Обними меня на рассвете (ЛП)

Анка пыталась уйти от Шока почти неделю назад, а Брэм ей отказал? Ярость поднялась волной, соединяясь с предательством, чтобы создать цунами, которое грозило затянуть его под воду. Пока что он держал всё в узде.
— Все в порядке, дорогая. А теперь поцелуй меня. Я вернусь, когда ты освободишься.
И хотя он молился о том, чтобы это было не в последний раз, Лукан коснулся губами ее губ. Она лежала расслабленно и неподвижно, ее дыхание было неглубоким… за исключением одного маленького мгновения. Ее губы приоткрылись. Она тихонько застонала. Он наслаждался ею — ее выдохами на его коже, ее запахом, обволакивающим его, ее сладким ароматом, милостью, которую он мог ощутить на ней. Где-то там, внутри, она все еще любила его. Ей нужно справиться со своей жаждой возмездия, и они должны поговорить о доверии. А потом он сделает все, чтобы они были счастливы до конца своих столетий вместе.
Сдерживая желание прижать ее к себе и никогда не отпускать, он собрал всю силу и душевную стойкость. Но в конце концов он отстранился и уставился на нее, навсегда запечатлев в своей памяти образ ее любимого лица.
Милли мягко коснулась его плеча.
— Уже пора. Ее энергия долго не продержится. Моя возможность закончить все это сокращается.
— Борись, любовь моя, — прошептал он Анке. — Ради себя. Ради нас. Мы можем сражаться вместе и победить Матиаса. Я люблю тебя.
Сжав ее руку в последний раз, он заставил себя отпустить ее вялые пальцы и с грохотом выскочил за дверь. Он сделал все, что мог, но этого было недостаточно. Но этого было недостаточно. Остальное зависело от Милли, Анки и судьбы.
Ему хотелось свернуться калачиком с бутылкой, напиться вонючей мочи и выплакать все глаза. Он не мог себе этого позволить. Что он мог контролировать? Его «друга».
В коридоре за дверью спальни стоял Шок.
— Ну?
Одним взглядом он отослал Айса и Кейдена прочь. Они молча спустились по лестнице, Айс выглядел более чем разочарованным, тем, что сегодня ему не удастся убить Шока.
— Нет ничего нового, — сказал Лукан Шоку. — Она слаба, но борется, так что теперь мы ждем. Знаешь, что Анке разрешили присоединиться к Братству только, если она согласится продолжать жить с тобой?
— Да. Эта женщина не может иметь в моем присутствии ни одной мысли, которую я не мог бы прочесть. — Он криво улыбнулся: — Она действительно ужасно скрывает мысли. Я знал, что она пыталась уйти, так же, как и то, что Брэм заставил ее вернуться.
Сукин сын.
— Почему?
Шок склонил голову набок.
— Брэм оправдывался тем, что она нуждалась в энергии и защите.
— Но ты же не купился на это?
— Брэм мог дать ей защиту. С энергией сложнее, но если бы Брэм собирался диктовать ей, кто ее дает, он мог бы с такой же легкостью выбрать тебя, своего лучшего друга. А так она постоянно думала о тебе. Учитывая все это, как ты думаешь, почему Брэм приказал ей жить со мной?
Предательство снова обожгло Лукана.
— Потому что ему нужен был шпион.
— Это мое предположение. Я не знаю наверняка. Он достаточно опытен, чтобы стереть свои мысли, когда я с ним. Он очень ловко прячется. Там есть стена, которую я не часто могу преодолеть… но мне не нужно быть Эйнштейном, чтобы знать, что он мне не доверяет. Вполне логично, что он предположил, что, пока она тренировалась здесь, он мог незаметно выкачивать из нее информацию о моих действиях. Пока он не вбил ей в голову это мерзкое слово «шпион», я ничего не узнаю.
Лукан склонил голову набок.
— Так ты все это время знал?
— Конечно.
— И подыгрывал ему?
— Это сработало в обоих направлениях. Я мог защищать Анку и давать ей энергию — или все, что ей нужно. Но я также мог читать ее мысли о том, что задумал Брэм.
— Чтобы передать Матиасу?
Шок бросил на него резкий взгляд, который было нетрудно узнать даже за солнцезащитными очками.
— Да пошел ты.
Именно. Абсолютная преданность Шока не была вопросом времени. В отличие от Брэма. И они собирались его вывести на чистую воду.
— Подожди здесь Анку. Я вернусь меньше, чем через пять минут.
Лукан ненавидел оставлять Анку, но, если она справится с этим разрывом пары, он хотел, чтобы она вернулась в мир настолько совершенный, насколько он мог сделать его для нее. И он хотел исправить это для нее прямо сейчас.
Перешагивая через две ступеньки, он быстро спустился по лестнице, пересек холл и направился в кабинет Брэма. Он толкнул дверь, и та отскочила от стены.
— Ты подлый, жалкий мерзавец.
Удивление исказило лицо Брэма:
— Прошу прощения? В чем, черт возьми, проблема?
— Ты заставил Анку жить с Шоком, когда она больше не хотела этого делать. Чтобы она могла шпионить для тебя. Ты отправил травмированную женщину, которая нуждалась в любви, обратно к мужчине, который не является ее парой, чтобы она могла сделать грязную работу? Ты оставил меня без пары…
— Я оставил ее с кем-то, кто мог защитить ее и дать ей энергию. С кем-то, кто доказал, что может это сделать, потому что он делал это в течение многих месяцев.
— Я мог сделать это для нее! — прорычал Лукан.
— Правда? Я должен был поверить в это, основываясь на каких фактах? Она была твоей парой, когда ее похитили. Ты не смог ее вернуть. Ты не был психически устойчив в течение нескольких месяцев. Я до сих пор не уверен, что это так.
— О, я знаю, что не был рядом с ней, как должен был. Я знаю, что виноват. Но пока она тренировалась, она могла бы остаться здесь с тобой, если бы ты так заботился о ее безопасности. Она была бы вне опасности в одной из ваших пятидесяти спален или еще где-нибудь. Я мог зарядить ее энергией здесь, когда бы она ни пожелала.
— Она не хотела тебя.
Это могло быть правдой, по крайней мере, в то время, и это причиняло боль.
— Но она также не хотела Шока, чертов ублюдок.
Брэм встал, пересек комнату и закрыл за собой дверь. Намек на приветливость исчез.
— Шок обеспечил ей… способ избавления от боли, на который, честно говоря, я не думал, что у тебя есть выдержка. Можешь ли ты действительно дать ей боль, если она нуждается в ней?
— Да.
После разговора с Торпом он понял Анку так, как никогда раньше. Он увидел ее потребности с другой точки зрения. Самое главное сейчас было то, что он выполнит ее желания, как только сможет.
— Хорошо, я тебе поверю. — Но по тону Брэма было ясно, что это не так. — Послушай меня, Лукан. Когда она попросила присоединиться к нам, она не была готова жить с тобой или снова влюбиться в тебя. Я дал тебе возможность тренировать ее, чтобы она могла проводить с тобой время. Я подозревал, что это будет мост, который вам обоим нужен для решения ваших проблем, чтобы вы могли снова быть вместе. Тем временем я не видел причин не оставлять ее в ее нынешнем положении, когда она, казалось, была свободна от Матиаса и относительно счастлива.
— Даже зная, что она хочет уйти от Шока, ты думал, что она счастлива? — недоверчиво спросил Лукан.
— Ладно. Может быть, слово «счастлива» слишком сильно сказано. Честно говоря, она была не более несчастна, чем ты. Но если присутствие воина Братьев Судного Дня под крышей Шока сделало его более лояльным или нас более информированными, то в чем же тогда вред?
Когда у Лукана отвисла челюсть, Брэм скрестил руки на груди.
— Ладно. Поскольку логика не оставляет на твоем лице следов предательства, позволь мне попробовать еще раз. Ты, несомненно, полагаешь, что я ценю свои махинации больше, чем нашу дружбу. Ты можешь позволить себе роскошь беспокоиться в основном о своей жизни, своем сердце и одиноких веках перед тобой. Мне не так повезло. У меня над головой балансирует все существование магического мира. Один неверный шаг… — он пожал плечами, но явно не нашел в этом ничего банального.
— До сегодняшнего дня ты сомневался в мотивах Шока ничуть не меньше, чем я. Если Анка сможет остаться в безопасности, если он сможет заставить ее взять энергию, от которой она так опасно отказывалась, и если он сможет невольно предоставить информацию, то тем лучше.