Возвращение волхва: Против тысячи втроем (СИ)

Засекин закончил свой рассказ и жестом велел официанткам подавать суп из осетра с оливками. Соронский принялся молча есть, на его лице читалась задумчивость.
— Знаете, что меня больше всего поразило в вашем рассказе? — произнес он, промокнув губы салфеткой. — Ваше описание, как волхв плел заклинания перед боем.
— Ну, это само по себе необычно, я понимаю, но, думаю, не для вас. — Засекин сощурился, откинувшись на спинку инвалидного кресла. — Наверняка в древних книгах содержатся описания таких действий.
— В книгах содержится очень мало. Во время эпохи противостояния между монотеизмом и магией уцелели лишь книги, способные помочь изобличить волхва и уничтожить его. Книги, содержащие магические последовательности уничтожались безжалостно, чтобы лишить новых магов знания о структуре заклинаний. Некоторые остались, чудом уцелели, и после эпохи противостояния перешли в разряд культурных ценностей. Но все это бесполезно без активации тела. Это, знаете, все равно что отыскать сохранившийся робокар в мире, где утрачены технологии создания аккумуляторных батарей. Можно машину на части разобрать, создать и проанализировать все чертежи, схемы, но от этого она не поедет и даже не включится. В таком мире робокары, развозящие людей и грузы, будут считаться не более, чем легендой. Мы сейчас находимся точно в таком положении. У нас есть знание о рабочей системе, но нет источника энергии. Наша аура оторвана от Мировой Нити, как ее называли предки. Пока мы не можем соединить их, система работать не будет.
— Как же был инициирован первый маг? — Засекин отпил из бокала.
— Тут легенды расходятся. Одни утверждают, что магия — дар богов, что высшие существа провели первые инициации людей. Мол, при становлении монотеизма древних богов предали и возвели на них такую хулу, что они отвернулись от человечества и больше не вмешиваются в его судьбу. Другие говорят, что кто-то из первых магов так глубоко постиг структуру Вселенной, что смог создать инициирующий артефакт, который потом несколько сотен лет впитывал энергию из Пространства, без чего не мог работать. Когда же он включился, им воспользовался другой маг и инициировал третьего.
— Звучит правдоподобно. — Засекин кивнул. — Но если в нашем мире уже есть инициированный маг, он может инициировать еще кого-то. Так вы говорили.
— Да, в первую очередь кровных родственников. Это требует меньших энергетических затрат. Во вторую очередь людей с подходящей аурой. Среди низших сословий таких единицы, так что тут больше шансов, что первыми магами станут аристократы.
— Это хорошо. Легче их будет отслеживать. Но что же вас удивило в моем рассказе?
— Цветные светящиеся нити, исходящие из руки волхва перед применением заклинаний, — ответил Соронский. — Это может коренным образом поменять расклад сил. Понимаете, в норме, как ее описывают древние книги, плетение заклинаний незримо для обычных людей, это можно увидеть лишь магическим зрением. При всем уважении, Даниил Андреевич, вы им не обладаете, но цветные нити видели. Это может означать лишь одно, без вариантов.
— Не томите душу, граф! — попросил Засекин.
— Да. Простите. Мы с вами исходили из того, что кто-то из древних могучих волхвов вернулся в наш мир. Но теперь я могу твердо и с уверенностью сказать, что это не так. Дело в том, что эти цветные нити — нечто вроде проклятия. Такое проклятие накладывал маг-учитель на нерадивых учеников, чтобы они, по глупости и недостатку знаний, не могли навредить магией обычным людям. Проклятие делало плетение видимым для обычных людей.
— Вы хотите сказать, что в наш мир попал не маг, а его нерадивый ученик?
— Именно так. Но тут есть серьезная нестыковка. Нерадивый ученик способен оперировать лишь простейшими заклинаниям. Он и плести Мировую Нить не умеет толком, координации не хватает, и знает мало магических последовательностей. Заклинаниями сложной боевой магии он точно не должен владеть. Вы же описали, как он метал огненные шары и взрывал робокары. Это невозможно.
— Но что если их было двое? — высказал свою догадку Засекин. — Понимаете, согласно отчету криминалистов, машины взорвались от попадания пуль в аккумуляторы. Вы сказали, что создать пули из воздуха и метнуть их в цель маг не может, это требует слишком больших затрат энергии. Морок тоже отпадает, от него не остается материальных следов, у нас же имеются сгоревшие робокары.
 
— Морок и без этого отпадает. Плохо подготовленный ученик волхва способен разве что создать Туманный Кокон. Это морок самого начального уровня. Для имитации реальных событий, чтобы человек в них от души поверил, требуется магия третьего, а то и четвертого уровня. Но я не думаю, что мы имеем дело с двумя магами, учителем и учеником. Маловероятно.
— Второй не маг, — с уверенностью произнес Засекин. — Скорее воин. Очень необычный воин. Я не знаю никого из реальных людей, кто отважился бы выйти против отряда спецназа с гражданским плунжерным пистолетом и победить. У меня это в голове не укладывается. Но, судя по отчетам экспертов, произошло именно это. Одни стрелок точными выстрелами взорвал несколько робокаров, уничтожил первую группу спецназа, затем, пользуясь плохой видимостью в дыму, устроил засаду и расстрелял вторую группу, нашу. Для использования столь неординарной тактики нужна столь же неординарная психика, меткость, боевой опыт, уверенность в своих силах.
— Получается, магия вообще не применялась? — уточнил Соронский. — Так-так! Картина складывается! Маг попытался сплести заклинание, вы это увидели благодаря наложенному на него проклятию зримости, но бросить заклинание маг не успел или не смог, по неумению. Поняв это, вмешался воин, он как-то умудрился расстрелять из пистолета подготовленных бойцов. Это вполне согласуется с моей версией о нерадивом ученике.
— Да. Но есть важный вопрос. То, что он ученик, помешает ему провести инициацию?
— Тут я не могу ответить. Его самого кто-то инициировал, наверняка обычный человек с помощью заранее подготовленного артефакта. Скорее всего, его напарник-воин. Тут все зависит от свойств артефакта, привязан он к конкретной ауре или нет. Может так статься, что этот артефакт годится для инициации конкретного тела с конкретными свойствами. Не любого, только выделенного по неизвестным нам признакам. Но, в принципе, ничего сверхсложного в инициации нет, она по силам и ученику, если он знает универсальную магическую последовательность.
— Ясно. На что вообще в теории способен гипотетический нерадивый ученик волхва?
— Это зависит исключительно от знания им магических последовательностей и тренированности пальцев, по сути. Для плетения заклинаний нужна очень тонкая координация, ритмика. Этому годами учились, переходя от одного уровня владения магией до другого. Это похоже на искусную игру на рояле, требуется столь же тонкая моторика. Если даже дать ученику книгу с описанием всех магических последовательностей, он все равно не сможет применять высокоуровневую магию. Это во многом телесный, а не ментальный навык. Можно прочесть сто книг «Как играть на рояле», но, обладая одним лишь знанием, человек не сможет стать виртуохом. Нужны тренировки, опыт, именно они отличают умение от знания. Ученик этим не обладает, поэтому от него можно ожидать лишь простейших заклинаний. Наверняка он владеет Туманным Коконом, возможно, простейшим статичным мороком невидимости, который рассыпается при малейшем движении. Наверняка владеет рядом защитных заклинаний, например, пологом от копий, от стрел.
— От пуль, — продолжил Засекин. — Это многое объясняет. В мага стреляли, стреляли прицельно, при мне. Но пули не причинили ему вреда. Кстати, мне в облачную папку должны были переслать изображения с камер первого штурмового отряда.
 
Он щелкнул пальцами и велел одной из официанток принести планшет.
— Присоединяйтесь, граф!
Соронский поднялся со своего места и встал за спиной Засекина, чтобы видеть экран. На первом снимке виднелась неясная фигура молодого человека, без деталей, а из его руки тянулось вверх несколько еле заметных цветных нитей.