Не влюблены (ЛП)

Он обвел в адресной строке мое второе имя: Честити (прим. переводится как «целомудрие»), дописал к нему: «проклятие моего и без того изрядно опостылевшего существования» и поставил три восклицательных знака. Я закатила глаза и улыбнулась. Внизу конверта Эли написал: «Позвони мне, если я тебе понадоблюсь». А затем, прямо под этим, более торопливо, как будто решил дописать в последний момент: «Позвони мне, даже если не понадоблюсь».
  
Сердце бешено заколотилось, и я позволила себе подумать о предыдущей ночи. Я ждала, что стыд настигнет и обрушится на меня волной чистого унижения, но этого не произошло. Я рассказала Эли свою худшую историю. И ему, казалось, было все равно.
Магнитная ручка с надписью: «Клайн» синими буквами, которая обычно лежала у меня на холодильнике, лежала рядом с конвертом, напоминая мне о том, что я должна сделать сегодня.
Я снова позвонила на работу, на этот раз, чтобы взять выходной. Оделась, учитывая рекордную жару, взяла ключи от машины и вышла из квартиры.
 ГЛАВА 30. ДА, ЭТО МЕСТЬ
 ЭЛИ
– Кое-кто хочет повидаться с Харком, – сказал Антон, заглядывая в кабинет.
Эли кивнул, не поднимая глаз от финансового отчета, который изучал.
Минами, сидевшая рядом с ним на дурацком гимнастическом мяче, который постоянно использовала вместо стула, спросила:
– Кто? Беременная женщина с результатом ДНК анализа?
– Э-э... – Антон переступил с ноги на ногу. – Мне кажется, это проблемный вопрос.
– Я проблемный человек. Так?
– Э-э… нет?
– Ладно. Просто спроси уже, потому что у тебя действительно странное лицо.
– Какое?
– Будто ждешь неприятностей.
– Да. Вернее, нет. Эта женщина сказала, что ей нужно поговорить с Харком, и когда я ответил, что у нее не назначена встреча, она назвала свое имя и сказала: «Он захочет со мной поговорить». Это мне показалось странным. Так обычно в кино говорят.
– Очень похоже, – согласилась Минами, подскакивая на мяче.
Эли кольнуло беспокойство.
– Как зовут эту женщину, Антон?
– Э-э... – он покосился на карточку в своей руке. – Рута Зиберт. Ее удостоверение личности проверили.
Эли с Минами переглянулись.
– Скажи ей, что Харк сейчас выйдет, – проинструктировал Эли.
– Но Харк еще не вернулся из Сиэтла...
– Я в курсе, – он выдержал взгляд Антона. – Все равно скажи ей.
Минами подождала, пока они останутся одни, прежде чем спросить:
– Почему она ищет Харка, а не тебя?
Был единственный логичный ответ:
– Хочет расспросить его о Флоренс.
– Что?
– Тогда за ужином он косвенно упомянул Флоренс. Рута хочет знать больше, и думает, что он ей расскажет.
– Но почему она не спросила тебя?
 «В самом деле, почему?»
Эли ожидал, что она начнет копаться в этом деле с тех самых пор, как нашла папку в его машине. Прошлой ночью у Эли был соблазн поднять эту тему и рассказать Руте всю грязную историю, но времени не нашлось. Он думал, что они потихоньку начали доверять друг другу, и то, что Рута предпочла получить ответы от Харка, Эли не понравилось.
– Может быть, тебе стоит подождать, пока Харк вернется, – предложила Минами. – Чтобы не на тебя легло бремя разбить ее прелестное, любящее Флоренс, сердечко.
– Лучше уж я. Хотя бы смогу помочь ей собрать все по кусочкам.
– Тогда иди. Если не мы ей расскажем, то это будет Флоренс, а она, как нам хорошо известно, виртуозно лжет. Она может настроить Руту против тебя, и тогда ты ее потеряешь.
– Потеряю? – Эли фыркнул. – Думаешь, она моя?
Минами вгляделась в его лицо.
– Думаю, ты хочешь, чтобы она была твоей.
– Да. А так же я хочу мира во всем мире и чтобы моя собака жила вечно.
– Да ладно тебе, Эли. Я видела тебя с Маккензи. Я видела тебя со многими, по-настоящему, потрясающими девчонками.
– Женщинами, – поправил он.
– О, черт возьми! Мы вместе последние десять лет, Эли.
Он покачал головой, выключил монитор и спросил шутливо:
– Ты меня бросаешь что ли?
– Я никогда не видела тебя таким.
Он замер.
– Каким?
– Когда она рядом, ты весь светишься, когда ее нет, ты отвлекаешься, витаешь где-то…Ты говорил ей о своих чувствах?
Черт!
– Минами, она... очень ранена, очень эмоционально замкнута, и вряд ли готова к таким разговорам. – Но прошлой ночью он приблизился к обсуждению чувств с Рутой, и она не выгнала его из своей квартиры. – Если я не буду осторожен, если потороплюсь, она сбежит. Мне нужно действовать медленно.
Минами посмотрела на него с чем-то напоминающим жалость.
– Не похоже, что ты хочешь действовать медленно.
Чтобы не закричать на одного из своих ближайших друзей, чей совет и заботу он ценил: «Я и без тебя знаю, что не хочу!», Эли встал из-за стола и язвительно спросил:
– Еще какие-нибудь жемчужины мудрости, которыми ты хочешь поделиться?
– Просто будь осторожен. Вот и все.
Эли снял очки и пошел по главному коридору, кивнув двум младшим аналитикам и стажеру. Когда он вошел в вестибюль, Рута сидела на одном из кожаных диванов. Руки на коленях, спина прямая – ее поза была безупречной, невозмутимой, как всегда, среди хаоса окружающего мира. Это напомнило Эли о том, как он впервые увидел ее в баре отеля. У него была пара секунд, чтобы понаблюдать за ней, прежде чем она заметила его, и он использовал их по полной, впитывая ее, как будто она была первой каплей воды за столетнюю засуху.
Рута удивленно распахнула глаза, увидев его. Он мог почувствовать связь между ними, как нечто материальное, но мгновение спустя, она опустила взгляд, словно отмахиваясь от этой связи, отмахиваясь от него.
«Ты говорил ей о своих чувствах?» – припомнились ему слова Минами.
Ни с того ни с сего Эли разозлился. На Руту, на себя. Он не просил, чтобы она появлялась в его жизни и заполняла собой все его мысли. Он не давал ей власть, которую она имела над ним. Это означало, что она взяла ее без разрешения. Украла. И после всего, что произошло между ними прошлой ночью, она решила пойти не к нему, а к Харку.
 «Значит, так она мне доверяет?»
– Следуй за мной, – приказал он, не скрывая раздражения в голосе.
Рута медленно поднялась. Эли, не проверяя, поспевает ли она за ним, провел ее в свой кабинет, с облегчением отметив, что Минами ушла, и закрыл дверь.
Единственное чувство, что сейчас владело им – негодование.
Он так сильно хотел Руту. Так чертовски сильно. Каждый раз, когда видел ее, трахал, вдыхал ее запах, ему хотелось еще больше. Он хотел готовить ей обеды из двенадцати блюд, обнимать, построить для нее исследовательскую лабораторию. Он хотел всего, включая вещи, которые не имели смысла и, порой, противоречили друг другу.
Рута ясно видела его ярость.
– Эли, – сказала она. Не испуганно и не отстраненно: просто с состраданием. Ее прохладные пальцы коснулись его щеки. Как будто ей действительно было не все равно. Она встала на самые цыпочки и запечатлела легкий, как перышко, поцелуй у основания его подбородка.
Это был краткий, прекрасный момент надежды. От которого сердце у Эли так сжалось, что он не смог этого вынести.
– Нет. – Он заставил Руту отступить, и когда ее бедра коснулась стола, развернул.
Оба тяжело задышали.
Едва ладони Руты коснулись стола, Эли раздвинул ей ноги, расстегнул ширинку на ее брюках и спустил пониже. Затем он расстегнул свой ремень (звук эхом разнесся по тихому кабинету), и вытащил член. Отодвинув трусики Руты в сторону, он прижал член к влажным губам ее влагалища. Он был почти готов войти в нее, показать, что она его, но…
 «Что я делаю? Я совсем свихнулся?»
  
В коридоре, всего в нескольких футах от них, кто-то обсуждал планы на выходные.
Эли задел клитор Руты большим пальцем, и она вздрогнула.
– Сделай это. Пожалуйста.
Его трясло от усилий сдержаться, зрение затуманилось от желания. Рута выпятила попку, и ему пришлось схватить ее за бедра.