Кадеты (СИ)
– Шило? Нет, попробуй тут узнать, так изменился!
– А с Машей было не совсем так, как ты домыслил, – продолжил Артур. – Они встретились, но Слава был совсем не тот, которого она знала, у них не сложились отношения. Он тоже не особо ею заинтересовался и как предполагает Мария, общается с ней только из-за ее отца. Ребенок у нее не от него, кто отец не ведаю, но родители Марии считают отцом Славу. Он не отказывается, имеет какие-то свои соображения на этот счет, Мария тоже не хочет, чтобы знали о настоящем отце ребенка. Это не я, не смотри на меня так!
– Да я тебя и не подозреваю, – успокаиваю я. – Просто Санта-Барбара какая-то! Ладно, продолжай!
– Да по сути я все сказал. Ах да, ты икону хочешь найти похищенную! Так нечего искать, вот она.
Артур проходит к столу и снимает наброшенную ткань, опираясь на стопку книг, перед нами стоит та самая икона, ради которой я здесь.
– Так это ты ее? – шокирован я.
– Нет, конечно, такой грех на душу я бы никогда не взял. Меня предупредил протоирей о необходимости присутствовать при передаче икон из Луганской епархии, а я проговорился об этом Ване в разговоре. Он подумал, что иконы ценные и с, хм, друзьями…, отправились их встретить. Похитили три иконы, сбыли их барышнику за малую сумму. Я же, когда узнал о похищении, заподозрил Ваню, очень уж он виновато выглядел. Отпираться он не стал, сознался. К счастью барышник не успел еще их продать, я выкупил у него одну икону, вот эту, а остальные попросил сохранить, пока раздобуду деньги.
– Ванька, похоже, кадр еще тот! – я все еще в растерянности. – Почему ты не сообщил в милицию? Или своим, церковникам, пусть сами решают, как вызволить иконы. Или ты не хочешь их возвращать?
– Милиция ежели и возьмется за это дело, то иконы возвращать точно не станет. Это моя вина, я и должен сам выкупить и вернуть святыни. Когда все выкуплю так и снесу в собор. А пока вот…
Артур откинул ткань с мольберта, под ним немного недорисованная копия иконы святого Романа.
– Так вот откуда взялась вторая! – все стало на место. – Но возраст обеих икон специалисты указывали не менее двухсот лет!
– Через сто лет погрешность определения возраста увеличивается, особенно для хороших копий. Состав красок, оттенки идентичны, я и сам лет через пятьдесят не отличу, – усмехается Артур. – Шучу, отличу конечно, но не с первого взгляда.
– Ну что же, в основном все ясно, вопрос – что делать? Времени у меня менее двух суток, действовать предстоит быстро. Сначала разберемся с барыгой, заберем иконы, потом ты отнесешь их по назначению. А вот копию уничтожишь!
– Как можно уничтожить икону! – взвился Артур. – Ты не лучше своего предка!
– Тихо, успокойся! Она ведь не освящена и даже не дорисована!
– Ты бы свое дитя уничтожил?
– Ладно, х…, то есть бог с тобой, можешь оставить, но в таком случае отдашь ее тоже в любой храм. Мне важно чтобы она не появилась в тайнике моей бабушки! Хватит тебе суток дорисовать?
– Нет, мне еще седьмицу не меньше. Да и красок у меня недостает, вот как заработаю…
– Я не могу так рисковать, – настаиваю я. – Если оставить ее тут, не исключено что она попадет к Вяземскому. Придется мне еще раз навестить вас через неделю и проконтролировать. Да и относить придется мне, по преданию принес один из тех кто дарил, но тебя ведь знают!
– Я не возражаю, – быстро соглашается Артур. – Можешь и вовсе остаться, тогда точно все хорошо будет.
– У тебя и так будет все хорошо, – уверяю его. – Ты будешь директором музея в Москве, проживешь еще долго. Умрете с Гектором в один день, так что береги его!
Черт, а вот этого не нужно было говорить! Но уже поздно.
– Расскажи что у тебя за отношения с Ваней, насколько ему можно доверять и чем он занимается.
– Давай я чай поставлю, потом посидим, поговорим, – ушел от ответа Артур. У меня промелькнула мысль, уж не интимная ли у них связь? А что, женского присутствия тут не ощущается, а с чего парню, почти еще подростку, дружить со святошей? Но даже если это так, вмешиваться не собираюсь, это не мое дело, мне главное не натворить новых проблем.
Кофе у Артура тоже не оказалось, но и чай неплох. Только без сахара, заметно, что с финансами туго. Проверяю что у меня в карманах, раньше не догадался. Хм, партбилет, паспорт, блокнот с номерами телефонов, бумажник с небольшой суммой денег. Помня о ценах 21 – го года я удивился никелевой мелочи.
– А сколько запросил барыга за иконы?
– Романа я выкупил за двести рублей, а за две оставшиеся требует триста пятьдесят.
– Это много? – рассматриваю десятки и пятерки, всего насчитал сто шестьдесят рублей с мелочью. – Сколько хлеб сейчас стоит?
– Белый хлеб десять копеек. За двести рублей можно две лошади купить, – вздыхает Артур.
– Понятно. Ну рассказывай про Ивана, стоит ли с ним иметь дело.
– Он парень неплохой, только слабохарактерный. Я когда приехал в Ростов, первым делом навестил Вязовских, заодно разузнал о наших бывших подопечных. С ними нехорошо вышло, когда мы с тобой уехали они не захотели жить у Вяземских, не смогли подчиняться. Сбежали, промышляли на рынке с Кривым, потом Миша попался на краже, его забрали в милицию и отправили в исправительную колонию. Я как раз после этого приехал, в двадцать шестом году. Нашел Анечку с Ваней, долго их уговаривал, убедил пойти учиться в заводское училище. Мария помогла с начальством уладить вопрос, дали им общежитие и питание как сиротам. Только Ваня вскоре бросил, сильно он отставал от остальных, его дразнили, а он обидчивый. Приютил я его, но у меня у самого трудно с деньгами, церковь притесняют, за работу получаю только продуктами и то мало. Подрабатываю иногда, вывески рисую и афиши, но это редко. А Ване стыдно меня объедать, а на работу не берут, вот он и связался снова с жуликами с рынка. Анечка та молодец, закончила училище, работает машинисткой в бухгалтерии завода. Ну а как ты приехал, в смысле Вяземский, встретилась с ним, напомнила о его обязательстве. Девушка она красивая стала, никто бы не отказался с ней встречаться. Тебе дали квартиру служебную, вот там вы с ней и живете. Ваня как-то раз был у вас, но ты его прогнал.
Блин, хоть в самом деле оставайся насовсем, вот увижусь с Аней, узнаю если он и ее обижает…
– Ясно все с вами, – решительно поднимаюсь. – Зови Ваньку, дело есть к нему. Помнишь, на чердаке я прятал золото, вы его не забирали?
– Нет, Ваня говорил, что они искали, но не нашли.
– Вот и замечательно! Теперь оно нам пригодится. Только интересно: если я его сейчас заберу, то что я достану оттуда в будущем? Слушай, а у тебя нет царских серебряных монет? Откуда-то же я их взял…
– Есть несколько, – кивает Артур, лезет под кровать, достает потрепанный чемодан. Долго в нем роется сидя на корточках, наконец, встает. – Вот, серебро, а эта сохранилась со времен наших блужданий. Нашли за подкладкой вместе с письмом, Слава мне тогда отдал ее, а я так и не решился продать. Ждал, что ты вернешься и вот дождался!
Монета в сто франков, та самая…
– А почему же ты за нее не выкупил иконы? – удивляюсь я. – У самого золото есть, а ты голодаешь!
– Иконы бы выкупил, если не смог бы найти деньги, а на себя тратить не хочу. Грязное это злато, как и то, что на чердаке.
Да уж, спорить с фанатиком дохлый номер. Отсчитываю сто рублей, протягиваю Артуру.
– Держи, это чистые деньги. Сейчас мы с Ванькой сходим за захоронкой, потом он проводит меня на квартиру. Купи поесть и краски, какие тебе надобны. Не ломайся, Вяземский внакладе не останется. А я завтра загляну, пойдем вызволять иконы. У тебя фонарик есть? Или свечу дай тогда, темно на чердаке.
Ваня сидел у подъезда, вскакивает навстречу нам. Вот как мне с ним себя вести, потом ведь опять мой предок вернется, нельзя мальчишку с толку сбивать. Придется держать на расстоянии.
– Пойдем Иван, наведаемся за нашей захоронкой.
Ваня вопросительно посмотрел на Артура, тот кивнул ему. Пешком не очень далеко, как раз успею немного с ним объясниться. Лучше пусть держится подальше от Вяземского, чтобы не повлиял как-нибудь.