Умереть молодой

Тренер Уокер нагнулась и подняла одну из коробок.
– Ну и откуда она? – повторила вопрос Гретхен. – Откуда форма?
Тренер Уокер сняла крышку и достала листок бумаги. Она медленно подняла глаза на Гретхен.
– Из универмага Далби…
  
21
 
Гретхен приняла душ в раздевалке и еще долго стояла под душем дома, но у нее по-прежнему все чесалось. От воспоминаний о том, как тараканы ползали по телу, ее снова и снова бросало в дрожь.
  
Как выбросить это из головы?
Форму прислал универмаг Далби. Это доказывает, что за всем стоит Девра. Но тренер Уокер не собиралась обвинять Девру или хотя бы расследовать это дело. И Гретхен не сомневалась, что директор Олифант тоже пальцем не шевельнет.
Шейдисайдской школе слишком нужны Далбины денежки. Девра может творить все, что вздумается, и никто не посмеет ей перечить, не говоря уж о том, чтобы наказать.
И разумеется, больше всего Гретхен терзал вопрос: как далеко Девра способна зайти? Насколько она опасна?
Гретхен мерила шагами комнату. Она растирала руки, по-прежнему ощущая колючие тараканьи лапки на коже. Мокрые волосы она обмотала полотенцем, и перестала зудеть по крайней мере голова.
Может, ей стоит завернуться в полотенца с головы до ног? Соорудить уютный кокон и укрыться в нем.
Наконец, она решила, что ей необходимо поговорить с Полли из Саванны-Миллс. Это могло бы ободрить ее, отвлечь от мыслей о зудящей коже. О тараканах Полли лучше не рассказывать. Это лишь растревожит ее, вызовет отвращение, и она станет жалеть Гретхен. Ей, конечно, было жаль себя, но не хотелось, чтобы то же самое испытывала Полли.
В Саванне-Миллс Гретхен всегда была на коне – во всяком случае, до того, как посыпались несчастья. Пусть там все думают, что ничего не изменилось.
Гретхен растянулась на покрывале, откинув голову на подушку. Было здорово наконец приземлиться. Гнев и тревога постепенно покидали ее. Она закрыла глаза и какое-то время просто лежала, спокойно, размеренно дыша.
Потом она набрала Полли. Та ответила после первого же гудка. И как это ей всегда удается?
– Как там наши девчонки? – поинтересовалась Гретхен после того, как они обменялись приветствиями. – Скучают хоть по мне?
– Зачем? У них я осталась, – пошутила Полли.
Она единственная в команде могла потягаться с Гретхен. Миниатюрная, на голову ниже подруги, Полли всегда кипела энергией, словно через нее пропускали электрический заряд. Она была такая легонькая, что могла прыгать выше всех. Любые прыжки и движения давались ей так просто, что Гретхен в шутку спрашивала, не невесомая ли она.
– Я так по тебе скучаю, – непроизвольно вырвалось у Гретхен. В глазах защипало. – Полли, подожди минуточку… – Опустив телефон, она пару раз глубоко вдохнула, чтобы взять себя в руки. Очевидно, все разочарование, тревоги и гнев, испытанные в новой школе, давали о себе знать. Она была напряжена сильнее, чем казалось, и подавленные эмоции грозили вырваться наружу.
– Ужасно волнуюсь перед игрой в пятницу, – сообщила она, не слишком покривив душой. – Ни за что не догадаешься, что мне предстоит делать.
– Сидеть на скамье и смотреть, как другие девочки выступают?
– Ха-ха. Остроумно. Напомни, чтобы я потом посмеялась.
– Прости, не удержалась. Поверить не могу, что тебя сунули в запасные. Ты всегда была лучшей.
– Короче, мне предстоит зажигать жезлы. У нас никогда не было огненных жезлов. Наверное, их считали слишком опасными. А может, школе не хватало на них денег.
– Спасибо, хоть помпоны были, – заметила Полли. – Помнишь, как из них ленты лезли?
– Я немножко психую из-за этих огненных жезлов, – призналась Гретхен. – Когда их зажигаешь, керосин так и вспыхивает. Нужно быть предельно осторожной. Не дай бог напутаешь, и… – Она не закончила, потому что в комнату стрелой влетела мама.
– Пока! – бросила Гретхен и прервала звонок. – Послушай, мам… – Она села, поправляя на голове полотенце.
Мать подняла с пола ее футболку и стала складывать.
– Ты принимала душ?
– Да. Я… э-э… на тренировке запарилась.
– Ты брала мой гель для душа? А то там на донышке.
– Нет, я мылом. Почему ты вечно пилишь меня, что я беру твои вещи?
– Потому что ты их берешь! – Положив футболку на комод, мама принялась поправлять книги на полках. – Ты что, так умоталась, что легла в постель?
– Я просто расслабляюсь, мам. Верней, расслаблялась, пока ты не пришла.
– Нельзя ли повежливей? Я что, уже и пообщаться с тобой не могу?
– Извини. – Гретхен встала и сняла полотенце. Подошла к комоду, чтобы причесаться. Обернулась. – Мам, умоляю, не перетряхивай мою комнату.
Миссис Пейдж пожала плечами:
– Просто хочу помочь.
– Это не помощь, – заявила Гретхен. – Это бесит. Тебе бы понравилось, если бы я вломилась в твою комнату и стала все там перелопачивать?
Мать покраснела.
– Я не перелопачиваю, – сказала она со вздохом. – Мы можем разговаривать так, чтобы не пытаться вцепиться друг другу в глотку?
Гретхен закатила глаза.
– Какая драма, мама. – Она тряхнула волосами, положила расческу и поправила топик. – Я на улицу.
Мать окинула ее взглядом. Убрала со лба Гретхен прядку волос.
– Куда?
– На встречу болельщиц, – солгала Гретхен. Ей было все равно куда идти, лишь бы подальше от матери. Дело даже не в раздражении – Гретхен боялась сорваться и рассказать об ужасных выходках Девры. И, начав рассказывать, она наверняка не выдержит и разревется. А плакать при маме Гретхен не хотелось. Мать редко проявляла сочувствие, когда она плакала. Она стискивала зубы, лицо ее каменело, взгляд становился ледяным. Слезы Гретхен будто возводили между ними стену.
Гретхен не хотелось этого видеть. Уж лучше держать все в себе. И так уже отношения не ахти.
– Знаешь, милая, я тут подумала… – начала миссис Пейдж, следуя за ней по коридору.
Ой-ей.
– Я подумала, может, оно и к лучшему, что ты попала в запас. Это даст тебе время освоиться…
Гретхен выразила свое мнение по этому поводу в весьма красочных выражениях.
– Дорогая, – мягко сказала мать, – будь любезна, выбирай слова.
Гретхен втянула в ноздри воздух и подождала, пока гнев утихнет.
– Мам, ну вот зачем ты это говоришь? Ты же видишь, как меня это бесит. Ты знаешь, как я была разочарована. Оно тебе надо – опять муссировать эту тему?
Миссис Пейдж вытаращилась на нее в шоке. Поднесла ладонь к груди, словно ей нанесли удар.
– Я не имела в виду…
Гретхен выскочила за дверь, чувствуя, как от злости кровь стучит в висках.
«Почему ее ужасные слова постоянно меня доводят? Нет бы просто не обращать внимания!»
Она поняла, что выбежала из дома и не знает, куда идти.
Может, просто куда глаза глядят. Или лучше взять ключи от машины…
Из открытого окна Мэдисон донеслись звуки скрипки. Не раздумывая, Гретхен повернулась, пересекла лужайку и позвонила в дверь.
– Ой, привет, заходи! – радостно встретила ее подруга. – Я как раз искала повод сделать перерыв. – Отведя Гретхен в свою комнату, она взяла скрипку. – Послушай вот это. Самая сложная часть. Кажется, у меня почти уже получилось.
Гретхен присела на край голубого покрывала и стала слушать.
Ноты быстро, яростно сменяли друг друга. Гретхен смотрела на пальцы Мэдисон. Те скользили по скрипичному грифу так проворно, что их движение едва можно было уловить.
– Потрясающе! – заявила она, когда Мэдисон закончила. – Это… прекрасно.
Мэдисон засмеялась.
– Ай, да брось! Это никуда не годится. – Потом добавила: – Третий день уже мучаю этот один отрывок.
Она осторожно положила скрипку в футляр.
  
– А у тебя как дела?
Гретхен вздохнула.
– Да как обычно. Расскажу – не поверишь.
Мэдисон посерьезнела.
– А ты попробуй.
Гретхен рассказала ей о тараканах в новой форме.
– Ты права, просто не верится, – покачала головой Мэдисон. – Ерунда какая-то. Девра ведь уверена, что победила! Ей дали место в команде!