Не влюблены (ЛП)

Она перевернулась и втиснулась между его раздвинутых ног. Ее ресницы превратились в темные полумесяцы, когда она опустила взгляд, оценивая его тело со всей тщательностью безжалостного экзаменатора. Эли бросило в жар, его охватило возбуждение и неподдельная гордость, что он был объектом ее внимания.
Рута взяла его лицо в обе ладони и наклонилась. На вкус она была как высохшие слезы. Эли инстинктивно углубил поцелуй, но тут же опомнился и обхватил ее запястья.
  
– Я пришел не за этим.
– И я позвала тебя не для этого, – она твердо посмотрела на него. – Но мы все равно можем это сделать?
Он вгляделся в ее лицо.
– Если попросишь, я никогда не скажу тебе «нет». Ты ведь знаешь это, верно?
– У меня были подозрения.
Поцелуй возобновился: неспешный и все еще солоноватый, но Эли смог держать себя в руках около двух минут, затем прижал Руту к себе и провел ртом по ее шее. Когда она зарылась пальцами в его волосы, он спросил:
– Здесь? Или в постели?
Рута взяла его за руку и повела по коридору. То, как ее пальцы обхватывали его, возбуждало не меньше, чем любая другая сексуальная близость, и, учитывая, как мало настоящей близости Рута обычно им позволяла, это и вправду попахивало извращением. Вдобавок к этому, пока Рута вела его в спальню, Эли чувствовал себя так же, как на заре своей сексуальной жизни (когда девушка впервые разрешила дотронуться до нее), словно делал что-то запретное, пугающее и меняющее жизнь.
Он задумался, приглашала ли Рута сюда других мужчин, и, решив, что маловероятно, попытался заставить сердце не выскакивать из груди.
В своем личном пространстве Рута не была аккуратисткой. Поверхности, не заставленные растениями, завалены одеждой, нераспечатанной почтой, пустыми кружками. От этого ее комната стала еще меньше и уютнее. К тому же двуспальная кровать не была застелена. Рута не стала утруждать себя извинениями за беспорядок, и Эли это понравилось.
Интересно, каково было бы жить с ней? Эли представил, как он будет бороться с Рутой за то, чтобы ее беспорядок не распространялся по всей комнате, как спотыкается о брошенный лифчик по пути в ванную. Представил, как будет любоваться ее неулыбчивым лицом в мягком утреннем свете. Как не будет бояться проснуться и понять, что все это было сном – он просто протянет руку и коснется ее. Представил, как с головой погрузится в те чувства, что охватывали его всякий раз, когда она была рядом.
Пока Эли все это воображал, Рута села на край кровати и посмотрела на него. Она была так сосредоточенна (именно с таким выражением она говорила о нанополимерах), и Эли охватило нестерпимое желание нырнуть головой между ее бедер.
Возбуждать ее становилось все легче и легче. Как хорошо обученный музыкант, он точно знал, как на ней играть. От его рта, языка, пальцев она задыхалась, стонала, дрожала, и кончала снова и снова, а когда всего это стало уже слишком много, оттолкнула голову Эли.
«Я не знала, что способна на такое удовольствие», – прочел он в ее глазах. Когда они были вместе, она иногда сомневалась, что ее тело действительно принадлежит ей.
– Когда захочешь почувствовать то же самое, – пробормотал он, уткнувшись во внутреннюю сторону ее бедра, – позови меня. Используй меня. – Я все равно думаю об этом почти каждую секунду.
Рута рухнула обратно на матрас, прикрыв глаза рукой. Эли вытер рот тыльной стороной ладони, расстегнул джинсы, чтобы дать своему члену немного передышки, и приподнялся, чтобы заставить ее еще немного посмотреть ему в глаза. Она, казалось, не была склонна к этому, и Эли терпеливо ждал, как рыцарь, добивающийся аудиенции у своей прекрасной королевы с железной волей.
– У меня должны быть презервативы в аптечке в ванной, – ее голос все еще был хриплым от стонов и криков. – Срок годности у них еще не истек… наверное, – она лениво потянулась и так замерла. Эли подцепил ее футболку и потянул вверх. Будто завороженный, он уставился на ее полную грудь, мысленно приказывая себе быть терпеливым.
– Мы не обязаны.
– Знаю.
– Можем сделать все, что ты...
– И это я знаю.
Она убрала руку и устремила на него умиротворенный взгляд. Его сердце билось громче, чем он мог припомнить.
– Значит, мой волшебный член излечил тебя?
– Да, исцелил. Мой шрам от аппендицита исчез. У меня больше нет аллергии на пыльцу.
Он фыркнул.
– Признаться, в те два раза я не показал все, что он умеет.
Он почти ничего не показал, но не был этим смущен. Ему слишком понравилось трахать ее, чтобы связывать с этим что-либо, кроме крайне положительных эмоций.
– Меня возбуждает видеть тебя таким, – Рута прикусила нижнюю губу. – Ты не единственный, кому нравится доставлять удовольствие другим.
Его голосовые связки словно парализовало, поэтому он молча пошел в ванную. Когда поймал свое отражение в зеркале, то увидел в своих глазах ужас. Он говорил себе быть осторожным с ней, снова и снова. Сохранять бдительность. Но потерпел сокрушительную неудачу.
«Мне пиздец. Полный, бесповоротный пиздец».
Пока его не было, Рута полностью разделась. Улыбнувшись, она начала медленно и методично раздевать Эли. И он будто бы перенесся в другую реальность, в которой он с нетерпением ждал конца рабочего дня, чтобы вернуться к Руте, в которой во время деловых встреч он мысленно анализировал запах ее кожи, а в каждом деловом письме видел ее спокойный взгляд. Время с девяти утра до шести вечера было скучнейшим на свете, зато все остальное…
– Почему ты так на меня смотришь? – пробормотала Рута, опускаясь перед ним на колени, чтобы снять джинсы. Этот впечатляющий образ он точно запомнит до конца жизни.
– Как? – она просто пожала плечами, и Эли продолжил: – Как будто я хочу тебя трахнуть и не могу это остановить?
«Поверь, я пытался».
Рута встала, и он уткнулся головой ей в плечо, смеясь над собственным идиотизмом.
– Тебе придется надеть это, – она протянула презерватив.
– Хочешь, я научу тебя, как это делается?
Она снова пожала плечами, и ее грудь подпрыгнула: шедевр гравитации.
– Это не тот навык, в приобретении которого я особенно заинтересована.
Черт возьми, как же она ему нравилась!
– Оно и понятно.
Эли не знал точно, как так получилось, что он лежал на спине, а Рута сидела на нем и, придерживаясь за его плечи, дюйм за мучительным дюймом вводила в себя член. Он хотел сказать ей, что она убивает его. Хотел приказать ей завязывать с этим и позволить ему просто быть внутри нее. Но он позволил ей не торопиться, и, в конце концов, весь его член оказался в ней. Это было просто ошеломляюще. В очередной раз он был благодарен за то, что презерватив притупляет ощущения, иначе все было бы кончено прямо сейчас.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, изо всех сил цепляясь за остатки самоконтроля.
Рута поерзала и Эли едва сдержал стон.
– Это… приятно, – она поцеловала его в плечо. – Но знаешь, что мне нравится больше всего?
– Мой сверхъестественно целебный член?
Она рассмеялась. У него перехватило дыхание.
– Конечно. Но также, когда мы делаем это, ты практически вибрируешь. – Кончиком пальца она провела по его трицепсу, слегка царапнув ногтем. – Каждый мускул в твоем теле напряжен, и я чувствую, как сильно ты хочешь двигаться, и все же ты не двигаешься, и это заставляет меня, – она наклонила бедра под совершенно катастрофическим углом, и Эли пришлось схватить ее и заставить замереть. Он глубоко вдохнул и прерывисто выдохнул, прежде чем его третий раз, окажется еще более катастрофичным, чем первые два.
– Черт, Рута…
Она прикусила мочку его уха, и он больше не мог сдерживаться, поэтому обхватил ее за талию и начал двигать ею вверх-вниз. На секунду он растворился в этом ощущении, в тугом сжатии ее мышц, во вкусе ее сисек у себя во рту, в мягком изгибе ее задницы под его пальцами. Он был в нескольких секундах от оргазма, но когда он посмотрел на лицо Руты… Она смотрела на него заинтересованно, но отстраненно, и все внутри него кричало: «Черт, нет! Не в этот раз».