Артефаки. Часть 3 (СИ)
— Не знаю. Какую скажешь.
— Вам с этого что? — тон стал ледяным.
— А мне обязательно должно что-то быть?
— Да.
— Так у тебя есть какие-то идеи? Может, тебе нужны подсказки?
— Нет. Ничего не надо. — Я стиснула зубы, почувствовала, как от напряжения втянулись скулы. Мой взгляд готов был испепелить мужчину.
Первое… вернее, единственное, что приходило на ум — он продался. Юргесу. Уэльсу. Да кому угодно. Нашёл меня тут, залил душещипательную историю про дочь, попытался выведать хоть что-то про артефакт… может быть, и бороды у него вообще никакой нет. Грим.
Меня начало тихонько колотить. Понимая, что ещё немного и истерики не избежать, я из последних сил глубоко вдохнула и, насколько было возможно, спокойно сказала:
— Ладно. Извините. Мне нужно идти.
— Понимаю.
Хуан Хи выдержанно кивнул и отступил на шаг назад, будто почувствовал, насколько меня напрягает его присутствие.
Я развернулась, сбежала по двум широким ступенькам, а потом вдруг замерла.
Постояла секунду.
Обернулась.
Поднялась.
Две ступеньки.
— Вас прислал мой отец?
— Он звонил, — не стал отпираться Хуан Хи. — Просил тебя оставить.
— Но вы здесь и хотите мне помочь. Почему?
— Возможно, это в моих интересах.
Такой ответ вызвал зашкаливающий скачок тревожности. Тем не менее, с выдержкой опытного хирурга продолжила мысль:
— Мне нужна помощь.
У меня была идея. Был рыхленький план.
Не было только мага.
Глава 6
Мы встретились следующим утром. Он был всё таким же: худым, словно иссохшее дерево, горбатым, с недостаточно промытыми волосами, чёрными глазами и выжигающим душу взглядом. Мне, как и в первую нашу встречу, захотелось обвеситься оберегами от зла, хоть я и не верила во все эти штуки.
— Спасибо, что пришёл, — сказала аккуратно, переминаясь с ноги на ногу перед больницей.
— Я пришёл, чтобы лично послать тебя нахер. — Корни выдавил из себя ядовитую улыбку.
— Понимаю. — Кивнула.
— Понимаешь?! — Он фыркнул.
— Да.
— Ты, Берлингер, ни хрена не понимаешь.
— На что именно злишься?
— Ну ты же понимаешь! Вот и ответь!
— Тогда зачем пришёл? — выгнула бровь.
— Чтобы закончить эту фигню сраную.
— Помнится, ты сказал, что готов помочь мне сделать артефакт.
— Да, знаешь, я это сказал, когда ты была нормальной!
— Что это значит? — холодно уточнила.
— Ты, блин, была собой, а не этой зажравшейся тварью.
— Поясни.
— Ты видела вообще, сколько раз я тебе звонил?! Ты думаешь, мы тут в глуши живём?! Думаешь, новостей у нас нет?! Был теракт! Ты чуть не умерла! И что, у тебя за неделю не нашлось ни одной минуты, чтобы ответить на звонок? Ах да, кто я такой! Всего лишь какой-то маг! Нечета дочке Берлингера! И как я посмел вообще с тобой разговаривать, да?! Только о себе и думаешь! Когда тебе надо, все должны плясать вокруг тебя! А как самой что-нибудь сделать, так тебя нет!
— Дай руку. — Мой уравновешенный голос был как ведро стуженой воды для парня.
— Чего? — Он аж отшатнулся слегка. Я сделала шаг ближе и повторила:
— Руку вытяни, пожалуйста.
Корни непонимающе глядел несколько секунд, потом наморщился, словно хотел чихнуть. Я сбила его пыл резким:
— Пожалуйста.
Парень замер. Протянул ладонь. Медленно. Неохотно.
Я осторожно вытащила серёжки из ушей, вложила их ему в руку и прикрыла пальцами, словно пыталась защитить самый ценный артефакт на свете.
— Тебе я доверяю, как себе. Теперь можешь читать мои мысли, — проговорила тихо, но уверенно. — Мне нечего скрывать. И если ты закончил психовать, то возьми себя в руки. Пожалуйста. И реши прямо сейчас — со мной ты или нет. Либо помоги, либо уходи. Я сделаю этот артефакт в любом случае. С тобой или без тебя. Но лучше с тобой. Не хотелось бы делать говняное плетение. — Я поморщилась. — Мне нужно только лучшее.
Развернулась и спокойно пошла в сторону главного входа в больницу, к огромным бетонным ступеням. Хотелось, конечно, чтобы как в фильмах — Корни спохватился бы и бросился за мной. Но никаких характерных звуков не было, поэтому пришлось обернуться. Он стоял и злобным взглядом прожигал во мне дыру.
— Идёшь или нет? Иначе сделаю артефакт без тебя, — предупредила угрожающе.
Парень нервно запустил пальцы в шевелюру, его агрессия смешалась со страхом. На переносице прорезалась такая глубокая морщина, что мне стало не по себе.
— Корни, медлить нельзя, — заговорила снова. — Время…
— Да знаю я, — привычно огрызнулся он.
— И…
— И это знаю!
— Ладно.
— Ой, да заткнись ты уже.
— Даже «ладно» нельзя сказать?! — немного вспылила.
— Я про твои мысли!
Парень мешкался ещё секунду, а затем внутренне плюнул на всё и в два шага оказался рядом. Параллельно дотошно покопался у меня в голове и, пока мы поднимались, возмущённо зашипел:
— Это незаконно?!
Показалось, от эмоций он начнёт дышать огнём.
— Какая нам разница? — уравновешенно принялась разъяснять я. — Джош и так…
— Да знаю я!
— И…
— И это знаю!!!
Я устало закатила глаза.
— Да уж, забыла, как с тобой тяжело.
Мы переглянулись. Корни готов был позеленеть от злости.
— Со мной тяжело?!
— Вообще-то…
— Да плевать мне на это!
— Можно мне…
— Я и так знаю!!!
— Но я нет!!! — зарычала на него, не выдержав.
— В смысле?! Это же твои мысли!
— Я их подумать даже не успеваю!
— Да мне и не нужно!
— Зато нужно мне!
Корни хлопнул челюстью, заткнулся и молча поднялся со мной к входу в здание. Остыл. Я тоже.
— Я не привык общаться, — тихо сказал он, перед тем, как открыть дверь.
— Просто делай паузы между сарказмом, — вздохнула я.
Мы вошли.
В больнице наблюдалось оживлённое движение: сновали мимо медсёстры и медбратья, пиликали электронные талоны, пациенты медленно передвигались по коридору, врачи хлопали дверями кабинетов. Мы с Корни осторожно влились в «тусовку», продвигались к лифту, стараясь не вызвать подозрений.
— Могла бы и позвонить, — шепнул он мне, когда мы протиснулись в кабинку вместе с другими желающими уехать с этажа.
— Мог бы и не психовать, — таким же тоном отозвалась я.
— Ну конечно, ты по всем новостям, а мне не психовать.
— Заткнись.
— Сама заткнись.
— Не позвонила, потому что…
— Я знаю!
— Ты бесишь!
— Ты бесишь ещё больше!
Случайные слушатели покосились в нашу сторону — кто с недовольством, кто с любопытством. Я закрыла рот и слепила губы в одну непроницаемую полоску, лишь бы не выплеснуть лишнего. Корни опустил взгляд в пол. Молчал. Напряжение между нами накапливалось от этажа к этажу, пока двери лифта не разъехались и мы не вышли из кабины.
— Знаешь, что! — прошипел парень, стоило нам остаться вдвоём.
— Вот не надо!
— Тебе всё не надо!
— А тебе лишь бы психовать!
— Ты сама истеричка!
— А кто тут орёт?!
— Ты сама орёшь!
— Ты первый начал орать!
— Ты сама не отвечала на звонки!
— А зачем ты звонил?!
— За тебя переживал!
— Связь была перегружена!
— А приложения на что?
— Ты думаешь я там на диване лежала?!
— Нет! С Эваном возилась!
Мне словно влепили смачную пощёчину. Я замолчала и ещё несколько секунд глупо смотрела на Корни. Тот не орал, но и не выражал никакого раскаяния.
— А чего ты психуешь, если и так всё знаешь из моей головы?! — наконец, сформулировала мысль.
— Знаю. Ну и что?
— В смысле «что»?
— Я на тебя злюсь!
— А я на тебя, но я же не ору!
— Орёшь!
— Молодые люди, вам помочь? — прервал наш ожесточённый спор строгий женский голос.
Посетителям отводились специальные часы для визита, пациентам тоже запрещалось шастать туда-сюда, даже по своему отделению.
— Извините, пожалуйста, — вступилась я.