Чудеса на седьмом этаже (СИ)

При этом мальчик не пытался сблизиться, даже не здоровался — растерянно замирал при встрече и млел, не сводя серьезных глаз.
Каро злилась, но отшить безмолвного поклонника не хватало решимости. Как и сделать шаг навстречу.
Гнойным нарывом ее сердцу не давали покоя воспоминания о прошлом.
Каро вышла замуж в двадцать три года, буквально, через две недели после знакомства. Казалось, что ждать незачем — вот он, парень ее мечты. Любовь вспыхнула фейерверком, с первого взгляда. Сергей был воплощенным идеалом! Ухаживал красиво, стихи писал, под балконом серенады пел… Каро млела и таяла. Каро умирала и жить не хотела без него.
Только вот семейная жизнь оказалась далеко не раем в шалаше, а фарсом в одной отдельно взятой двухкомнатной квартире. Пока любила — все терпела: и вечные придирки, что недосолено-недоубрано, и воспитательный процесс мужа своей жены, который сводился к бесконечному неодобрению любых ее действий, и его подозрительное скупердяйство, и «друзьям надо помогать», что на деле означало шляться черт-знает-где до часа ночи, и беспредметную ревность.
— Притретесь, — мудро вещала мама. — Ребенка заведете, и все уляжется.
Потому что ну не отгулял еще свое, но ведь зарабатывает хорошо, умный и «правильно, что деньги не позволяет на всякую ерунду тратить — вам копить надо». И хорошо, что никуда не пускает — ты же замужняя теперь.
Но появление Машутки не спасло — стало хуже. Сергей считал, что заниматься ребенком — исключительно бабское дело, поэтому даже в салон красоты выбраться не получалось. После родов Каро поправилась, подурнела. Муж не только не поддерживал, но еще и загулял. Были смс от любовниц, унизительный запах чужих прикосновений на теле. А любые истерики обрывал насмешливой фразой: «А ты себя-то в зеркало видела? Распустилась же, обабилась — смотреть противно». Но денег на «красоту» не давал, более того — еще и тупо на памперсы с боем их выбивать приходилось.
Уже тогда хотелось уйти. Только идти некуда было: мама убежденно вещала, что семья — это святое, что она должна взяться за себя, за мужа и сделать так, чтобы он не смотрел по сторонам. Что просто так ничего не бывает, и семейное счастье дается не сразу.
Каро злилась: на собственную беспомощность, на мать с ее советами, на Сергея, который по факту оказался эгоистичной себялюбивой сволочью. На себя, что допустила подобное. Об одном не жалела: у нее была Машутка! И ради нее, ради своей принцессы…
Каро, как тот солдат Джейн, в военно-полевых условиях, то есть дома и собственными силами, взялась за себя. Похудела, занялась спортом, влезла в студенческие платья. Одухотворенная целью стать независимой, похорошела. Как-то одномоментно. Глаза засияли, в голосе появился азарт. Значит, никчемная, значит, на шее сижу? Как бы ни так.
Зря, что ли, вышку получала, зря, что ли, со скрипом в декрет отпустили? До родов-то у нее вполне неплохо получалось в крупном агентстве недвижимости риелтором пахать — продажи шли, план всегда выполняла. Муж пожал плечами: мол, дело твое, работай, но помогать не буду. Да и не надо! У Каро был план: заработать на свою квартиру и подать на развод. Будущего за этой семьей она не видела. И Сергея разлюбила.
Приходилось крутиться: Машутку отвозила к маме и — на работу. Сначала своими ногами, потом прикупила на первые отложенные деньги раздолбанную машину, затем кризис сыграл ей на руку — она вдруг резко взлетела до должности генерального директора. Учредитель считал, что агентство сдохнет, поэтому отдал место девчонке, по его мнению, чтобы вскоре прикрыть лавочку.
Щас!
Каро набиралась опыта стремительнее сверхзвукового самолета, умела убеждать — мягко или жестко, нежно или агрессивно, когда надо — шла по головам и напролом, потому что обиженной женщине палец в рот не клади. Мужиков не боялась — подминала танком, только кости хрустели. И наработав базу, сколотив преданный штат сотрудников (а когда деньгами не обижаешь — все преданные до усрачки), определившись с приоритетными направлениями в недвижке — ушла. Открыла свое агентство.
 
Прежний работодатель бесновался и грозился уничтожить, но Каро была не из пугливых: по всем фронтам подстраховалась. И юристы-адвокаты имелись, и нужные люди в полиции, и весомый компромат, если еще раз пасть откроет. На войне как на войне.
Одна больная оскомина… Сергей.
Почувствовав перемены в жене, утратив над ней власть, он внезапно осознал себя любящим мужем и отцом. Только любовь как-то странно доказывал — закатывал скандалы, бил посуду, пугал до слез Машутку и что-то предъявлял. Что именно — Каро понять не могла. И не хотела. Она нашла квартиру и собиралась туда в скором времени переехать. Брак давно уже был номинальным — каждый жил своей жизнью.
Но тут вмешалась мама… Опять со своими увещеваниями, что внучке нужна полноценная семья: и мама, и папа. И что Каро совсем свихнулась на своей работе. Приезжала, разговаривала, убеждала. Сергей винился, клялся в любви… На нее наседали. Машутка ревела, разжалобленная папашиными обещаниями.
Каро медлила. И дождалась.
Приехала однажды к матери с разбитым в кровь лицом, с нервно всхлипывающей Машкой на руках, позвонила в дверь родительского дома и с порога спросила:
— Что? И это терпеть?
И вот тут впервые вмешался отец… Без слов уехал, забрал все вещи дочери и внучки, а Сергею на память оставил сломанный нос. Мать причитала, но больше о полноценной семье не заикалась.
Каро выдохнула. Выдохнула и поняла, что ей вообще не нужен никакой пресловутый муж. У нее есть все, что нужно: обожаемая дочь, ради которой сдвигались дела в рабочем графике, есть работа, жилье и возможность ни в чем себе не отказывать. Нет любви. Да и нахрен бы она сдалась? Не девочка — переживет.
Мама покаянно забирала внучку с пятницы на субботу к себе каждую неделю в надежде, что дочь еще устроит свою личную жизнь, а Каро тратила это время на кратковременные романы, даже не помышляя искать Мужчину! Ибо нет их, и точка. Есть жалкие подобия.
И мальчик несомненно из той же породы. Пока наивен и не испорчен, но дайте ход времени, и все необратимо встанет на свои места.
Забыть и не думать о нем!
Каро встретилась с подругами-одногодками в ресторане — текила, закусочки-салатики, караоке, хохот, циничное общение на уровне: «Ду на нах… У него член маленький!» Подруги — годами заработанные, временем проверенные: такие же проженные, злые, незамужние разведенки. Кто в активном поиске, кто, как и Каро, себе на уме, на своей одиноко-распутной волне, без планов строить семью и заводить серьезные отношения. Были за тем мужем, знаем, хватило! Дети есть — считай, состоялись по жизни. В плане финансов — у всех по-разному, но бедствующих не имелось. И можно говорить что вздумается — никаких косых взглядов и надутых презрительно губ.
Машутка сегодня у бабушки — можно расслабиться.
А расслабиться хотелось по полной программе, потому что мысли о мальчике в конец вымотали. Поэтому хмельной глаз оценивающе скользил по представителям противоположного пола. Тухляк! Видимо, после ресторана будет ночной клуб.
Соседний столик заняла компания парней: модненьких, хорошеньких, беспонтовых. Студенты. Не мажоры и не золотые мальчики — Каро по одежде прочитала, сколько у них наличности в кармане. Будут пить дешевое пиво, обсуждать какую-нибудь свою, типа, взрослую фигню, без конца пялиться в телефоны — контачиться, флиртовать с официантками и, скорее всего, выискивать, с кем поразвлечься. Смешно, компании, статус, возраст — разные, а цель у всех на пятничную ночь — одна.
 
Каро почти потеряла интерес к ребятам, почти отвернулась, как вдруг наткнулась на ясно-голубые, пронзительные глаза, радостно поблескивающие в приглушенном свете ресторанного пространства.
Это был он. Мальчик с остановки. Смотрел, не отводя наивно-восхищенного взгляда… И выглядел немного взрослее в белой обтягивающей футболке и серых джинсах-скинни.
Не просто хорошенький — красивый. Юный, упругий, как мячик, худощавенький, без обрюзглости и обвислых мышц на руках. Может, не восемнадцать? Иначе кто б ему алкоголь продал. Но не старше двадцати, точно.