1000 Первая дочь (СИ)

Смутная догадка заставила меня нахмуриться:
— Ты обманула меня, Майлин? Скажи честно: ты уже не девственница? Какой-то мужчина уже был с тобой? Это ему ты хочешь сохранить верность?
Может быть, это его она видела в своем сне. Ему хотела отдаться?
Еще никогда я не испытывал такой злости, как сейчас. Но направлена она была не на Майлин, а на того, другого. О, Дикал, если бы он попался мне в ту минуту, я бы быстро превратил его в отбивную. И хоть как-то выплеснул свой гнев.
— Нет! — воскликнула, Майлин. — Я никогда не была близка с мужчиной. И никогда не буду. Пожалуйста, оставьте меня в покое. Я не могу, не имею права спать с вами или кем то еще…
Что за бред? Эта девчонка решила испытать на прочность мое терпение?
— Почему? — спросил я, склонившись над ней. — Отвечай же!
Но она молчала, так сильно покусывая нижнюю губу, что на ней выступила алая капелька крови.
А мне в этот миг представилась совершенно иная картина. И кровь была уже не на верхней губе девушки, а на моем члене. То было бы единственное подтверждение тому, что слова ее правдивы и она действительно девственна. Я почувствовал такой мощный прилив возбуждения, что едва не застонал.
Мне нужно, жизненно необходимо было убедиться, что Майлин не врет.
Она боялась меня, но я не мог поступить иначе. Иначе всю оставшуюся жизнь презирал себя за слабость. Обхватив ее ноги пониже коленей, я приподнял их одной рукой. Пальцами второй потянулся к заветному сокровищу, которое так старалась скрыть от меня Майлин. Испуганная, она, кажется, потеряла дар речи. Не сопротивлялась и не звала на помощь. Зато так плотно сомкнула ноги, что развести их в стороны стало невозможно, не причинив ей при этом боли.
Но мне это было и не нужно. Майлин была такой влажной и такой узкой. Мой указательный палец с трудом проник в нее, доставляя мне же невыносимые мучения. Пришлось сжать зубы и сделать глубокий вздох, чтобы успокоиться.
Майлин тихонько вскрикнула, будто раненая лань, и шире распахнула глаза. Она смотрела на меня не осуждающе, а скорее удивленно. Ее лоно было влажным и узким, но в то же время таким податливым. Мой палец проник глубже и наткнулся на плотную преграду.
Сердце мое возликовало. Майлин не соврала, она действительно оказалась девственницей. Я был идиотом, подумав иное.
— Прости, что не поверил, — произнес я, признавая ошибку и одновременно отпуская ноги девушки.
Она снова поджала их и спрятала под подолом платья. Путаясь в рукавах, она кое-как оделась, дыша при этом часто и натужно.
— Объясни мне? — попросил я. — Почему ты не можешь мне отдаться? Назови хоть одну причину? Я противен тебе? Или, быть может, ты боишься потерять место в гостинице? Но я никогда не вру, девочка. И вполне способен обеспечить тебя на всю оставшуюся жизнь. Дать тебе другое будущее, которого никогда не будет здесь, рядом с Магрой.
Она лишь покачала головой, заливаясь слезами.
— Скажи, почему?! — я уже не просил, а требовал. — Почему ты должна остаться девственницей?
— Лучше умру, чем признаюсь, — обреченно сообщила она. — Умру от стыда и разочарования. Пожалуйста, не просите больше ни о чем. Позвольте мне остаться одной…
Я ушел, едва волоча ноги, точно дряхлый старик. Боль обиды смешалась с горечью поражения. Еще никогда меня не опускали так низко. Женщины прежде не отказывали мне, особенно, не говоря при этом причины.
Я ушел, но не смирился с поражением. То был обманный маневр перед новым нападением.
На следующий день, обдумав все во время утренних тренировок, я разыскал Магру. Точнее, это она вошла в обеденный зал и спросила, не нужно ли нам что-то еще.
— Через десять минут я жду вас в своей комнате! — объявил я не терпящим возражений тоном. — Попрошу не опаздывать.
Магра явилась вовремя, секунда в секунду, будто засекла время. Она заметно нервничала, глаза ее бегали, взгляд подолгу не задерживался ни на одном предмете. Смотреть на меня она опасалась вовсе.
И правильно делала.
— Расскажи мне все о Майлин! — потребовал я. — Почему она рядилась горбуньей? И отчего решила никогда не спать с мужчинами.
 
— Она… — Магра так сильно скомкала с боков платье, что, кажется, чуть не порвала ткань. — Понимаете… это так неудобно…
— Говори же! Или, клянусь, я сверну тебе шею!
Эта женщина не понравилась мне с самого начала. Завистливая, мелочная и изворотливая, как уж, она точно не могла быть родной теткой Майлин.
— Она рабыня… — выдохнула Магра. — Беглая. И на внутренней стороне ее бедра есть позорное клеймо — символ принадлежности прежнему владельцу. Магическое клеймо, которое невозможно вывести.
Та-а-ак, ситуация начала проясняться. Теперь стало понятно, отчего девчонка всегда держала ноги плотно сомкнутыми. И почему не хотела, чтобы я видел внутреннюю сторону ее бедер.
Облегченно выдохнув, я откинулся в кресле. Но вопросы еще остались:
— Почему вы заперли ее в комнате вчера? Я такого приказа не отдавал.
— Простите, господин, — Магра вздрогнула от звука моего голоса. — Я всего лишь хотела усмирить горделивую девчонку, вразумить ее. Она не должна была вам отказывать и…
— Достаточно! Если мне понадобится кого-то усмирить, я сделаю это сам. Сколько вы хотите за девушку?
Глаза женщины алчно расширились. Она запыхтела сильнее и, кажется, крякнула от удовольствия. На ее толстощеком лице расплылась улыбка, от которой мне стало противно. Майлин явно считала эту тетку родственницей, что-то говорила о ее сестре. А теперь Магра готова продать девушку первому встречному. Тому, кто заплатит дороже. Страшно представить, если бы на моем месте оказался кто-то другой.
К счастью, она вовремя искупалась в бассейне, и я оценил ее красоту. Осталось уговорить Майлин сдаться. И с чего она решила, будто из-за клейма она не сможет стать моей? Кто вбил в ее голову эту бредовую идею. Уж не Магра ли?
Я подозрительно посмотрел на женщину:
— Не слышу ответа.
— Понимаете, господин… — она снова принялась комкать подол, задирая его выше широких щиколоток. — Майлин не обычная рабыня. Она была очень близка моей сестре, можно сказать, осталась мне в память о ней…
— Сколько?! — повторил уже грозно.
Подумать только, память о сестре?! Магра говорила о Майлин как о какой-нибудь вещи. Даже в замке моего отца к рабам относятся с большим почтением. Конечно, Майлин мне не пара. Не настолько, чтобы я мог на ней жениться. Но стать ее покровителем я вполне могу, даже будучи сыном короля Озиса. Если бы я не был седьмым и имел хоть малейший шанс занять престол после смерти отца, то мог бы уже сейчас обзавестись гаремом. И Майлин непременно стала бы его украшением.
Но лезть вперед шестерых братьев — недостойно. Я избрал для себя другой путь — путь воина. Но это вовсе не значит, что я не могу позволить себе некоторую слабость. Например, иметь постоянную любовницу. В лице Майлин, разумеется.
— Хэймон! — окрикнул я помощника, находящегося в соседней комнате.
Он тут же прибыл на зов и, обозначив поклон, застыл:
— Что прикажете?
— Передай этой женщине, — я указал на Магру, — три золотых слитка из моей сокровищницы. Думаю, это будет достойное вознаграждение за прелестнейшую из рабынь.
Если Хэймон и был удивлен, то хорошо это скрывал. Вот за что я его особенно ценил, так это за то, что он никогда не оспаривал моих приказов. Даже не пытался.
Вот и сейчас он выполнил распоряжение четко и быстро.
Магра вцепилась в золото так, словно боялась, что я передумаю и заберу его обратно. Кажется, за эту сумму она могла не только продать мне рабыню, но и отдать в полное распоряжение собственную душу.
— Приведи Майлин! — приказал я.
Сделать ей документы и договориться со священниками труда не составит. Брат-король наверняка не откажет мне в маленькой просьбе. Кто бы ни был бывшим хозяином Майлин, теперь она моя. И я готов держать ее так же крепко, как Магра золото.
Услышав приказ, она поспешила к двери. В коридоре раздавалась ее тяжелая, но быстрая поступь. Похоже, она бежала, не веря в собственное счастье.