Первое правило волшебника

– Великий Волшебник мог бы еще что-то сделать, но Даркен Рал ввел в игру три шкатулки Одена. Это изменило все. Если Рал осуществит свои планы, первый день зимы станет последним днем для всех, включая и волшебника. Рал, обуреваемый жаждой мести, разыскивает его повсюду. Многие уже поплатились жизнью за то, что не смогли назвать Ралу его имени. Впрочем, если Ралу удастся открыть нужную шкатулку, власть его сделается безграничной, и волшебник окажется у него в руках. Великий Волшебник может прятаться в Вестландии, сколько ему угодно, но в первый день зимы тайна его будет раскрыта, и он попадет в руки Даркена Рала.
Кэлен уже не скрывала горечи.
– Даркен Рал приказал кводам убить всех Исповедниц. Я видела, что они сотворили с сестрой: Денни скончалась у меня на руках. Все остальные тоже мертвы. Я осталась одна. Волшебники знали, что учитель откажет им в помощи, и послали меня. Я стала для них последней надеждой. Если волшебник окажется слишком глуп и не сможет понять того, что, помогая нам, он помогает и себе… Ну что ж, в таком случае я должна использовать дарованную мне силу и заставить его помочь нам.
Зедд удивленно поднял брови:
– Что может сделать один старый, немощный волшебник против всего могущества этого Даркена Рала? – Теперь он держал ее руки в своих.
– Он должен назначить Искателя.
– Что?! – Зедд вскочил на ноги и чуть было не задохнулся от возмущения. – Милая моя! Да ты сама не знаешь, о чем говоришь!
Кэлен смешалась и некоторое время сидела молча. Наконец она рискнула задать старику вопрос:
– Что вы имеете в виду?
– Искатели назначают себя сами. Волшебнику просто становится об этом известно, и он объявляет о случившемся официально.
– Я не поняла. Я всегда считала, что волшебник выбирает подходящего человека…
Зедд снова сел и в задумчивости потер подбородок.
– Ну, в каком-то смысле так оно и есть, но сначала Искатель должен проявить себя сам. С настоящими Искателями все так и происходит. Не во власти волшебника указать на того, на кого заблагорассудится, и сказать: «Ты будешь Искателем – вот тебе Меч Истины». На самом деле все происходит иначе: волшебник не имеет права выбора. Качества, необходимые Искателю, невозможно воспитать, этим качествам нельзя научить. Нужно просто быть Искателем. И если ты Искатель, то так или иначе проявишь себя в своих поступках. Волшебник не вправе совершить ошибку и сделать неверный выбор. Прежде чем принять окончательное решение, волшебник годами наблюдает за кандидатом на звание Искателя. Искатель не обязан быть самым умным, самым ловким, самым находчивым. Все это не обязательно. Но он должен быть именно тем, кто нужен, и свойства его натуры должны быть именно теми, что отличают Искателя от всех остальных. Настоящий Искатель – исключительная личность. Искатель – точка равновесия власти. Когда Высший Совет Срединных Земель назначил Искателя самостоятельно, без помощи Великого Волшебника, советники просто бросили кость одному из псов, скуливших в ожидании подачки. Это грязная политическая игра, не более того. Из-за власти, которой обладает Искатель, должность эта всегда служила многим желанной приманкой. Беда в том, что Высший Совет оказался не в состоянии понять самого главного: не должность приносит человеку власть, а человек наделяет властью должность.
Зедд подвинулся поближе к Исповеднице.
– Кэлен, ты ведь родилась уже после того, как Высший Совет присвоил себе право назначать Искателя. Ты могла видеть Искателя в детстве. Поверь мне, это ненастоящие Искатели, настоящего ты не видела никогда.
Воспоминания нахлынули на Зедда. Он странно взглянул на Кэлен и заговорил негромко, но взволнованно. Старик уже не пытался бороться с обуревавшими его чувствами. Глаза его широко распахнулись, в них светился благоговейный трепет. Трепет перед великой властью слова Истины.
– Я видел, как настоящий Искатель заставил одного короля валяться у него в ногах и трястись от страха, а ведь он всего лишь задал властителю один-единственный вопрос. Когда Меч Истины в руках настоящего Искателя, тогда…
Зедд воздел руки к небу и прикрыл глаза.
– Праведный гнев может производить потрясающее действие, не сравнимое ни с чем иным.
Кэлен улыбнулась – ей странно было видеть Зедда в таком возбужденном состоянии.
– Он может заставить добро трепетать от радости, а зло – дрожать от страха. – При этих словах улыбка сошла с лица старика, и он продолжал уже менее восторженно, в голосе появились жесткие нотки. – Но люди не хотят принимать слово Истины, оказавшись с ней лицом к лицу. Что может заставить человека заглянуть правде в глаза, если он не хочет эту правду видеть? Истина неудобна и всем мешает – из-за этого Искатель находится в постоянной опасности. Он – главная помеха на пути тех, кто любой ценой рвется к власти. Чаще всего он сражается в одиночку, и сражается недолго.
Кэлен вымученно улыбнулась.
– Мне это хорошо знакомо – бороться в одиночку и без всякой надежды.
Зедд наклонился к ней поближе.
– Сомневаюсь, что найдется человек, будь он даже истинным Искателем, способный долго продержаться в сражении с Даркеном Ралом. И что тогда?
Кэлен снова взяла его за руки.
– Зедд, мы должны попытаться. Это наш единственный шанс, если мы от него откажемся – все кончено.
Старик пересел в кресло, подальше от Кэлен.
– Кого бы ни избрал Великий Волшебник, этот человек не будет знать Срединных Земель. Для него это равносильно смертному приговору.
– Это вторая причина, по которой меня прислали сюда. Я послужу Искателю проводником и останусь с ним до конца. Если понадобится, я спасу его, пусть даже сама при этом погибну. Исповедницы проводят в странствиях всю жизнь. Я исходила Срединные Земли вдоль и поперек. Исповедницу с самого рождения обучают языкам. Я говорю на языках всех крупных народов трех стран и почти всех малых. Исповедница тоже притягивает силы зла и подвергается опасности, но она способна приносить удачу. Если бы с нами так просто было расправиться, Ралу не потребовалось бы прибегать к помощи кводов. Многие из тех, кому он поручил убить меня, сами нашли смерть. Я действительно способна защитить Искателя, даже если для этого понадобится моя жизнь.
– Все это замечательно, милая, но, если я правильно понял, в опасности окажется жизнь не только Искателя, но и твоя тоже.
Кэлен только удивленно приподняла брови.
– За мной и так давно охотятся. Если вы знаете лучший выход, назовите его.
Зедд не успел ничего ответить: Ричард зашевелился и застонал. Старик кинул взгляд в его сторону и быстро поднялся с кресла.
– Ну наконец-то…
Кэлен встала рядом и смотрела, как Зедд приподнял руку Ричарда и подставил под распухшую кисть оловянную тарелку. Кровь капала на тарелку, медленно, капля за каплей, ударяясь об оловянное дно с глухим неприятным звуком. Наконец вышел шип и шмякнулся на тарелку в лужицу крови. Кэлен потянулась к шипу, явно намереваясь его потрогать.
Зедд мгновенно перехватил ее руку и сжал, не давая дотянуться до тарелки.
– Не делай этого, милая. Теперь, когда его изгнали, он жаждет найти себе нового хозяина. Смотри!
Он отвел ее руку и положил свой костлявый палец на край тарелки в нескольких дюймах от шипа. Шип, извиваясь, пополз к пальцу, оставляя за собой тонкий кровавый след. Зедд быстро отдернул палец и передал тарелку Кэлен.
– Возьми ее снизу, отнеси к очагу, положи в огонь и оставь.
Девушка послушно взяла тарелку и направилась в гостиную.
Тем временем Зедд промыл Ричарду рану и смазал целебной мазью. Кэлен вернулась как раз вовремя, чтобы наложить повязку. Пока она работала, Зедд не сводил напряженного взгляда с ее рук.
– Почему ты не сказала ему, что ты Исповедница? – В голосе Зедда зазвучал металл.
Кэлен ответила старику в его же тоне:
– Помните вашу первую реакцию, когда вы узнали во мне Исповедницу? – Она сделала паузу, голос ее смягчился. – Мы с Ричардом каким-то образом стали друзьями. Я совсем неопытна в дружбе, зато очень опытна как Исповедница. Всю свою жизнь я наблюдаю у людей реакцию, подобную вашей. Перед тем как уйти с Искателем, я все расскажу Ричарду. Но до тех пор мне бы очень не хотелось потерять его дружбу. Разве я прошу слишком много? Неужели я не могу позволить себе хотя бы ненадолго простую человеческую радость – иметь друга? Этой дружбе и так скоро настанет конец. Как только я расскажу ему, кто я такая.