Обними меня на рассвете (ЛП)

Черт возьми!
— Она ни хрена со мной не говорила.
— Добро пожаловать в клуб. Она действительно уже не та женщина. Ее независимая жилка теперь в милю шириной.
— Очевидно.
Лукан расхаживал взад-вперед, пытаясь осознать все это и понять последствия.
— Значит, Анка произнесла связующее слова и… надеялась, что я увижу твою связь?
Он кивнул.
— Тогда потеряй свою проклятую гордость и навечно осуди ее, чтобы, как только моя связь с ней будет разорвана, тебе было уже все равно. Это мое предположение.
Он фыркнул.
— Этого никогда не случится.
— Ты правда любишь ее?
Повернувшись к Шоку, как будто он сошел с ума, Лукан нахмурился.
— Как ты можешь сомневаться в этом?
Шок посмотрел на него так, словно тот потерял все остатки здравого смысла.
— Ты едва ли потребовал, чтобы она вернулась к тебе после того, как она исцелила тебя от траура по твоей паре. Ты оставил ее со мной и не боролся. Что еще можно подумать, кроме того, что твоя гордость была важнее твоей любви к ней?
Речь Шока жалила. Хуже того, Лукан понял, что в этом может быть зерно истины. Он был так разбит и зол, когда понял, что Анка не вернулась домой к нему, и предположил, что она отвергла его из-за провала, который он не мог вынести. Она разбила ему сердце. И он был слишком горд, чтобы спросить почему.
— Теперь ты видишь? Она плакала, когда несколько дней назад случайно телепортировалась в ваш дом и обнаружила, что ты привез туда суррогата.
Она видела, как он вел кого-то еще в их дом, пока готовился закрыть глаза и притвориться, что он больше не один. Осознание того, что он причинил ей сильную боль, пронзило его сердце горькой яростью. В тот день он отчаянно пытался доказать, что может удержать кого-то еще в этих четырех стенах, которые Анка все еще преследовала своим присутствием. И он с треском провалился. Один взгляд на Анку — и все мысли о другой женщине улетучились.
Теперь оставалось только сожалеть.
— Я вижу, ты начинаешь понимать. Ты оставил меня собирать осколки и обвинил ее в том, что она осталась со мной, хотя ты почти не показывал, что она имеет значение.
— Это же чушь собачья. — Лукан толкнул его в грудь. — Я умолял ее вернуться домой.
— Один или два раза. Но ей было больно и страшно. Она нуждалась в утешении. Когда ее дух был сломлен, ты слишком легко воспринял ее отказы. После этого, черт возьми, как она могла поверить, что ты действительно заботишься о ней?
Когда, черт возьми, Шок стал доктором Филом?
— Это совсем нетрудно, глупый болван, когда я могу читать ее гребаные мысли.
Да, это так.
— Зачем давать мне столько полезных советов, когда она теперь твоя пара? Чары Морганны исчезнут, и тогда ты сможешь оставить ее себе.
Шок вскинул руки вверх:
— Ей нужен вовсе не я. И я не возьму ее по доброй воле. Неужели тебе так трудно поверить, что я готов на все ради нее?
В этот момент?
— Нет, но разве какая-то часть тебя не задается вопросом, может, со временем ты сможешь заставить ее полюбить тебя?
— Она уже любит меня, — заверил его Шок, абсолютно уверенный в этой оценке. — Но не так сильно, как она любит тебя. Мне чертовски больно это говорить, но ради нее я так и сделал. Не заставляй меня сожалеть об этом.
Лукан ошеломленно кивнул. Шок был не совсем таким, каким он думал или ожидал. Его чувства к Анке отодвинули эти слои и показали кого-то более человечного, более чувствительного…
— О, черт! Ты ведь не считаешь меня чувствительным.
По лицу Шока пробежала сердитая гримаса.
— Не беспокойся, — соврал Лукан.
— Впечатляюще. А теперь отвали.
После всего, что ему рассказал Шок?
— Конечно. С удовольствием. Не стесняйся сделать то же самое.
— Как только она поправится, обязательно.
Они оба уставились на Анку, которая тихо вздыхала, ворочаясь на мягких простынях. Она нуждалась в его прикосновениях. Лукан понимал это интуитивно. Ему было больно класть руку на ее обнаженную кожу, в то время как ее подпись расплывалась от доказательства ее связи с Шоком. Но дело было не в нем, и Шок поставил его на место.
Упав на колени рядом с кроватью, он обхватил ладонями щеки Анки.
— Я здесь, любовь моя. Оставайся с нами. С тобой все будет в порядке.
По крайней мере, он надеялся, что это правда.
— Милли скоро будет здесь! — крикнул Брэм с лестницы. — Сабэль тоже вернется, чтобы посмотреть, сможет ли она успокоить Анку своими способностями сирены.
Идеально. Почему, черт возьми, он не подумал об этом раньше? Может, Сабэль сможет успокоить Анку и помочь ей пережить разрыв пары. Он молился. Мир без Анки… он покачал головой и попытался успокоить ужас в животе. Знать, что она находится под крышей Шока, было невыносимо и ужасно, но, по крайней мере, в глубине души он всегда знал, что у него будет шанс поговорить с ней снова. Если она не выживет сейчас, Лукан тоже не думал, что выживет
— Мы должны верить, что она справится, — проворчал Шок, хмуро глядя на нее. — Чертовски ненавижу, когда она вот так бледнеет.
Да, Лукан тоже это ненавидел.
— Послушай… траур по паре, — Шок сглотнул, — это действительно чертовски ужасно?
Лукан поднял голову, понимая, что Шок вскоре переживет то, что он пережил после того, как Матиас разрушил его связь с Анкой. В любой другой день он бы радовался при мысли о том, что этот мудак испытывает боль. Сегодня все это было маловажно.
— За гранью ужаса. Я не помню ничего, кроме постоянной агонии, пустоты внутри, которую ничто не могло заполнить, мучительного горя и ярости, что не мог умереть.
— Действительно звучит чертовски ужасно.
И Шок выглядел нервным из-за этого.
— У меня нет никаких ободряющих слов.
— Тогда дай мне что-нибудь, мужик. Если я потеряю гребаный рассудок, сделай мне одолжение?
В этот момент, как бы Лукану ни было неприятно это признавать, он был в долгу перед Шоком.
— Хорошо. Что тебе нужно?
— Когда связь будет разорвана, если мой разум затуманится, просто убей меня.
Глава 13
— Мы почти закончили, — сообщила Сабэль, высунув голову спальни.
Застряв в коридоре, Лукан хотел было прошагать туда-сюда, но продолжал беспокойно и тревожно сидеть. В кресле с откидной спинкой сидящий рядом с ним Шок, казалось, готов был выползти из кожи.
— Это чертовски неудобно.
Лукан старался не обращать внимания на сложившуюся ситуацию.
— Разве не так? Ты сидишь рядом с бывшим вашей нынешней пары, ожидая, чтобы стать и ее бывшим тоже.
Шок бросил на него свирепый взгляд. Лукан ничего не видел за темными очками, но все равно чувствовал жар раздражения волшебника.
— Благодарю, Капитан Очевидность.
Вот и весь разговор. Лукан постучал носком ботинка, напрягаясь, чтобы услышать любой звук из комнаты, любой признак того, что с Анкой все в порядке. Они все знали, что Шока не будет, когда всё закончится.
— Вот именно, — прорычал Шок. — Ты обещал покончить со мной.
Лукан не был точно уверен, как он это сделает, но был обязан Шоку. В любой другой день, получив бесплатное приглашение убить ублюдка, можно было бы бросить конфетти и надеть праздничную шляпу. Не сегодня. Черт возьми.
— Я выполню свою часть сделки, — пообещал Лукан.
А потом он больше не мог ждать. Он вскочил на ноги и зашагал по коридору.
— Почему так долго? Матиас разорвал нас на части, казалось, за считанные мгновения. Я едва почувствовал намек на панику и страх Анки, прежде чем это было сделано.
— Думаю, Милли и Сабэль должны быть осторожны. Ее энергия иссякает, не так ли? Ей очень больно. Черт возьми, я даже не знаю насколько.
Может, и нет, но это звучало как хорошая догадка.
— Она может умереть, пытаясь освободить тебя, и мне очень хотелось бы возненавидеть тебя за это. Но она сделала свой выбор. На ее месте я поступил бы точно так же.
Но Лукан не знал, сможет ли жить с этим.