Не влюблены (ЛП)

Эли ущипнул себя за переносицу.
– Дай угадаю: под «мы» ты подразумеваешь меня?
– Просто говорю, что с одной из них ты уже знаком.
– Учитывая, что я видел сегодня, не уверен, что это преимущество, – отметил Харк.
Минами только улыбнулась как-то странно, загадочно.
– Почему бы тебе не сходить завтра в ее лабораторию, Эли? Посмотри, над чем она работает. Порыскай.
Эли тихо выругался.
  
– Это какая-то твоя неудачная попытка сватовства?
– Чья? Моя? – она хлопнула себя по груди. – Никогда.
– Минами, ее работа даже не связана с биотопливом. Это совершенно бесполезно.
– Что мы теряем?
Эли открыл рот, чтобы возразить, но тут же закрыл, поняв, как безумно прозвучит его ответ. Он не мог сказать, что у него такое чувство, будто он уже что-то потерял или близок к этому. Что ему нужно держаться подальше от Руты. Это была полная чушь, поскольку они и так были чертовски далеко друг от друга, и вмешательство в ее жизнь, ничуть их не сблизило.
– Ты так щедро распоряжаешься моим временем.
– Дай ей два дня, и она переспит с тобой, чтобы получить информацию, – пробормотал Харк.
Эли обшаривал карманы в поисках ключей от машины, и на мгновение его рука дрогнула.
– Бедный Эли, – Минами лукаво улыбнулась. – Его неприятно об этом думать. Какое тяжелое испытание.
Эли без особого энтузиазма отмахнулся от них и, смирившись, отправился домой. Минами всегда думала, что знает все лучше всех. К сожалению, она, как правило, оказывалась права.
Когда он вошел в кухню, Майя сидела за стойкой, хмуро уставившись в планшет. Она могла читать статью по физике или фанфик на Wattpad. Его сестра была разносторонней личностью.
– Я приготовила ужин, – сказала она рассеянно. – Ты голоден?
Он бросил ключи на стойку и скептически наклонил голову.
–Ты приготовила ужин?
Она подняла глаза.
– Я заказала китайскую еду на Grubhub и купила одноразовые тарелки, кстати, за все заплатил ты, потому что мне надоело загружать и разгружать посудомоечную машину. Так ты будешь есть?
Он кивнул, и с улыбкой смотрел, как сестра раскладывает рис с курицей по тарелкам. Его взгляд переместился на шахматный стол, где Майя сделала ход в их продолжающейся партии, сделал мысленную пометку уделить этому время позже, и взял свою тарелку.
Дом, в котором они выросли, был конфискован десять лет назад, а этот Эли купил около шести лет назад, после того, как дела в «Харкнесс» пошли в гору, после того, как он погасил значительную задолженность и как стал достаточно финансово стабильным, чтобы оплачивать обучение Майи, куда бы она ни поступила. В то время он полагал, что Аллендейл будет хорошим районом для жизни, с его ухоженными парками, тихой атмосферой и хорошей едой. Они с Маккензи говорили о браке, может, и без энтузиазма, но достаточно часто, чтобы Эли считал такое развитие событий само собой разумеющимся: то, к чему они когда-нибудь придут. Они бы жили здесь, нанимали фотографа для идиллических семейных фотографий, спорили из-за температуры в доме и готовили на гриле каждый вечер. В общем, занимались тем, чем все счастливые, уравновешенные люди. Они бы окунулись в тишину этого места, поскольку их отношения были основаны на спокойствии, гармонии и сдержанности.
Однако теперь он жил здесь с сестрой, которая привыкла обвинять его во всех преступлениях против человечности, и не могла дождаться, когда наконец-то отделается от него, как только ей исполнилось восемнадцать. Сестрой, которая решила «вернуться домой», чтобы получить степень магистра. Ее «магнитная поэзия» (прим. слова на магнитах, зачастую связанные одной темой, из которых можно составить стихотворение) красовались на холодильнике, а сладковатый аромат ее свечей согревал слишком жарким вечером. Что касается Маккензи... Сегодня он впервые вспомнил о ней за долгое-долгое время.
 «Вспомнил и хватит».
– Где Тини? – спросил Эли.
– Не знаю, – она пожала плечами и позвала: – Тини?
Тини ворвался в кухню через «собачью дверь» и швырнул все свои сто восемьдесят фунтов собачьего восторга в Эли, который был также рад его видеть. Майя закатила глаза.
– Он был занят, тоскуя о своей потерянной единственной настоящей любви. Кстати, неблагодарный ты брат, я его выгуляла. Как работа?
Эли только хмыкнул, энергично почесывая за ушами Тини – именно так, как собаке нравилось. Выражение его морды было настолько близко к улыбке, насколько собака может физически ее изобразить.
– Как учеба?
Майя также хмыкнула, и они обменялись удивленными взглядами.
 «Посмотри на нас. А мы все-таки родственники».
– Ты видел Харка сегодня? – тон Майи был олицетворением небрежного безразличия. Эли подавил смешок и сел на табурет рядом с ней. – Как он?
– Все еще неподходящего для тебя возраста.
– Мне кажется, я ему нравлюсь.
– Я думаю, что это уголовное преступление.
– Давно нет, с тех пор как мне исполнилось почти двадцать два года.
Тини тихо заскулил у ног Эли, словно соглашаясь. Предатель.
– Справедливое замечание. Пока не вспоминаешь, что, когда Харку было двадцать два года, ты ещё училась ходить на горшок.
Майя бросила на него озадаченный взгляд.
– Как часто, по твоему, девятилетние дети пользуются подгузниками?
Откуда, черт возьми, ему знать? Он едва обращал на нее внимание, пока это не стало его обязанностью.
– Похоже на вопрос с подвохом, и я не планирую на него отвечать.
– Кажется, немного пуритански для человека, вся история загрузок которого карты туристических маршрутов, пасьянсы и приложения для знакомств с ориентацией на секс.
Эли приподнял бровь.
– Харк тоже не ищет отношений.
– Это прекрасно. Я не хочу выходить за него замуж. Я просто хочу…
– Не говори этого.
–...воспользоваться его прекрасным телом бывшего гребца.
– Она, блядь, это сказала, – пробормотал он. – Не могла бы ты, пожалуйста, не создавать в моей голове образы, которые психотерапевт заставит меня воспроизвести с куклами через пять лет?
– Но это так весело.
– Послушай, по закону ты можешь свободно участвовать в оргиях с людьми вчетверо старше тебя, но...
– Но не стоит ждать, что ты меня поддержишь. Знаю-знаю, – она вздохнула. – Как прошло вчерашнее свидание?
– Было… – Боже, все так запутано, что единственное, что он смог сказать: – Хорошо.
Потому что это было правдой. Быть с Ру, даже просто поговорить, было здорово. Разве это, черт побери, не выглядит жалко?
– Встретишься с ней снова?
Он подумал о завтрашнем дне.
– Может быть.
Эли сосредоточился на еде, затем на рассказе Майи о ее уроке вычислительной физики, затем на мягком похрапывании Тини, доносящемся из-под стола. А затем сказал себе, что если не может избегать Руту Зиберт, то должен, по крайней мере, стараться думать о ней немного меньше.
 ГЛАВА 7.  К СЧАСТЬЮ, ЭТО СОВСЕМ НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО
 РУТА
У меня всегда были сложности с едой. В те дни, когда планировала провести в лаборатории несколько часов, я обязательно завтракала, чтобы к полудню не было ощущения, что грохнусь в голодный обморок. Работа в лаборатории, как правило, начинались очень рано, и был большой риск проспать. Это означало, что у меня не было времени сесть и поесть нормально.
Что в свою очередь означало массу гребаных страданий.
Нормальный человек просто купил бы какой-нибудь снек в торговом автомате или готовый сэндвич. Но я не была нормальной, по крайней мере, когда дело касалось еды. Быстрый перекус, перекус на ногах, перекус на ходу – все это могло стать причиной обострения моего тревожного расстройства. И в любой день я бы предпочла этому голод.
  
Чтобы поесть, мне нужно было время и покой. Мне нужно было видеть еду и знать, что после того, как съела кусочек, меня ждет еще больше. Мои проблемы были глубоко укоренившимися, многослойными, и их не поймет тот, кто не прятал в укромном месте просроченный «Твинки», и кто не ссорился с братом или сестрой из-за последнего черствого крекера.