Запределье (ЛП)

— Мы должны попробовать, — согласилась я. — У нас нет лучшей идеи, и мы не можем просто уйти. Это было бы неправильно.
Лиам оглянулся и на мгновенье задержал свой взгляд на мне — на его лице отражались гордость и беспокойство — а затем посмотрел на Малахи.
— Нам нужно пройти границу, чтобы добраться до Завесы, — сказал он. — После идти в Запредельное и добираться до Цитадели.
— Я могу отвести вас в Цитадель, — произнес Малахи. — Примерно тридцать километров от Завесы до города, и еще пара до самого здания. А затем нужно будет убедить их передать нам Абетил.
— А как же этическая сторона вопроса? — тихо спросила я.
Малахи посмотрел на погнутую арматуру и разбитый бетон.
— Как я уже сказал, вы находитесь в состоянии войны не по своей вине, а потому что наш мир вовлек вас в наши проблемы. Вряд ли с моей стороны было бы справедливо запрещать вам использовать оружие, которое мы разработали, когда это может изменить ситуацию. Дарби обладает впечатляющими навыками, и она сможет разработать меры безопасности. И даже если нет… Я был среди тех, кто принес войну в ваш мир. Не по своей воле, но все же. Если я не рискну, чтобы все это остановить, чем я лучше Благих?
Выражение лица Гуннара смягчилось.
— Если тропический шторм — одна из причин, из-за которой нам придется пойти, — сказала я, — успеем ли мы попасть в Запределье, достать Абетил и вернуться вовремя? Ведь иначе это не имеет смысла.
— Один день в Цитадели, — произнес Малахи. — Мы проводим переговоры, получаем Абетил и возвращаемся. Если все пройдет хорошо, это займет два дня.
«Если все пройдет хорошо».
Четыре слова, наполненные надеждой, опасениями и предположениями. И если все это стоило риска, то была еще одна часть, которую нам нужно будет проверить.
— Сначала мы должны поговорить с ней. С Блэквелл.
Я ненавидела себя за то, что должна была сказать это. Ненавидела то, что мне пришлось предложить нечто, что заставит меня находиться в одной с ней комнате. Но такова была реальность.
Я посмотрела на Малахи.
— Ты сказал, что рисунок был всего лишь концепцией, а не планом. Блэквелл может иметь информацию, которой нет в этих заметках. И если мы собираемся выполнить эту работу, нам понадобится больше деталей. У нас нет времени на то, чтобы Дарби начинала с нуля.
— Она может солгать, — произнес Лиам. — Она может не сказать нам правду. И она может вообще отказаться с нами говорить.
— Думаю, ее достаточно раздутое эго вынудит ее говорить, — сказала я. — Но ты прав насчет достоверности. Мы можем попытаться проверить ее слова, но думаю, сначала должны ее расспросить.
Какой-то агент позвал Гуннара по имени.
— Я сейчас приду, — сказал он, не отводя взгляда от меня. — У меня нет времени обсуждать это прямо сейчас, и я думаю, что даже само это предложение — безумие.
Его голос был низким и злым, а слова — жесткими, таким он становится всегда, когда старается сохранить контроль. Но затем он оглянулся на Сибрука, на мешки с телами, которые Сдерживающие укладывали в транспортное средство, и Гэвина, который при этом перекрестился.
— Но поговорить с Блэквелл вполне адекватная идея. — Он посмотрел на меня. — Я имею в виду, стратегически, не эмоционально. Мы можем это устроить, посмотрим, что получится узнать. И в зависимости от того, что из этого выйдет, будем обсуждать все остальное. Но я не даю никаких обещаний.
Сказав это, он ушел, все еще напряженный, что было видно по его напряженным плечам.
— Сдерживающие захотят получить это оружие, — сказал Гэвин, наблюдая, как солдаты с каким-то очень большим оружием патрулируют местность. Затем он перевел взгляд на Малахи. — Они захотят использовать его против Пара здесь или, по крайней мере, как средство устрашения для тех, кто задумает пройти через Завесу позже.
«Можно ли доверять Сдерживающим оружие такой силы?» Одному Богу известно, как я люблю Гуннара, уважаю Бёрка и коменданта. Но они лишь кусочки очень большой системы.
Той, которая включала в себя и мою маму.
— Оставьте это мне, — произнес Малахи.
 
* * *
Гэвин остался помогать Сдерживающим, а я отвезла Скарлет обратно в гараж.
Я, Лиам и Малахи отправились в подвал, где хранились оставшиеся магические предметы в коробках из-под пайков, которые мой отец складировал внизу.
— Все, что я тебе не отдала, здесь. — Я указала на коробки. — Так что, думаю, нам лучше начать распаковываться.
Мы потратили минут десять, чтобы их открыть, когда Малахи вытащил длинный тонкий предмет, завернутый в газету. Он развернул ее, обнажив тяжелый золотой посох с круглым стеклянным футляром сверху. Корпус его был окружен волнообразной рамкой из того же золота и искрящимся ореолом золотых звезд на вершине.
Он открыл стекло и вытряхнул содержимое на ладонь. Внутри оказался круглый камень, сверкающий красным, с белой трещиной, проходящей по его внутренней части.
— Это Камень Инклюзии. Элемент, который находится в центре Ловушки Дьявола.
— В пончике, — промолвила я.
Малахи моргнул, и я отмахнулась от него.
— Неважно. А как насчет остального?
— Нет, — ответил он. — Остальное нам не нужно.
— Это нечто католическое, — произнес Лиам. — Называется дарохранительница. Она используется, чтобы переносить «тело Христово» в процессиях. Дай, — сказал он и протянул руку Малахи, который протянул теперь уже пустой посох.
Поскольку я была хорошим учителем, Лиам снова завернул его.
— Интересно, как Камень Инклюзии оказался в этой штуке. — Он посмотрел на меня. — Ты случайно не видела, как твой отец его принес? Или, может, говорила с ним об этом?
Я покачала головой.
— Впервые я увидела его на заправке. Для отца было обычным делом покупать религиозные предметы, но они появлялись не очень часто. Я не знаю, где он его взял. — Я посмотрела на Малахи. — А ты?
Он покачал головой.
— Я видел посох — дарохранительницу, когда он был наверху с другими предметами. И заметил вспышку красного, но тогда не стал придавать этому значения, пока не увидел эскиз. Я не знаю, как камень очутился в этом мире или попал к твоему отцу.
— Для чего использовался этот камень? — спросила я. — В Запределье, я имею в виду.
— В истории Запределья он являлся наследием великой битвы. — Малахи перевернул его в руке. — Когда был создан мир, два великих бога — тьма и свет — боролись за контроль над землей, холмами и реками, деревьями и камнями, богатствами и драгоценными залежами. В частности, оба хотели заполучить гранат с Великого холма, который ярко сиял, словно маяк. Тьма хотела завладеть им, потому что полагала, что она должна быть полной. Свет хотел заполучить его, потому что не желал конкуренции. В своей борьбе они повредили камень, в результате чего он раскололся, из чего и появилась Инклюзия.
— Чем закончилась битва? — спросила я.
— Ничьей, — ответил он с улыбкой, — вот почему у нас есть день и ночь. Некоторые говорят, что их битва продолжается в небе, поэтому дни и ночи становятся то длиннее, то короче.
Лиам нахмурился.
— Итак, что он делает? Почему так важен для Ловушки Дьявола?
— Сам по себе он может очень мало. У него нет врожденной силы. Но это не значит, что он бесполезен. Пойдемте наверх.
Когда мы поднялись, он положил камень на кухонную стойку и посмотрел на меня.
— Используй свою магию, чтобы поднять его.
Я знала, что это трюк — ему не нужно было, чтобы я поднимала камень, который он только что держал, но я знала, какой он ожидает результат. Поэтому последовала инструкциям.
 
Я закрыла глаза, вытянула руку и ощутила большое количество магии, исходящей от скопления магических предметов на заправке. Я ухватила нити, серебристые и мерцающие, и обернула их вокруг камня, почувствовав, как они заняли своё место, окружив его, как будто сам камень притягивал их.
— Ух ты.
Я открыла глаза при звуке голоса Лиама… и уставилась на результат.