Башни Анисана (СИ)

Страж посмотрел на него с тем же укорительным выражением, с каким когда-то смотрел на Бамму.
– Думал, ты поспокойней, – проговорил он, качая головой.
У Гиб Аянфаля внутри всё переворачивалось от отчаяния. Где же Бозирэ?! Их план побега теперь висит на волоске! Разбуженные асайи молчаливо толпились за его спиной, ожидая близкого конца зрелища.
– Ну, вот что, – начал страж, поднимая руки, – давай договоримся, что ты…
Закончить он не успел – его глаза вдруг закрылись, а тело, мгновенно обмякнув, тяжело повалилось к ногам Гиб Аянфаля. Строитель растерянно взглянул на охранителя порядка, отступая и натыкаясь на столпившихся за его спиной асайев. Но те даже не возмутились. Они молча смотрели перед собой, скованные внезапно охватившим их страхом.
Перед ними посреди широкого коридора стояла мятежная мать Бамму. С нескрываемым торжеством она медленно опустила руку, которой только что невесомо прикоснулась к затылку стража, в миг лишив его активного сознания. На ней были серые одежды нэны, которую Гиб Аянфаль видел незадолго до беседы с Бозирэ. Сама служительница недр была тут же – лишённая сознания и совершенно нагая, она безвольно свисала с левой руки опальной матроны, грубо державшей её за собранные в пук чёрные волосы. На фоне бурых камней мягкое белое тело нэны казалось крайне беззащитным и запретным для посягательства, а потому увиденная сцена, явно свидетельствовавшая о совершённом насилии над неприкосновенной служительницей, привела в ужас и самого Гиб Аянфаля, и его нечаянных спутников.
Бамму же невозмутимо подтащила нэну к стражу и, отпустив её, прямо взглянула в глаза строителя.
– Что дальше? – склонив голову на бок, вкрадчиво спросила она.
Гиб Аянфаль не успел ответить – скальный коридор сбоку сотрясли тяжёлые шаги, а в следующий миг всё содрогнулись от раскатистого рёва. Строитель обернулся – за ними стоял горняк Лойджи. Он был так огромен, что даже самые высокие из собравшихся едва доставали макушкой до его поясницы. Разинутый рот наполнен острыми лезвиями зубов, а тёмно-бурые иглы пылетоков на голове и плечах встали дыбом, делая недружелюбный вид горняка ещё более устрашающим. Его рык был бледной тенью того, который Гиб Аянфаль услышал от глубинного владыки в Поле Мечтаний, но на несведущих он произвёл неизгладимое впечатление.
– Вы прервали мой сон! – загрохотал горняк, сжимая тяжёлые кулачищи и обводя толпу оранжевыми глазами.
Гиб Аянфаль, бросив ещё один напряжённый взгляд на Бамму, протиснулся сквозь ряды испуганных асайев и встал перед глубинным, стараясь со спокойствием посмотреть в искажённое от злости лицо. Не опуская глаз, он совершил приветственный поклон и произнёс:
– Приветствую, Лойджи!
Очевидно, такая прямая вежливость слегка сбила горняка с толку.
– Ты ещё кто? – грубо спросил он.
– Моё имя Гиб Аянфаль, – проговорил строитель, – Я разбудил всех этих асайев, чтобы вывести их из Низа. Если хочешь, то следуй за нами. Волны говорят, что ты желаешь исправиться. Но ведь сделать это можно и не прося помощи у полей!
До него донесся лёгкий позыв в волнах. Гиб Аянфаль увидел, что на краю одной из верхних пещер стоит Бозирэ. Он сделал строителю знак рукой, после чего скрылся, устремляясь в сторону врат.
– Хорошо же ты льстишь мне! – тем временем проговорил Лойджи, – Вы, поверхностные, всегда такие самоуверенные. Считаете, что мы должны нести вас на своих плечах и за то осыпаете нас своей сладкой лестью. Вы – между звездой и небытием. Так вас волны учат? Но мы сейчас в недрах, а тут свои законы!
– Не веришь мне, да? – резко спросил Гиб Аянфаль, – я уже был здесь и смог вернуться назад. Так же поступлю и сейчас. Я ничего не прошу от тебя, напротив – предлагаю.
Лойджи усмехнулся. Гиб Аянфаль заметил, что за время разговора пылетоки на его голове и плечах слегка опустились, что было свидетельством некоторого успокоения.
– Я предпочитаю спать, – прямо ответил горняк, – Нэны обещали, что и так выпустят меня после. Госпожам глубин я верю больше, чем какому-то красноголовому выскочке.
 
– Как хочешь, – ответил Гиб Аянфаль, и уже собрался уйти, чтобы обойтись без помощи горняка, но в это время сквозь толпу к нему протиснулась мать Бамму. Она встала перед Лойджи, глядя на него со светящимся в серебристых глазах чисто нэновским величием. В правой руке она держала увесистый каменный обломок.
Лойджи, застыв на месте, уставился на неё. Наряд Бамму и особое звучание внутреннего поля способствовали тому, что её можно было принять за нэну, к которой любой глубинный отнесётся с должным уважением. Но Лойджи всё же догадывался, что нэна перед ним «не совсем правильная», и потому медлил, решив не вступать в разговор с ней первым.
– Ну, и что ты смотришь? – с налётом важной властности в голосе спросила Бамму,  Тебе сказано – злись! Бушуй! Круши тут всё!
И с этими словами она с силой швырнула обломок в глубинного. Гиб Аянфаль видел, как бурый камень ударился о широкое плечо горняка, а затем со стуком отскочил куда-то в сторону. Следом за этим всё поле сотряслось от мощного рыка.
Теперь горняк был взбешён по-настоящему. Пылая неукротимым гневом, Лойджи вцеплялся руками в каменные своды, отламывая от них целые глыбы и, не глядя, швырял ими в разметавшуюся толпу. Неизвестно, что же настолько вывело его из хрупкого спокойствия – оскорбительный поступок Бамму, или же её своеобразное «приказание».
– Бегите за мной! – только и успел крикнуть Гиб Аянфаль, со всех ног устремляясь к вратам. Впрочем, его мало кто услышал – асайи бросились в рассыпную, спасаясь от гнева взбешённого горняка.
На поле воцарился тот хаос, которого и хотел Бозирэ – поднялись все спящие, ещё способные двигаться. Те из них, кто был осуждён за гнев, даже не задумываясь, присоединялись к Лойджи и гнались за толпой испуганных асайев, неумолимо приближавшихся к вратам. И вот перед ними возникла неприступная стена, теперь не отделённая барьером. У места врат уже зеленел наряд Бозирэ. Увидев Гиб Аянфаля, техник едва заметно кивнул, показывая, что дело сделано.
Гиб Аянфаль погасил глаза и прижался лбом к прохладному камню ни о чём не думая и только отчаянно желая пройти… Через мгновение он ощутил, как крошечные частицы под его лбом пришли в движение. Он отстранился – непреодолимая преграда быстро таяла, открывая тёмный пространственный ход.
Торжествуя, Гиб Аянфаль оглянулся на собравшихся за ним асайев. Почти у всех на лицах было написано изумление, но немедленно на свободу никто не рвался… Чернота хода вполне могла быть обманчивой, и они ждали увидеть ещё одно более веское доказательство открывшегося пути на волю.
Гиб Аянфаль только усмехнулся, думая о сомнениях, которые терзали его незадачливых спутников.
– Это выход, – проговорил он, – следуйте за мной.
И строитель уверенно шагнул в чёрный коридор. Ощущения перехода были сходными с теми, что он уже испытывал, путешествуя по полям с Хибой. Снова быстрое перемещение, а глухие волны вдруг вздыбились, и перед внутренним слухом вновь разлилось бескрайнее информационное поле. Гиб Аянфаль вышел из врат в огромную залу, которая уже была ему знакома. Не веря в свершившееся, он сделал несколько шагов, осматривая высившиеся вокруг арочные коридоры, как вдруг нутро его скрутило от чувства грядущей опасности. Волны вокруг сейчас же заколебались, извещая всех, что несовершенный асай посмел покинуть Низ раньше срока. Проснувшийся в сознании Голос призвал его сейчас же уйти назад, не дожидаясь, пока появятся чёрные стражи.
Гиб Аянфаль в ужасе закрыл сознание, как вдруг ощутил, что за его спиной из врат вышел ещё один асай. Это был Бозирэ. Он приблизился к строителю и крепко схватил его за руку.
 
«Скорей, отойдём в сторону. С той стороны все ринулись за мной, а здесь сейчас появятся стражи. Мы должны переждать, слиться с волнами».
Тут же вокруг заколебались упругие волновые завихрения. Гиб Аянфаль никогда не чувствовал себя погружённым в настолько плотное поле, которое тем не менее полностью сливало его с окружающим волновым фоном, делая незримым во всех слоях. В этом поле он с трудом различал находящегося рядом Бозирэ и едва чувствовал, как его рука сжимает ладонь.