Его Величество император (СИ)
Резиденция клана Лански располагалась не в историческом ансамбле Ораниенбаума, оставляя этот памятник всемирного наследия продолжать радовать многочисленных посетителей, но была относительным новостроем, возведенным более 400 лет назад, как только семьей Лански было получено звание протекторов. Расположенный у границы Верхнего Парка, на берегу пруда, образованного запруженной еще в XVIII веке речкой Карастой, он имел хорошее сообщение с городом Ломоносовым по Сойкинской дороге и был выстроен, по заказу протекторов, в том же стиле, что и весь старинный Дворцово-парковый ансамбль. Приземистый, двухэтажный, что бы не портить панораму исторических зданий, он, однако, располагал всеми современными удобствами и мог, при случае, задействовав так же и флигеля, разместить до 200–300 человек гостей. Кроме обычных для Терры технических роботов, дворец обслуживали около 40 андроидов и человек 30 служителей — людей, причем в большинстве своем, членов династий, чьи должности переходили «по наследству», за редким исключением.
Переодевшись в отведенных им покоях, гости приготовились к встрече с кланом Лански-Грасс. Члены обоих семей, входящих в него, собрались в большой парадной зале дворца. Аннабель, волнуясь, стояла рядом с матерью, братьями и отцом, высоко держа гордую головку, увенчанную герцогской короной. Марита тоже сверкала регалиями.
— Сделала копии? — тихо спросила Марита у дочери.
— Как ты догадалась?
— Потому, что первым делом сделала это, как только получила регалии, — улыбнулась герцогиня, — но не переживай, возводила в титул я тебя подлинными реликвиями! Готовься, идут!
Солидный дворецкий, раздуваясь от важности момента, провозгласил:
— Его Императорское Величество, император планеты Эллана Эвальд Этерлинг, четвертый под этим именем. Его Императорское Высочество кронпринц Элланы Эдмонд, Его Высочество четвертый принц Элланы Эльриан, Ее Высочество Принцесса Элланы Этельберта. Его Высочество наследный принц Харры Наджар аль Аджани. Сопровождающие высоких особ лица… — Дальше уже никто не слушал.
Эвальд вступил в зал, слегка разочаровав присутствующих, ни горностаевой мантии, но многочисленных регалий, ни парадного оружия. Черный смокинг, скромный ободок венца, символизирующий корону, орденская лента, еще одна орденская цепь на шее и все. Эдмонд был точной копией отца, только орден был один и венец наследника еще скромнее. Эльриан тоже с одним орденом в виде ленты и без венца, Этельберта вообще в вечернем платье. И только Наджар порадовал хозяев традиционным экзотическим нарядом, где были и кафтан с золотой вышивкой, и сапоги, и шаровары, и плащ тоже с золотом, а на голове уже знакомая феска с тремя соколиными перьями.
Альберт выступил вперед, приветствуя гостей, последовало взаимное представление. Серж получил ощутимый тычок от Норберта, — Рот закрой, ну принц, ну и что?
— Ну, я же с ним фехтовал! И в бассейне плавал!
— И кто победил? В фехтовании.
— Он! Но он же сказал, что работает, ведет какой-то кружок по фехтованию!
— Работает, ну и что? Он что, не человек, что ли!
— Теперь я понял, почему скандал был, когда он оперную партию в театре спел! А то не понимал, в чем суть!
— Хватит переживать, пошли, наша очередь представляться!
За спиной Аннабель и Мариты шушукались две старушки, Катрин Грасс и Эльвира Лански. Обсуждали, естественно, Эльриана. Эльвира подергала Мариту сзади, за платье:
— Совести у вас с Белль нет! Почему никому ничего не сказали! Мы переживаем, волнуемся, а они все скрывали!
Максимилиан наклонился к жене: — Эльвира, не позорься, раз скрывали, значит, надо было!
— И дальше будем скрывать! И вы тоже! Свадьбы еще полтора года ждать. Нечего раньше времени оглашать такое событие, только недругов дразнить! — пояснил матери и тетке Рудольф.
После взаимного представления слово взял Альберт:
— Дорогие гости и родственники, прошу уделить минуту внимания! Я хочу предоставить слово Его Величеству, императору Элланы для небольшого заявления, касающегося нас всех.
Воцарилась тишина. Эвальд чуть выступил вперед, нашел глазами Эльриана, кивком головы подозвал его к себе.
— Пользуясь тем, что сейчас все ваши семьи в сборе, и мое заявление услышит большинство родственников, хочу просить у лорда Альберта Лански и Ее Светлости Мариты руки их дочери, Аннабель Марии, герцогини Десним, для моего сына, Эльриана Эстрейла Этерлинга, четвертого принца Элланы.
— Ваше Величество, мы с женой с радостью отдадим руку нашей дочери вашему сыну, но вначале нужно спросить мнения невесты!
Помня протокол официальной помолвки, выученный наизусть, Эльриан шагнул к стоящей около родителей Аннабель, преклонил колено и негромко, но разборчиво произнес, протягивая девушке знаменитое кольцо, которое перед началом церемонии ему передал Альберт:
— Аннабель, я люблю вас всем сердцем, прошу вас ответить, вы станете моей женой?
На секунду воцарилась тишина, в которой четко прозвучал ответ:
— Да! Эльриан, я стану вашей женой и в знак неизменности моего решения я принимаю ваше кольцо!
Эльриан поднялся, взял тонкую ручку Аннабель и надел кольцо на палец девушки, поцеловав ее запястье.
— Ну что же, все обычаи соблюдены, поздравим же жениха и невесту! А так как у нас все готово для подписания официального соглашения о помолвке, прошу родителей, жениха, невесту, а так же свидетелей поставить свои подписи под документом! — провозгласил Рудольф.
Все подошли к столу, на котором уже были разложены готовые документы и поставили подписи.
— Вот теперь, когда формальности улажены, поцелуйтесь же, наконец! — улыбаясь произнес Альберт, и жених с невестой наконец-то сплелись в объятиях. Все присутствующие одобрительно захлопали.
— А теперь, прошу к столу, отметим радостное событие! — вновь взял слово Рудольф, — но вначале я попрошу всех, находящихся в этом зале держать в тайне от посторонних эту помолвку. Свадьба все равно состоится не ранее августа 45-го года, когда жениху исполнится 21 год — возраст совершеннолетия на Эллане. Не будем давать нашим недоброжелателям и вездесущей прессе повод для сплетен!
После этого заявления все двинулись в обеденную залу.
— Эль, я взяла свой экземпляр договора, а ты? — тихо спросила Белль, беря жениха под руку.
— Конечно, взял. Что планируем дальше? Наджар должен уехать не позднее, чем десятого февраля вечером!
— Я так думаю, мы дня два — три пробудем со всеми, покажем Джару и Жану с Моной Петербург, правда, зимой много не посмотришь, а потом тихо попрощаемся и поедем в Кейптаун. Там все по плану.
— Возможно, с нами поедет еще один человек.
— Хочешь пригласить сестру? Стоит ли, все же она слишком молода! Разболтает всем!
Ой, я же забыла, это же из-за Наджара!
— Нет, Анни, это не Берта. Это Виолетта, подруга детства, но приглашаю я ее именно из-за Наджара, у них намечается, по его терминологии «симпатия», но пока без всяких «потребностей», намерения серьезные. А с Бертой сплошное разочарование, и у него, и у меня, и, похоже, и у сестры. Мне еще надо с Сержем поговорить насчет нее. Давай я тебе все попозже объясню, когда народ едой увлечется, но первые полчаса трапезы мы будем играть роли главных героев вечера, готовься!
Остаток вечера прошел весело, в дурном настроении пребывали только две, обойденные информацией старушки, Катрин и Эльвира, которые чинно ели с надутыми лицами и почти не общались с соседями. После основных блюд, перед кофе и десертом, которые предлагались в гостиной, объявили танцы. Первым был традиционный вальс жениха и невесты, исполненный в одиночестве, затем в танцы включились все. Эвальд пригласил Мариту, а Альберт — Берту, как ближайшую присутствующую родственницу жениха. Наджар предсказуемо повел в танце Виолетту, а Мону украл Роджерс, средний сын Рудольфа. Джанни же, с досады, решился на откровенное хулиганство, и склонился в поклоне перед Бернардетт, которая, к его удивлению, приняла его приглашение. Во время танца она что-то старательно у него выспрашивала. Эльриан и Аннабель не танцевали. Они о чем-то беседовали, сидя в уголке, на диване.