Перси Джексон и лабиринт смерти

Аннабет кивнула.
– Перси, Лабиринт – это магическое сооружение. Для того чтобы уничтожить хотя бы один из его входов, требуется огромная сила. Кларисса снесла целое здание уничтожающим шаром, а вход в Лабиринт всего лишь сместился на пару метров. Лучшее, что мы можем сделать, – это помешать Луке научиться ориентироваться в Лабиринте.
– Мы можем принять бой, – предложил Ли Флетчер. – Теперь мы знаем, где находится вход. Можно занять оборону и ждать их. Если у выхода появится войско, мы будем ждать наготове с луками.
– Оборону занять, безусловно, надо, – согласился Хирон. – Но, боюсь, Кларисса права. Магические границы хранили этот лагерь на протяжении сотен лет. И если Луке удастся провести большое войско чудовищ прямо в центр лагеря, миновав границы… возможно, у нас не хватит сил их остановить.
Эти новости никого особо не порадовали. Хирон обычно старался быть жизнерадостным и оптимистичным. И если уж он предрекает, что нам не выстоять, значит, дело плохо.
– Нужно найти мастерскую Дедала первыми! – настаивала Аннабет. – Отыскать нить Ариадны и сделать так, чтобы Лука не смог ею воспользоваться.
– Но если там никто не может ориентироваться, – сказал я, – есть ли у нас шанс туда попасть?
– Я много лет изучаю архитектуру, – произнесла она. – Лабиринт Дедала я знаю лучше, чем кто бы то ни было.
– По книжкам, ага.
– Ну да…
– Этого мало.
– Должно хватить!
– Ничего подобного!
– Так ты будешь мне помогать или нет?
Я осознал, что все пялятся на нас с Аннабет, как будто мы в пинг-понг режемся. Як Миссис О’Лири жалобно пикнул – она оторвала ему розовую резиновую голову.
Хирон кашлянул.
– Давайте по порядку. Нам предстоит совершить подвиг. Кому-то из нас придется спуститься в Лабиринт, отыскать мастерскую Дедала и помешать Луке воспользоваться Лабиринтом, чтобы проникнуть в наш лагерь.
– Кто должен возглавлять экспедицию – это ясно всем, – сказала Кларисса. – Аннабет.
Все одобрительно загомонили. Я знал, что Аннабет ждала своего подвига с детства, но все же видно было, что ей не по себе.
– Но и ты, Кларисса, сделала не меньше моего, – произнесла она. – Ты тоже должна идти.
Кларисса покачала головой.
– Нет, я туда больше не полезу.
Тревис Стоулл расхохотался.
– Ой, только не говори, что тебе страшно! Кларисса – и вдруг струсила?
Кларисса поднялась на ноги. Я думал, она Тревиса по земле размажет, но она сказала дрожащим голосом:
– Придурок! Ничего ты не понимаешь! Я туда больше никогда не полезу. Никогда!
И она вихрем умчалась с арены.
Тревис виновато огляделся.
– Я не хотел…
Хирон вскинул руку.
– У бедной девушки был трудный год. Итак: все ли согласны, что возглавлять экспедицию должна Аннабет?
Все кивнули – кроме Квинтуса. Он сложил руки на груди и смотрел в стол, но я не уверен, заметил ли это кто-нибудь, кроме меня.
– Хорошо.
Хирон обернулся к Аннабет.
– Дорогая, наступил твой черед обратиться к Оракулу. Если ты вернешься целой и невредимой, мы обсудим, что делать дальше.
Ждать возвращения Аннабет было тяжелее, чем ходить к Оракулу самому.
Я слышал его пророчества дважды. В первый раз это было на пыльном чердаке Большого дома, где обитал Дельфийский дух, дремлющий в теле мумифицированной хиппи. Второй раз Оракул выбрался погулять в лесу. Тот случай до сих пор снился мне в кошмарах.
Особо опасным Оракул мне никогда не казался, однако я был наслышан о всяком: бывало, что ребята сходили с ума или им являлись видения, настолько правдоподобные, что они умирали от страха.
Я расхаживал по арене и ждал. Миссис О’Лири обедала: ее обед состоял из полцентнера говяжьего фарша и нескольких собачьих галет размером с крышку от мусорного бака. Интересно, где Квинтус берет такие огромные галеты? Вряд ли можно просто прийти в зоомагазин и взять их на полочке…
Хирон был поглощен беседой с Квинтусом и Аргусом. Мне казалось, что они о чем-то спорят. Квинтус все качал головой.
На другом конце арены Тайсон и братья Стоулл играли в миниатюрные бронзовые колесницы, которые Тайсон соорудил из обломков доспехов.
 
Я перестал расхаживать и ушел с арены. Я смотрел через поля на чердачное окно Большого дома. Там было темно и тихо. Почему Аннабет так задерживается? Я был почти уверен, что мне потребовалось куда меньше времени, чтобы получить свой подвиг!
И тут я услышал девичий шепот:
– Перси!
Можжевела стояла в кустах. Она буквально растворялась среди зелени – даже удивительно.
Она нетерпеливо поманила меня к себе.
– Тебе следует знать: Лука был не единственным, кого я видела у той пещеры!
– Что ты имеешь в виду?
Она оглянулась на арену.
– Я пыталась кое-что сказать, но он был там…
– Кто?
– Инструктор по фехтованию, – заявила она. – Он что-то вынюхивал среди камней.
У меня засосало под ложечкой.
– Квинтус? Когда?
– Не знаю. Я не обращаю внимания на время. Может быть, неделю назад, когда он появился тут впервые.
– И что он делал? Он спускался под землю?
– Я… я точно не знаю. Он такой страшный, Перси! Я даже не видела, как он появился на поляне. Он просто вдруг оказался там. Ты скажи Гроуверу, что это слишком опасно…
– Можжевела! – окликнул Гроувер с арены. – Ты куда делась?
Дриада вздохнула.
– Мне надо идти. Помни, что я сказала! Не доверяй этому человеку!
И она побежала на арену.
Я уставился на Большой дом. Мне еще сильнее сделалось не по себе. Если Квинтус действительно что-то затевает… Мне был нужен совет Аннабет. Уж она-то сумеет решить, что делать с новостями Можжевелы. Но куда же она запропастилась-то? Что бы там ни происходило у Оракула, это не должно было занять столько времени!
И вот наконец я не выдержал.
Это было против правил – но что такого, никто же не видит! Я сбежал с холма и пустился напрямик через поля.
В ближнем зале Большого дома было непривычно тихо. Я привык, что у огня всегда сидит Дионис, играет в карты, ест виноград и донимает сатиров. Но мистер Д. все еще был в отъезде.
Я пошел по коридору. Пол под ногами скрипел. Дойдя до лестницы, я заколебался. Четырьмя этажами выше находился небольшой люк, ведущий на чердак. Аннабет, видимо, где-то там. Я постоял, прислушиваясь. Но услышал то, чего совсем не ожидал.
Кто-то плакал. Причем плач доносился откуда-то снизу.
Я осторожно обогнул лестницу. Дверь в подвал была открыта. А я даже и не знал, что в Большом доме есть подвал. Я заглянул в дверь и увидел в дальнем углу, у ящиков с амброзией и клубничным вареньем, двоих. Одна была Кларисса. Второй – подросток-латинос, в драных камуфляжных штанах и грязной черной футболке. Волосы у него были сальные и свалявшиеся. Парень всхлипывал, обхватив себя руками за плечи. Это был Крис Родригес, полукровка, который переметнулся на сторону Луки.
– Все нормально, – говорила ему Кларисса. – Вот, хлебни еще нектарчику.
– Мэри, ты мне мерещишься! – Крис забился еще дальше в угол. – У-уйди!
– Я не Мэри.
Кларисса говорила тихо, но ужасно грустно. Я даже не знал, что она может говорить таким тоном.
– Меня зовут Кларисса. Запомни. Пожалуйста.
– Тут темно! – взвыл Крис. – Так темно!
– Выйди на улицу, – уговаривала его девушка. – Солнечный свет тебе поможет.
– Т-тысяча черепов! Земля его все время исцеляет.
– Крис! – умоляюще воскликнула Кларисса. Казалось, она сама вот-вот расплачется. – Тебе должно стать лучше! Ну пожалуйста! Скоро мистер Д. вернется. Он знает о безумии все. Ты только продержись до его приезда.
Глаза у Криса были, как у крысы, загнанной в угол: дикие и отчаянные.
– Тут нет выхода, Мэри! Выхода нет!
Тут он заметил меня и издал придушенный, испуганный возглас.
– Сын Посейдона! Он ужасен!
Я попятился, надеясь, что Кларисса меня не заметила. Я прислушался, ожидая, что она бросится к двери и начнет на меня орать, но нет: она продолжала разговаривать с Крисом все тем же грустным, умоляющим тоном, пытаясь напоить его нектаром. Может, она решила, что это часть галлюцинаций Криса, но… «сын Посейдона»? Крис смотрел на меня, однако мне почему-то казалось, что говорил он вовсе не обо мне.