Последний негодник

Маленькая комната была набита до духоты. Посреди давки и пиханий локтями вряд ли мадам Бриз способна была заметить несколько искусных телодвижений, которые лишили бы ее украденных ею ценных вещиц.
Проблема в том, что эти особенные ловкие телодвижения входили в число навыков не Лидии, а Хелены, а та была за много миль отсюда в Кенсингтоне.
В репертуаре Лидии скорее значилось стукнуть как следует сводню, сбить злодейку с ног и без промедления сорвать драгоценности с ее ничтожного тела.
  
Даже не будь Лидия закована в корсет, мучительно стеснявший движения, она могла бы назвать целый список превосходных причин, подвергающих ее самообладание испытанию: темное тесное помещение, отсутствие возможных соратников и превеликое множество намечающихся врагов. И разоблачение само по себе, которое может в лучшем случае стать унизительным раздеванием, а в худшем – окончиться жестоким, возможно необратимым ущербом.
Да, страшно бесило зрелище драгоценностей Тамсин, украшающих самую подлую сводню в Лондоне. Да, доводила до исступления мысль о девушке, ее любимой тетушке, и что значат эти украшения.
Но нет, Лидия не собиралась опять давать выход своему характеру. Она совершенно определенно не позволит «противоречивому желанию» к презирающему женщин Эйнсвуду превратить ее в несдержанную восьмилетку.
Отогнав подальше его образ, она заставила себя хладнокровно сосредоточиться на насущной проблеме.
Колесо остановилось на двадцати одном, красном.
Крупье с каменной физиономией подтолкнул к Лидии ее выигрыш. В то же самое мгновение она услышала, как Корали разразилась потоком визгливых ругательств.
Последний час сводня упорно проигрывала. Сейчас, наконец, она отошла от стола с рулеткой.
Если Корали на мели, она может продать свои драгоценности, как другие закладывали свои ценности, пришло Лидии в голову. Она уже разнюхала, где совершаются эти сделки.
Лидия поспешно подсчитала свой выигрыш. Две сотни. Немного, по обычаям некоторых клубов – «Крокфордза», к примеру, где за минуты проигрывали тысячи – но, возможно, достаточно, чтобы выкупить рубиновый гарнитур у проститутки, охваченной игорной лихорадкой.
Лидия начала проталкиваться сквозь толпу.
Стремясь не упустить добычу из виду, она мимоходом увернулась от рыжей проститутки, которая пыталась и прежде привлечь внимание Лидии, и отпихнула локтем воришку-карманника. А вот что она не успела заметить, спеша сократить расстояние между собой и Коралли, так это башмак, преградивший ей дорогу.
О него-то Лидия и споткнулась.
Чья-то рука подхватила ее и немедленно удержала от падения. Большая ладонь зажала ее, как в тиски.
Лидия посмотрела вверх и уткнулась взглядом… в сверкающие зеленые глаза.
Виру было любопытно, что способно разбить ее безукоризненное внешнее спокойствие.
Она только моргнула разок, затем хладнокровно вытащила сигару изо рта.
– Да боже мой, это никак Эйнсвуд? Сто лет вас не видел. Как ваша подагра? Все еще беспокоит?
Поскольку он уже приметил Корали Бриз, наряду с парочкой бугаев-телохранителей, Вир не осмелился сорвать маску с мисс «Сары Сиддонс» [4] Гренвилл в этой игорной преисподней.
Она продолжала игру, а он ей подыгрывал, пока поспешно эскортировал из упомянутого помещения. Даже когда они оказались на воле, он все также продолжал крепко держать ее за руку и твердым шагом вести по Сент-Джеймс-стрит по направлению к Пиккадилли.
Она продолжала шествовать развязной походочкой, зажав в белоснежных зубах черуту – его черуту, помахивая в другой руке тросточкой.
– Это уже входит у вас в привычку, Эйнсвуд, – заявила она. – Где бы дела не шли гладко, вы заявляетесь и портите их. В том случае, если вы не заметили, я все время выигрывала. И ко всему прочему, я на работе. Поскольку доходные занятия вне пределов вашего жизненного опыта, позвольте объяснить вам основы экономики. Если писатели не станут выполнять задания редакции, то в журналах не появятся статьи. Не будет статей, читатели перестанут покупать его, поскольку, видите ли, когда они выкладывают денежки за журнал, то ждут, что там будет что-то написано. А когда не платят читатели, то журналисты не получают оплату за труды. – Она взглянула на него. – Я не слишком быстро для вас говорю?
– Вы перестали играть в рулетку до того, как я вмешался, – заметил Вир. – Потому что решились на другую игру. Пока вы следили за сводней, я наблюдал за вами. Я уже видел этот взгляд в ваших глазах и знаю, что он сулит: жди нанесения увечья.
Пока он держал речь, она хладнокровно попыхивала сигарой, всем своим видом изображая юного гуляку, как предписывал ее костюм. Вир боролся с беспричинным желанием засмеяться.
– Позвольте объяснить вам кое-что, явно вами не замеченное, – продолжил Вир. – У этой сводни парочка задиристых ребят на подхвате. Ежели бы вы последовали за ней, то эти скоты уволокли бы вас в ближайший темный переулок и порезали на маленькие кусочки.
К этому времени они достигли Пиккадилли.
Она отшвырнула остатки сигары.
– Вы ссылаетесь на Джосаю и Билла, полагаю, – произнесла она. – Хотелось бы мне представить, каким нужно быть слепцом, чтобы не заметить эту парочку уродливых горгулий.
– Вряд ли ваше зрение надежно. Меня-то вы не заметили.
Вир сделал знак наемному экипажу, стоявшему дальше по улице у реки.
– Надеюсь, вы позвали сию карету для себя, – произнесла она. – Потому что мне еще нужно завершить задание.
– Вот и завершите где-нибудь в другом месте, а не в «Джерримерз», – предупредил он. – Поскольку назад вы не вернетесь. Если я вас раскусил, то другие тоже могут. И если, как вы предполагаете, там происходит какая-либо незаконная деятельность, они, будьте уж уверены, устроят так, что Гренвилл из «Аргуса» не только не завершит задание, но о ней никто больше вообще никогда не услышит.
– Как вы узнали, что я выискиваю незаконную деятельность? – потребовала она ответа. – Задание предполагалось быть секретным.
Подъехал экипаж. Это был не один из этих новеньких кабриолетов мистера Дэвида Дэвиса, а неуклюжее перевозочное средство, которое отслужило свой срок городским экипажем джентльмена еще век назад. Сзади имелась приступочка для пары лакеев – давненько умерших и к этому времени лежащих в могиле.
– Куда вам, джентльмены? – спросил кучер.
– В Сохо, – ответил Вир.
– Да вы сошли с ума, – воскликнула она. – Я не могу туда заявиться в этом костюме.
– Почему бы и нет? – его взгляд прошелся по ней сверху донизу. – Или боитесь вашего добродушного щеночка?
– Камден-Плейс, Кенсингтон, – приказала она вознице. Вырвалась из хватки Вира, добавив пониженным тоном. – Вы своего добились. Я не собираюсь возвращаться в «Джерримерз». Если уж вы узнали меня, это может сделать любой идиот.
– Но вы же живете в Сохо, – напомнил он.
– В Кенсингтоне мое платье, – пояснила она. – И мой экипаж.
– Джентльмены, – позвал кучер. – Ежели вы не едете…
Она прошествовала к карете, дернула дверцу и забралась внутрь. Прежде чем она закрыла дверь, Вир схватился за ручку.
– Давненько я не бывал в Кенсингтоне, – произнес он. – Интересно, так ли уж сельский воздух целителен для моей подагры.
– В это время года в Кенсингтоне слишком сыро, – упрямо заявила она. – Если хотите сменить климат, поезжайте-ка в пустыню Гоби.
– По зрелом размышлении, может быть, я совершу путешествие в прекрасный теплый бордель.
Хлопнул дверцей и пошагал прочь.
  
Глава 5
 
К тому времени, как экипаж миновал ворота Гайд-парка, Лидия уже прекрасно понимала, что за разочарование, которое постигло ее этим вечером, ей стоит винить, главным образом, саму себя.
  
На прошлой неделе в «Голубой Сове» она заметила Эйнсвуда в то самое мгновение, как он возник на пороге. Как и следовало ожидать, покинуть сцену в сей же момент ей не позволила гордость. Будучи урожденной Баллистер лишь наполовину, по природе же своей она была представительницей этого семейства до кончиков ногтей. Лидия не могла улучить возможность прервать представление или почувствовать, по крайней мере, смущение лишь из-за того, что некий болван-герцог пялится на нее.