Все застрелены. Крутая разборка. А доктор мертв
Я вспомнил, как осенью прошлого года Мак в очередной раз прочел свою вдохновляющую лекцию, посвященную нашей работе, прежде чем я отправился в Европу. В тот раз, проходя тренировочные курсы повышения квалификации с целью усовершенствовать свои знания после пятнадцатилетнего перерыва, я учился в группе, состоявшей из семи молодых людей мужского и женского пола, которые сгорали от нетерпения, желая увидеть впервые живьем этого высокопоставленного человека, и троих таких же, как я, призванных из запаса и лишенных сантиментов, которые при упоминании о нем едва сдерживали зевоту. Наконец, мы его увидели.
— Это своего рода война, леди и джентльмены, — заявил Мак, стоя перед нами, — вы можете считать себя в известной мере солдатами, но не совсем. Не создавайте себе какой-либо приятный мысленный образ. Если бы вы работали в преступной организации, то вас называли бы инфорсерами [10]. Так как вы работаете в интересах суверенной нации, то вас можно назвать… чистильщиками, это слово хорошо подходит. Оно довольно точно характеризует эту работу…
Я тщательно просмотрел последние материалы, освежая в памяти информацию о своих коллегах тайных агентах, состоящих на службе других стран… в частности, было известно, что некоторые из них действовали на территории США. Имелось несколько человек, находившихся на службе дружественных наций, с которыми по возможности надо было обращаться аккуратно. Конечно, это не всегда удавалось. Имелась мелкая рыбешка из команды противника, которую необходимо было просто брать на заметку. В конце концов у противника были и такие персоны первостепенной важности, как удалось нам выяснить, как Дикман, Холц, Рослофф, Мартелл и беспощадная женщина, известная под именем Вадиа, — все самой высокой квалификации. Из них, как сообщалось, в стране появился недавно только один человек. Я нахмурил брови и просмотрел сообщения в обратном порядке.
— Мартелл, — заметил я. — Полагаю, о нем ничего не было слышно после берлинского дела. Поставь его снимок в проекционной фонарь, Смитти.
Смитти проковылял в заднюю часть помещения и включил аппаратуру. Он хромал потому, что у него мало что осталось от ног. Он был жестоко прооперирован несколькими джентльменами, стремившимися получить от него информацию. У него отсутствовали и некоторые другие части тела, а кроме того, на лице имелись шрамы, видеть которые было довольно неприятно.
Мак дал ему эту должность после того, как Смитти вышел из больницы. Было очевидно, что он больше не пригоден для оперативной работы. Не подумайте только, что это был просто великодушный жест в отношении служащего, который больше не в состоянии исполнять задание, всем нам приходилось заходить в картотеку, поэтому перед каждой новой работой мы должны были увидеть Смитти. Это было противоядие против излишнего оптимизма и чрезмерной доверчивости, так как хорошо было известно, что в свое время Смитти был такой же здоровый, как и любой из нас. Просто однажды он был немного неосторожен.
На экране появилось изображение. На нем мало что можно было рассмотреть. Начать с того, что если снимок паршивый, то увеличение его не улучшает… производители этой аппаратуры, кажется, еще ничего для этого не изобрели. Это был просто расплывчатый снимок человека, выходящего из машины, сделанный из укрытия с помощью телеобъектива с максимальной дистанции. Фотограф смог использовать тяжелый треножник, чтобы зафиксировать фотоаппарат в неподвижном состоянии. Однако снимок был отпечатан максимально контрастно.
«Мартелл, — прочитал я. — Владимир. Рост пять футов, одиннадцать дюймов, вес сто девяносто фунтов, волосы черные, лоб широкий, брови густые, глаза карие, нос прямой, губы толстые, подбородок волевой. Отпечатков пальцев Мартелла не имеется, но смотрите ниже. Мастерски владеет пистолетом, неважно винтовкой, достаточно хорошо ножом и приемами рукопашного боя. В склонности к пьянству не замечен. Гомосексуальных склонностей не отмечено. В сорок седьмом и пятидесятом году ему официально объявлялся выговор за связи с женщинами, приведшие к пренебрежению служебными обязанностями. В сентябре пятьдесят первого года в Берлине он устранил агента Френсиса. До февраля шестидесятого года, когда он был замечен на службе в качестве телохранителя, под именем Джека Фенна, у Доминика Риччи, данных на него не поступало. Установлено, что преступник с такой фамилией известен полиции с 1953 года (подробности и отпечатки смотрите на обороте). Цель такого прикрытия не известна. Выполняемое задание не известно. Местонахождение в настоящее время не известно. Лицо первостепенной важности».
Значит, его нашли и потеряли, кому-то за это крепко досталось. Я неодобрительно рассматривал его лицо на экране. Он — один из тех лихих парней, которые привыкли стрелять с близкого расстояния, им не нравится винтовка. Дамский угодник, он, должно быть, чертовски хорош в работе, чтобы оставаться на службе с двумя проколами на своем счету. Его работодатели не отличаются снисходительностью к агентам, которые питают слабость к женщинам.
— Кто такой Риччи? — спросил я.
— В основном, он занимается наркотиками, — сказал Смитти, находившийся у меня за спиной. — Теперь он сидит в тюрьме. Его схватили во время облавы на руководство синдиката, проводившейся в Аппалачах.
— Это, должно быть, лишило мистера Мартелла работы, — уточнил я. — У него, наверно, большие трудности с поисками нового места. Судя по тому, что здесь написано, он создавал себе в синдикате репутацию в качестве телохранителя в течение семи или восьми лет.
Я ухмыльнулся, глядя на отвратительное изображение на экране.
— Надо отдать ему должное, у него высокая квалификация. Гангстеры никогда не нанимают плохо тренированных людей. Давай надеяться, что они оценят его по достоинству. Мне только хотелось бы знать, что он замышляет, разыгрывая из себя гангстера.
— Этого человека сфотографировали сверху, — сказал Смитти. — Его изображение на снимке нечетко, так как он интуитивно повернул голову в момент фотографирования.
— Есть еще другие фотографии? — спросил я.
— Нет, но относительно него имеется странное сообщение, в котором говорится, что Мартелла недавно видели в Рино, на службе у рэкетира Фредерика в качестве телохранителя. Говорят, что здесь это сообщение было всесторонне изучено.
Я сделал кислую мину, глядя на экран. Так вот почему у Мака неопытный агент в Неваде и, кроме того, он просил оказать ему помощь. Это было одно из тех беспокойных дел, в котором вы должны принять участие, руководствуясь чувством долга, Просто потому, что вы случайно оказались поблизости. Вы не приложили никаких усилий к тому, чтобы вам его поручили, но, черт возьми, можете быть уверены, что как раз в тот момент, когда вы собираетесь выключить свет и лечь спать в постель с женщиной, зазвонит телефон.
Не то чтобы у меня в мыслях была какая-то женщина… или если я и вспомнил о женщине, то она была замужем за другим, и, насколько я ее знаю, она очень серьезно относилась к клятве в супружеской верности. Она всегда была женщиной очень строгих правил.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Западнее Рино расположены довольно высокие горы, что, к своему несчастью, обнаружили первые эмигранты, включая и несколько человек по фамилии Доннер, которые не сумели пробиться через снега и провели зиму в лагере, в течение которой произошло несколько случаев каннибализма. Имелся памятник, посвященный этому событию, с указанием имен эмигрантов. Возможно, они и заслуживали того, чтобы их имена высекли в камне или отлили в бронзе… не помню точно, какой именно материал был использован, но мне показалось несколько странным, что хорошо экипированная экспедиция так питалась и потерпела неудачу.
Несколько лет тому назад я проезжал по дороге, ведущей в горы, но на этот раз, покинув мотель, я свернул на дорогу, шедшую вдоль предгорий. Было около трех часов, когда я добрался до территорий фермы Мидл-Фок, на которых разместилось главное хранилище и в стороне от фасада находились бензонасосы. Мне подали содовой, указали направление, и я направился назад в холмы; скажу откровенно, всего вероятнее, я бы и сам не сбился с пути.