности четыре года назад. Но это долгая и совсем не простая история. Так ты скажешь, где найти Игоря?
Меня почему-то настолько ошарашило известие о его сестре, что я не сразу сообразила, о чем он меня спрашивает. А когда сообразила, ляпнула совершенно неожиданную для себя фразу:
— Можно я пойду с тобой?
Мне даже показалось, что эти слова вырвались сами собой по чьей-то чужой воле.
Терс внимательно посмотрел на меня, подумал и кивнул.
Я взяла ключи от машины, и мы вышли из дома. Если бы я знала, что нас ждет, я бы, по крайней мере, оставила записку отцу.
А потом мы отправились в грозу.
  
Часть 3 (продолжение)
 
АНЖЕЛИКА
Я не переживала за Аринку — с Терсом она в полной безопасности, поэтому большую часть времени проводила, наблюдая за Йалу и теми мыслями, что постоянно возвращались к ней.
И думала она не о Леле или Арине и даже не о Терсе, хотя, пожалуй, где-то на заднем фоне они присутствовали в ее мыслях всегда. Но сейчас она размышляла о своих родителях и о себе. О своем месте в этом мире. И отталкивала от себя мысль о том, что она подошла к развилке дорог, и ей предстоит сделать очень серьезный выбор.
А еще она никак не могла понять свои собственные чувства, свое отношение к происходящему. И причиной этого ее непонимания были внезапно обретенные родители. И брат. Ни у кого в ее прежней жизни не было братьев и сестер, там не было даже такого понятия, поэтому принять своего бывшего друга как брата оказалось чуть ли не самым сложным.
Да еще эти вдруг появившиеся темные чувства: он-то был с родителями всю жизнь, в отличие от нее самой. Почему же они оставили ее, а его забрали? Пока ей рассказали совсем мало, сказали, что еще не время, но, может, это просто отговорки? Может, они просто не могут этого объяснить? Эти вопросы постоянно крутились у нее в голове. И, как и прежде, никто не спешил ей на них отвечать.
Я видела, что Сергей тоже пытается найти ответы на свои вопросы, но Йалу не подпускала его к своим мыслям и не откликалась на его попытки сблизиться.
— А мы ведь были друзьями, — однажды с горечью сказал он.
— Были, — эхом откликнулась Йалу, взглянула на него и снова отвернулась.
— Ты не можешь забыть того, что я сказал тебе тогда, в школе?
— Что-то забыть не в моей власти, — холодно заметила она. — Заколдуй меня, если хочешь, тогда забуду.
— Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Зачем все переворачивать?
— Может тогда ты объяснишь, почему так поступил?
Сергей покраснел.
— Она пригрозила, что расскажет всем кое-что обо мне.
— И что это за «кое-что»?
Он не ответил. Йалу передернула плечами.
— Если это «кое-что» оказалось важнее меня, я не знаю, чего ты теперь от меня ждешь. И давай закончим этот разговор.
Она подошла к окну и прижалась лбом к стеклу.
— Я вообще не понимаю, что я здесь делаю, — едва слышно прошептала она.
— Послушай, я ведь тоже ничего не знаю! — рассердился Сергей. — И практически ничего не умею из того, что умеешь ты. Я не знаю, где родился, не знаю даже родного языка! В чем ты меня обвиняешь? Все мое преимущество перед тобой в том, что я жил с родителями, но я точно так же не имею представления о том, что происходит.