Воспитательные часы (ЛП)

Я умираю от желания снова увидеть ее обнаженную грудь.
Считаю до трех, набираясь храбрости.
Я иду на это.
Другой рукой оттягиваю ткань ее тонкой майки, обнажая розовую плоть ее сосков. Они чертовски близки к совершенству, учитывая, что они единственные, которые я когда-либо видел обнаженными. Единственные, к которым прикасался.
Единственная девушка, с которой я переспал, была еще в школе, когда нам обоим было по семнадцать лет, и мы были едва развиты. Никаких поцелуев, очень мало прелюдий. Мы определенно не раздевались.
Обхватив круглую грудь Лорел, я нежно поглаживаю ее большим пальцем.
― О господи! ― она задыхается, голова откидывается назад. ― Наконец-то.
Мои губы касаются горла девушки, жесткая щетина оставляет отметины на её фарфоровой шее. Целую обнаженную белую плоть ее декольте, пока нежно ласкаю грудь.
― Ты так хорошо чувствуешься, ― тихо бормочет она, теребя мои волосы. Ахает, когда мой язык высовывается, чтобы смочить кожу под ее ухом. ― Сними с меня майку.
Она властная, напористая малышка, и я благодарен ей за это.
― Я хочу чувствовать тебя.
Мы снимаем с нее маечку, и мои глаза, черт бы их побрал, заворожены ее сиськами. Круглые. Полные, с темно-розовыми ареолами, они лучше, чем любая грудь, которую я видел в любом порно.
― Не знаю, зачем вообще надевала эту дурацкую майку. Кого я обманывала, ― ворчит она, когда я бросаю одежду на пол. Лорел выгибает спину, откидывает волосы на подушку, закидывает руки за голову, смотрит, как я смотрю на нее, глаза горят.
Иисус.
На ее губах появляется улыбка.
― Прикасайся ко мне ― это нормально. Я хочу этого.
Когда колеблюсь, она протягивает руку. Палец проводит по фланели, покрывающей мое плотное бедро.
― У тебя сексуальная кожа.
― Ты так думаешь?
― О да, такой сексуальный Ретт. Я фантазирую о тебе.
Удивленно отшатываюсь.
― Ты фантазируешь обо мне?
― Все время. Иногда я гуглю тебя и смотрю твои соревнования по борьбе. ― Она делает паузу. ― Не в жутком смысле, клянусь.
Девушки считают это жутким? Я чертовски уверен, что нет.
― Ты моя поклонница?
― Номер один.
Мы лежим здесь полуголые, и помню, что она хочет, чтобы я дотронулся до нее. Начинаю с ее плоского живота, осмелев, когда она прикусывает нижнюю губу. Ноздри раздуваются.
Скользнув рукой вверх, мы оба смотрим, как ладонь обхватывает ее грудь. Губы Лорел раздвигаются, зрачки расширяются.
Она реагирует на мои прикосновения, и это чертовски удивительно, смотреть, как ее лицо светится, когда она заводится. Опьяняюще.
Глаза следят за моей рукой, наблюдают, как большой палец касается ее соска, голова наклоняется, чтобы лизнуть его.
― Из любопытства, ― выдыхает она. ― Как твоя выносливость?
Почему она спрашивает меня об этом сейчас?
― Не знаю. Я могу пробежать несколько миль, не вспотев.
Она хихикает и стонет.
― Это не то, что я имела в виду.
Когда был моложе, представлял, что, когда я, наконец, начну трахаться с кем-то регулярно, смогу продержаться долго, что буду заниматься сексом часами. Теперь, когда это кажется вполне вероятным, я задаюсь вопросом, смогу ли продержаться пять минут?
Три.
― Я слышала, что борцы… они очень выносливы.
― Да? ― Осмелев, я сосу ее сосок. ― Откуда ты это знаешь?
Ее голова откидывается назад.
― Борцы и хоккеисты. Все дело в бедрах.
― Ты… ― Черт, как бы это сказать без особого энтузиазма? ― Ты хочешь сказать, что хочешь это выяснить?
― Да, я хочу это проверить. Я хотела бы, чтобы это произошло сейчас. ― Ее тихий стон хриплый, когда я продолжаю сосать. ― Но… может, нам стоит подождать, а не торопить события?
Я бы солгал, если бы сказал, что не разочарован; мой твердый член немного опал.
― Абсолютно права.
Ее пальцы впиваются мне в голову.
― Боже, как хорошо. ― Один затяжной стон, а потом: ― Остановись. Я хочу, чтобы ты лег на спину.
― Да, мэм, ― хриплю я, потому что, честно говоря, кто я такой, чтобы спорить?
Она перекатывается ко мне, опираясь на локоть. Рука скользит по матрасу ко мне, пальцы поднимаются по животу к пупку. Указательный палец прослеживает дорожку к поясу фланелевых штанов.
Наши глаза прикованы друг к другу. У меня перехватывает дыхание, когда ее ладонь опускается вниз по моим штанам, пальцы касаются лобка над членом. Брови взлетают к ярко-рыжим волосам.
― Без нижнего белья?
― Без.
― Хорошо, ― ухмыляется она.
Моя нога дергается, когда Лорел развязывает пояс. Мягко дергает за ленту, стягивая штаны с бедер.
― Поможешь мне?
Я поднимаю бедра, стягивая штаны, прохладный воздух в комнате ударяет по моим болезненно чувствительным яйцам. Пинаю их под одеялом. Чертыхаюсь, когда Лорел откидывает покрывало, рука скользит по моему тазу, сжимая основание члена. Медленно качает вверх и вниз.
― Боже, а я все гадала, как он выглядит, ― говорит она. ― Не могу дождаться, когда почувствую тебя внутри себя, Ретт. Я промокла от одной мысли об этом. Это будет так хорошо.
О мой гребаный бог.
Ее свободная рука скользит по внутренней стороне моего бедра, сжимая.
― Малыш, мышцы твоих бедер просто сумасшедшие.
Она что-то говорит, но я слышу только слово «малыш».
Мой член непроизвольно дергается, голова ударяется о подушку. Кулаки сжимают покрывало.
― Вот черт.
Тихий смешок.
― Я бы сказала, что ты это заслужил.
Это?
О, черт, она собирается отсосать мне? Это то, что значит «это»? Господи, пожалуйста, пусть так и будет.
Придвинувшись ближе, ее рука двигается вверх и вниз по моему члену.
― Тебе это нравится?
Я не могу ничего сделать, только приоткрыть губы и отрывисто кивнуть.
― Знаешь, я и раньше дурачилась, но еще никому не отсасывала. Хочу сделать это с тобой.
Что сделать? Что она хочет сделать со мной? Что она говорит?
Как меня зовут?
Я чувствую ее руку на моем члене, давление. Удовольствие. Когда она отпускает меня и садится на меня верхом, прижимаясь губами к моим, наши губы и языки сплетаются в клубок, беспорядочный клубок. Горячий. Открытый рот. Неистовый.
Наши зубы стучат, руки цепляются друг за друга. Кожа, сиськи, задница.
― Боже, ты сводишь меня с ума. ― Ее язык лижет мою шею. Ключицу. Сосок. Медленно спускается вниз по моему торсу, целуя и облизывая мой счастливый след. Сжимает член одной рукой, яйца другой. Указательный палец давит на…
― О, г-господи б-боже!
Ее рот скользкий, влажный, язык дразнит головку. Чувствительный кончик. Сосет.
И сосет, и сосет, пока я не забываю, как нужно дышать.
― Черт побери. Вот дерьмо. Дерьмо.
Прошу Тебя, Господи, не дай мне кончить. Пусть это продлится дольше.
Внезапно мне становится ясно, почему парни в команде постоянно болтают о минете, тупые засранцы, ― это так чертовски невероятно.
Я стону, запрокинув голову и вцепившись в одеяло, чтобы не поддаться искушению зарыться в ее волосы. Прикусываю, проводя зубами по нижней губе.
― Оо… да.…
Голова Лорел качается вверх и вниз на моем члене; мое зрение затуманивается, пытаясь сфокусироваться на ее лице. Это невозможно.
― Черт, Лорел, ― громко стону я. Мои глаза сдаются, закатываются, звезды вспыхивают за веками. ― Чееерт.
Когда она что-то напевает, я теряю самообладание. Теряю контроль над собой, толкаясь ей в рот, раз, другой. Яйца напрягаются, член подергивает. Нервы посылают спазмы по всей нижней части тела, когда я кончаю.
Крошечные толчки удовольствия.
Ничего никогда не чувствовалось так хорошо за всю мою гребаную жизнь.
Лорел
Когда Ретт кончает, он издает самые удивительные звуки. Эйфория, сексуальность, протяжные стоны, руки на простынях. Костяшки пальцев побелели.
Боже, это сексуально, это сильно. Это контроль.