Просьба сердца (СИ)

— Там же темно, — возразил я.
— Это на некоторых участках. Чем ближе к берегу, тем светлее. Я таким образом выловил с десяток безделушек. Хрупкие, потрёпанные, зато мои.
— На подарки можно не тратиться.
— Загнул, — усмехнулся Антон. — Когда у тебя день рождения?
— Двадцать девятого декабря.
— Ну всё, получишь в подарок старое колечко. Камень потускнел, но тебе же всё равно?
— Колечко-то не помолвочное?
— Как знать, — прошептал он загадочно.
Антону было радостно среди всей этой безмятежности и красоты. А мне тем более, потому что мы наконец не перекидывались колкостями.
— То есть…
— А-а-а-а-а! — завизжал Лёвка, плюхнувшись в воду.
— Мальчишка за бортом! — крикнула женщина с фотоаппаратом, распугав туристов.
Песня стихла, и все повыскакивали из ресторана. Кто-то придерживал шляпу, вглядываясь в реку. Некоторые со ртами, набитыми полдником, растерянно наблюдали за дёргающимся Лёвкой, как он судорожно глотал воздух и безуспешно пытался удержаться на плаву. Ударами рук Лёвка поднимал брызги. И вопил до того сильно, что закладывало уши.
— Он же не умеет плавать!
— Помогите! Кто-нибудь!
Среди гостей теплохода нашёлся крепкий мужчина. Он скинул куртку, когда Волга приняла худощавого смельчака. Антон прыгнул в сумрачную глубь без долгих раздумий. Оба исчезли под водой. Мы рванули к мостику, скрипящему под резкими шагами.
— Где они? Хоть бы не…
— Не помрут, — перебил Костя. — Видал, как бросился на помощь? Сколько отваги!
— Да и глупости не меньше!
— Выплыли!
Указав на торчащие головы, он потрепал меня за волосы.
Антон вытащил Лёвку и, проверив пульс, прижался к губам. Мы терпеливо ждали, когда же тот очнётся. Спустя полминуты Лёвка разжал веки, выплюнул воду и, разразившись кашлем, схватился за штанину Антона как за соломинку. Мокрое с него сняли и кинули на доски, там где посуше. Костя укрыл его своей одеждой, а я принёс портфель.
С теплохода доносились возбуждённые голоса. Человек в форме произнёс в громкоговоритель:
— Все целы?
— Да! Вызовите скорую! — попросил Костя.
— Ждите!
До приезда врача Лёвка болезненно морщился и бормотал что-то о несчастной траве, которую погубил.
— Ты о себе должен думать, — возмутился Костя. — Приспичило!
— Ну прост-т-тите!
— Да уж, прис-с-спичило. Тяж-ж-жёлый, как слон, — проговорил Антон, стуча зубами. — Сам чуть не з-з-захлебнулся.
— Тогда зачем в-в-вытащил?
— Чтоб-б-бы ты жил, помощник з-з-знахарки, — выдал Антон и, раздевшись, начал растирать голые плечи.
— Держи, — предложил я ветровку.
Он послушно укутался, а в благодарность подарил робкую, искреннюю улыбку.
Ребят отпустили тем же вечером. Я как раз готовил блины (было блинное настроение), когда зазвонил телефон. В трубке послышалось невнятное сопение.
— Антон?
— Да, это я.
— Ты как? Всё в порядке?
Он прочистил горло.
— Уже намного лучше. Спасибо. Ну, за ветровку. Без тебя я бы продрог.
— Дурачок, — сказал я, ухмыльнувшись. — За тебя был целый теплоход.
— Значит, они мне махали?
— А кому ещё?
— Ну и дела! Такими темпами у меня будет свой собственный фан-клуб. Знаешь, что я сегодня понял? Можно бесконечно смотреть на три вещи. Огонь, воду и то, как ты беспокоишься за друга.
— На тебя тоже.
— Что?
— Смотреть, как ты спасаешь друга.
========== Глава 9. Чтение ==========
Мы поднимались по лестнице, когда на голову Антона приземлился учебник. Прозвучал глухой хлопок. Невольно отпрянув, Костя натолкнулся на мальчишек. Те зыркнули на него исподлобья и, отойдя влево, ринулись на третий этаж.
Я поспешил к Антону, чтобы проверить, как он, бегло ощупал макушку и виски.
— Очень больно?
— Меня огрели, притом со спины. Вернее сказать, с затылка. Конечно, больно! Будто вколотили знания.
— Так оно и было, — сказал Костя. — Провести в медкабинет? Мало ли, сотрясение или чего похуже.
— Потерплю.
— Как потерпишь! Ладно шутки, но нападать! Это уже ни в какие рамки…
— Алгебра девятого класса, — взяв книгу, прочитал Костя. — Неудивительно. Такая любые мозги вышибет. Видно, твои выкованы из железа.
 
Осадив друга, я настойчиво попросил Антона сходить к медсестре. Он заспорил, что, несмотря на тупую пульсацию, он абсолютно здоров. Чтобы убедить меня в этом, Антон встал на носочки и развёл руки. Если картинка не скачет, значит полный порядок. Я понял, что он просто геройствовал, лишь бы попасть на литературу, которая была следующим уроком. Фёдор Леонидович обещал, что прочитает зарисовку, сочинённую в юности.
— Валентина Ивановна поможет, я знаю. Перемена, к счастью, длинная, поэтому успеешь. Ну, если не будет проблем. А мне надо кое с кем разобраться.
— Увидел того, кто бросил?
— Ага.
— Держу пари, что это пацан.
— Не-а.
Слова прилипли к языку. Как ни грустно мне было признавать, но это был человек, с которым я часто общался.
— Девушка? — вскинув бровь, спросил Костя. — Но зачем?
— Кажется, я догадываюсь. Встретимся у кабинета русского. И ещё, продиктуй свой адрес.
— Для чего? — спросил Антон. — Я не звал тебя в гости.
— Проведаю. Ты же был у меня. Почему я не могу?
— Резонно.
Назвав улицу, дом и квартиру, он ушёл к Валентине Ивановне, у которой всегда имелась в запасе ласковая фраза. Костя ткнул меня локтем в бок.
— Какой заботливый, — сказал он мягко.
— Не глупи! Каждый бы на моём месте поступил точно так же!
— Месяц назад мы смеялись над Антоном, над его высокомерием. Ошиблись же, правда? Он совсем другой. Я следил за ним во время занятий в кружке. Он умеет наслаждаться и чувствовать, только не раскрывается всем подряд. Сём, что с нами? Когда кому-то больно, мы этого не замечаем. Человеку неуютно, а мы хохочем. Дрянь, а не веселье! И почему? Потому что дураки равнодушные? Мы настолько плохие, что не умеем отличать белое от чёрного? И есть ли вообще добро и зло?
— Не равнодушные, — покачал головой, — а упрямые. Но это можно исправить, если видеть дальше собственного носа.
— Кто она?
Последнее, что я заметил прежде, чем притянуть Антона — как взметнулись каштановые косы.
— Зоя.
***
— Здравствуйте, друзья-товарищи! Интриги плетутся, сплетни разносятся? — спросил я с ходу, ворвавшись в класс.
— Ой, мы как раз тебя обсуждали, — игриво подмигнула Ленка.
— Что именно, если не секрет?
— Секрет, — ответил Дима.
Облокотившись на парту, Зоя с бесстрастным выражением рылась в портфеле.
— Ну, Зоечка, в чём беда? — резко спросил Костя, непривыкший иронизировать.
Она подняла сухие строгие глаза.
— Потеряла вещь. Казённую, между прочим. Надеюсь, предки не убьют.
— Будь уверена, не убьют, — произнёс я нарочито громко и показал учебник. — Твой?
— Где нашли? — без тени эмоций спросила Зоя.
— На лестнице. Оказывается, книга не простая, а волшебная. Летать умеет. И представляешь, выбрала Антона. Как прилетела, как ударила!
— Врагу такого не пожелаешь, — протянула Ленка.
— Вы-то как раз и пожелали. Признавайтесь, чья идея? Зоя придумала и заодно исполнила? Остальные поддержали?
— Сплюнь, — занервничал Дима. — Мы что, изверги? Были бы вопросы — действовали напрямую, без глупостей.
— Перегрелся небось, — отозвалась Зоя. — Ничего, поправим. Меньше возись с Антоном.
— Он мой друг, — сказал я твёрдо, с большой гордостью. — Как вернётся — извинитесь.
— А не то что? — нагло оскалилась Зоя. — Бросишь нас? Как благородно!
— Брошу и не вернусь. Вы показали, кто вы есть на самом деле.
— Попридержи коней, малыш, — посоветовала Ленка. — Мы же с началки знакомы. Помнишь, как в озере купались? А ракушки закапывали? Маме представил, потому что любил.
— Не о вас сейчас речь. Нельзя бить людей.
— Кто сказал, что нельзя? Пушкин?
— Гоголь! — подхватил Дима, но смелости ему хватило лишь на один выкрик.