У каждого Темного Лорда... (СИ)

Нет, ну надо же, как оперативно. Я-то думал, куда это Рита делась, а она, оказывается, творила. Просматриваю по диагонали листки с текстами:
«Альберт Ранкорн назвал то, что происходило с лета прошлого года до второго мая этого года, политическим кризисом. В связи с чем я хотела бы пояснить уважаемым читателям, что считается политическим кризисом в новейшем политическом толковом словаре. Политический кризис — это когда вас преследуют за ваше происхождение; это когда применение непростительных проклятий к детям становится нормальной практикой; это когда захват заложников с целью влияния на чересчур сознательных граждан является обычным делом. Если это называется политическим кризисом, а не войной, не кажется ли вам, что действовать в такое время надо примерно так же, как на войне?»
  
«Герой только что прошедшей войны (я настаиваю на этом слове!) спас нас от того, кого мы с вами и назвать-то боимся, и собирается спасти еще раз. Чем мы платим ему? Конфискацией палочки и судами над его друзьями. Не будет ничего удивительного, если в конце концов он на нас разозлится. Вы хотите еще одного Темного Лорда? Вы его получите, если будете продолжать в том же духе!»
«А кто такой Альберт Ранкорн? Откуда он взялся? Все ли помнят, чем занимался он в тот год, когда Министерство было подвластно Тому-Кого-Уже-Можно-Но-Еще-Страшно-Называть? Он был занят тем, что исследовал чужие репутации и родословные, находя в них изъяны и разрушая чужие жизни. Но это ведь несущественные мелочи по сравнению с прегрешениями Гарри Поттера и его друзей, не так ли?»
И далее, далее, очень много текста в таком духе. Кое-что особо эмоциональное, вроде пассажа про Темного Лорда, категорично вычеркнуто — наверняка рукой Гермионы. Из остального складывается агитация уж точно не хуже, чем интервью Ранкорна.
— Браво, Рита. У Вас получилось просто замечательно. Надеюсь, вы можете и дальше продолжать в том же духе.
— Ха! Это была только разминка, — самодовольно отвечает Рита, но мне почему-то кажется, что ей все же приятно. Соскучилась уже, небось, по восхищенному обществу, бедняга. Она тем временем встает и идет к выходу из комнаты. — Дальше ковыряйтесь в этом сами, малыши. Тексты у вас есть. А меня ждет работа.
— Видали? — фыркаю я. — Работа ее ждет. Быстро она освоилась, да?
— Похоже, она нас слышала ночью, у нее в текстах кое-где почти дословные цитаты, — сообщает Гермиона. Я почему-то даже не удивляюсь.
— Главное, чтобы кто-нибудь особо эмоциональный, вроде Невилла, не побил ее, увидев ее вариант изложения наших подвигов.
— Как бы Ритина версия ни выглядела, это все равно будет правдоподобнее, чем то, что говорит Ранкорн, — замечает Луна, оторвавшись от подопечных листочков. — Даже если она напишет, что весь прошлый год мы на самом деле провели в Африке на курорте.
— О, если она напишет нечто подобное, то у меня появится просто толпа последователей! — улыбаюсь я.
— Ага, будут они все стоять на площади, пытаясь найти твой дом, и вопить: дорогой Гарри, возьми нас с собой! — подхватывает Гермиона. — А ты будешь их гонять. Метлой. Как Тайлер Дерден.
— Как кто?
— А, ты не читал, наверное. Ну да, когда тебе было магловскую литературу отслеживать. Пару лет назад вышла книга, называется «Бойцовский клуб». Если без подробностей, то герой там создал некую очень-очень секретную организацию, про которую, конечно, моментально узнала куча народу. И тогда в качестве отбора он ввел традицию, по которой желающий попасть к нему в дом должен был несколько дней простоять на крыльце, как бы его ни гнали.
— Нет-нет, на крыльце точно не надо, — ужасаюсь я. — Мне ж оттуда аппарировать!
— Хорошо, — соглашается Гермиона. — Когда кто-нибудь придет проситься к нам, я так им и скажу: главное, не стойте на крыльце!
— Знаешь, по-моему, мы бредим. Все-таки недосып сказывается на мозгах. А зачем, кстати, этот твой герой собирал свою организацию?
— Хотел изменить жизнь с помощью пары терактов. Хотя что ему не нравилось — я так толком и не поняла. Ну, для начала они там просто вандализмом занимались, пару памятников уничтожили и еще что-то в том же духе...
— Памятники, говоришь?
Я помню, что обещал себе не принимать сегодня судьбоносных решений. Но мне так и видится, практически снится наяву все, что случится, если я сделаю то, что мне только что придумалось. Все-все, вплоть до статьи Скитер по этому поводу. Я должен, просто обязан хотя бы попробовать.
Я достаю телефон.
9:15 Исходящее сообщение: «Мерзкая статуя с маглами в Министерстве все еще стоит?»
9:17 Входящее сообщение: «Стоит. Ужас, да?»
 ...должен быть зельевар 
— Гарри, что ты на этот раз задумал? — обреченно интересуется Гермиона.
— Я сегодня задумал столько всего, что самому страшно, — улыбаюсь я. И это правда. Мне на самом деле страшно. — Значит так. Для начала нам надо будет доделать и, возможно, переделать эту листовку, поскольку этой ночью, если мы успеем, грядут разные интересные события, и о них стоит тоже подготовить текст-другой. Во-вторых, надо будет найти способ связаться с мистером Чангом и договориться, чтобы он все это напечатал. Общаться с ним, вероятно, будет Чжоу, а с нас либо сова для нее, либо трансгрессия до их дома и обратно.
Я перевожу дух, поднимаю глаза на Гермиону и давлюсь следующей фразой: она сосредоточенно и деловито так за мной записывает! В блокнот! Как Перси за Краучем три года назад, один в один! От этой сцены почему-то тянет смеяться. Гермиона Грейнджер в роли личного помощника Гарри Поттера. Та еще картина. Должен признать, смотрится она при этом органично, секретарь из нее наверняка вышел бы что надо, но я думаю, Гермиона достойна большего. Это у нее должен быть штат секретарей.
— Ну?..
— Что «ну»?
— Чего замер-то? Диктуй давай. Я так понимаю, это только начало дня, тут дел на час-другой при плохом раскладе. Что еще?
— «Час-другой» — это общение с Чангом. А нам еще с Ритой договариваться и объяснять ей, что мы хотим.
— Хорошо. Пусть не час, а больше. Но нас много — управимся. Так что мы хотим-то?
— Мы хотим бороться с дискриминацией и несправедливостью. Или так: мы хотим вломиться в Министерство и любым способом убрать статую «Магия — сила». Какой вариант тебе больше нравится?
— Ты с ума сошел? — возмущается она. — Это глупое позерство! У тебя столько дел, ты отвечаешь за стольких людей, как можно... и вообще, это опасно!
— Вообще-то, все, что мы делаем последние два дня, опасно, разве нет?
— Это все было опасно для нас. А твоя затея опасна для людей! Ты же сам знаешь сколько в Атриуме народу!
— Знаю. Зато ночью там тихо, спокойно и романтично. Поэтому до ночи мы туда не сунемся. Будем составлять план и заниматься другими делами.
— Не убедил, — сердито фыркает Гермиона. — Вот позову остальных, как проснутся, они тебя разнесут в пух и прах за такую идею.
Я, кстати, в этом не уверен. Мне кажется, ребятам как раз понравится.
— А по-моему, отличная мысль, — говорит Луна, и мы с Гермионой чуть ли не подпрыгиваем от неожиданности, потому что оба про нее почему-то забыли. А она все еще здесь, делает взмах палочкой, и перед нами предстает готовый... как это называется? Образец? Нет, кажется, макет. Выглядит даже неплохо, если не считать цветочков, сердечек и еще каких-то странных зверюшек, изображенных по бокам. Но проблему цветочков мы как-нибудь решим.
— Отличная идея, — продолжает Луна. — Папа давно был уверен, что эта статуя излучает особую отупляющую энергию, а значит, пока мы ее не уберем, мы не сможем ничего изменить. Рада, что ты это понимаешь, Гарри.
  
Не то чтобы я не рад поддержке, но это не совсем та поддержка, какая мне нужна. Зато Гермиона временно оставляет эту тему.
— Ладно, проехали пока что. До общего сбора. Давай дальше.
— Дальше. Нам надо разобрать вот эту кипу бумажек — мистер Уизли добыл ее в Министерстве, поставив почтовые ящики, мол, оставьте свой адрес Поттеру, если хотите связаться.