Сидящее в нас. Книга первая (СИ)

Таюшият было жутко интересно порасспросить Лиату о том, что та сейчас имела в виду, но она поостереглась. Вместо этого на правах няньки указала:
– Надо отучаться ругаться. Понятно, что по дорогам всякий сброд таскается. Понятно, что и ты ничему другому там научиться не могла. Добрые учителя учат не на обочинах да в подворотнях. Они в школах учат, а там-то ты и не побывала. И всё равно: надо отучаться. А то вырастешь красивой девушкой, а изо рта одни грубости лезут. Кто ж тебя тогда замуж возьмёт?
– Смешная ты, – хихикнула Лиата, вылезая, наконец-то, на тракт. – Как же меня замуж-то взять? – не позаботившись об одежде, которую следовало отряхнуть, она быстро потопала по дороге: – Я ж, как бы, не такая, как такая, как ты видишь. Вот, ты знаешь, что я никогда не ем? Оттого и не сру… Ой! Ну, ты поняла. Ещё не пью, не сплю, не мёрзну – это я уже говорила. Когда ЗУ дерётся, как ты видела, мне вовсе не больно. Очень сильно больно – это когда… Тебе не надо знать.
– Хорошо, – поторопилась отвлечь насупившуюся девчонку Таюшият. – А как тебя зовут?
– Так Челия же. Ты что, не знаешь? 
– Откуда? – улыбнулась нянька, стараясь не отставать от семижильной воспитанницы. 
– Это я не сказала? Или ты не спросила? 
Тут уж нянька не удержалась и рассмеялась. Вроде бы, ей становилось всё лучше и лучше: страх постепенно пропал. Но в душе назревала другая боль: ей до слёз было жалко эту маленькую девочку, отправленную куда-то за чем-то. Причём своими ногами, когда Лиата могла спокойно туда слетать, если уж её… сородичам так приспичило. 
Послали малышку Челию учиться, но чему? Что путного может узнать ребёнок, слоняясь по дорогам без мудрого наставника или… Ну, конечно! Ей велели отыскать для себя няньку. И она отыскала. 
Всю дорогу до деревни – куда они добрались уже по потёмкам – Таюшият мучительно раздумывала над диковинным поворотом в своей жизни. Нет, научить она сможет: не какая-нибудь там крестьянка, а дочь уважаемого книжного мастера. Сколько она книг перечитала за свои двадцать лет, так в ином городке жители всем скопом и десятой части того не одолели. И воспитание получила достойное: жила мирно, благополучно под крылышком любящего отца, пока… 
Его братец, что наследовал дом и мастерские после смерти отца, оказался отъявленным негодяем. Раньше, когда он изредка приезжал погостить с южного побережья, дядюшка был сама любезность. А как стал хозяином мастерской брата, так первым делом продал племянницу в публичный дом. Оттуда она уже во второй раз сбежала, да снова попалась, как дура. И что бы с ней было, не явись к ней на выручку Челия? Хозяин борделя, что послал в погоню трёх негодяев, ещё после первого побега пригрозил, что изуродует ей лицо. Да отправит ублажать матросов в припортовые кабаки. Вот где…
– Ой, ну ты у меня вовсе запечалилась, – недовольно пробурчала Челия, дёргая её за руку. – Может, ночевать хочешь? Мне-то это без надобности, а тебе холодно. А ночью и вовсе замёрзнешь. Я знаю, видала. Может, туда постучимся? Ух, какой хороший дом! Там тебе дадут доброе платье. И уложат спать в настоящую постель.
– Нет, туда мы стучать не станем, – уверенно отказалась Таюшият. – Деревенские богатеи обычно самые жадные и скупые люди. Оттого они и богатеи. Ни за что не пустят в дом каких-то нищих бродяжек.
– Не пустят? – переспросила Лиата. 
И её голос няньке очень не понравился. 
– Не надо, – попросила она. 
– Глупости не проси. Ты же не поняла. Я запросто никого не трогаю. Людей понапрасну нельзя убивать. Мы с ЗУ этого не можем… Потому что просто не можем. Но, наказать можем. Как твоих сраных обидчиков… Ой! 
– Ты не можешь наказывать того, кто не захочет впустить меня в свой дом, – упёрлась Таюшият. – Потому что это его дом.
И попыталась утащить Лиату прочь от приглянувшегося той дома. 
– Я и не стану, – вывернулась Челия и подскакала к калитке: – Я просто посмотрю на богатеев. Они вправду такие гниды? 
В глазёнках Лиаты засветилось детское любопытство. Баловница от души брякнула молоточком в гонг, что висел на столбе. А потом долго шевелила губами. Видать, запоминала те ругательства, что изрыгал высокий тучный мужчина, облаявший их с освещённого крыльца. Его страшно возмутила наглая просьба двух оборванок пустить их переночевать. Ещё не хватало приваживать всякую шваль! Каких-то потаскух, что бродят по дорогам, хотя им самое место в…
 
– А теперь куда? – ничуть не смутившись, ожидала Лиата указаний няньки, когда гнида-богатей власть наорался и хлопнул дверью, пригрозив ещё и собак спустить. – И хватит уже забывать своё имя. Ты теперь не Таюшият. Я же сказала, когда всё началось заново. Когда оно переменилось. Ты у нас теперь стала Таюли. А ну повтори, – приказала Челия.
– Когда всё началось заново, я у нас стала Таюли, – очень старалась не улыбаться нянька демона, повторяя его корявую отповедь. – Просто нужно привыкнуть. Это нелегко. Ведь я столько лет была Таюшият. Сколько себя помню. Так что потерпи, и всё… 
– Вот ещё надо было терпеть всякие ненужности, – строго отчитала её Лиата. – Если хочешь, я в твоей голове всё исправлю. Правда, я ещё не очень это умею. Но буду здорово стараться. Ты же мне нравишься.
Таюшият передёрнуло при одной мысли, что в её голове способна наисправлять малолетняя демонюшка. Особенно «здорово стараясь», как от души пригрозила. Она поклялась себе тщательно следить за собственными мыслями, внушая голове новое имя.
– Я быстро привыкну, – пообещала теперь уже окончательно и навсегда Таюли.
В том, что это действительно навсегда, она почему-то не сомневалась.
  
Глава 10
 
Дом, в который постучала Таюли, был неказист, однако и халупой такой не назвать. Дверь им открыла женщина средних лет с сумрачным озабоченным лицом. Вскоре потрёпанная гостья – умытая и переодетая в старенькое штопаное, но чистое платье – сидела за столом. Таюли аккуратно ела просяную похлёбку, стараясь не слишком частить ложкой. А Лиата присоседилась рядом на лавке и болтала ногами. Челия с любопытством разглядывала небольшую комнату с простой, но аккуратно выскобленной мебелью. 
Напротив них над столом возвышались пять детских головок – мал мала меньше. Дети хозяев сидели на особой высокой лавке и дружно работали ложками, завистливо зыркая на девочку в дорогом костюме. Хозяин же – местный плотник – и хозяйка дивились, что маленькая гостья не пожелала откушать с дороги, но помалкивали. 
Не задавали они и вопросов относительно цели путешествия странноватой парочки. Да ещё какой. Девушка – несмотря на драное платье – ухоженная, образованная и, как пить дать, из города. Кто знает, может, и вовсе какая-то высокородная, что попала в нелёгкие обстоятельства. Девчонка и вовсе вела себя так, будто впервые вылезла из какого-нибудь потаённого уголка, где и людей-то не водится.
 Таюли подтвердила, дескать, именно оттуда она и вышла. Ибо в закрытых школах при храмах воспитанниц не баловали свободой. Хозяева понятливо согласились с тем, что пользы от тех школ для учёных девушек, не разумеющих обычной жизни, с мышиный хвост. Потом ещё немножко поговорили о том, о сём, и гостьи улеглись спать в углу на куче сухой соломы. Хозяйка покрыла её чистой перинкой да тёплым стёганым одеялом. И всё извинялась, что перина, де, такая узкая. 
Наконец, хозяева чуть ли не замертво повалились спать, умотанные дневными трудами. Оттого и не видели, что в их доме спала лишь одна гостья. А вот вторая пропала, будто её и не бывало, хотя входная дверь, заложенная толстой деревянной задвижкой, в ту ночь не открывалась.
 
– Задержаться? – удивилась поутру Таюли, услыхав просьбу воспитанницы. – Надолго?
– На недолго, – пообещала Челия. – Чего тут долго, раз тут делать нечего. Я и так уже выучила всех этих людей. Они такие же, как везде – больно надо стараться.