Империя света
Наконец он приблизился настолько, что мог ухватить ее рукой. Чонхи остановилась и прижалась к стене, тяжело дыша. Прохожие стали оглядываться на них. По ее лицу текли слезы:
— Пожалуйста, пожалуйста…
— Чонхи, что с тобой? Это ведь ты? Чонхи?
Она не отвечала ему и лишь повторяла без конца одно и то же, низко согнувшись и сложив руки с умоляющим видом:
— Пожалуйста, пожалуйста… — Она медленно сползла по стене на пол.
— Ладно, ладно, прости. Я тебя не трону, вставай. Я уже ухожу.
Он хотел было помочь ей подняться, но она резко отстранилась, словно нечаянно задела змею. Киен поднял вверх обе руки и сделал шаг назад.
Чонхи с трудом встала на ноги.
— Спасибо, спасибо…
Киен развернулся в сторону перехода обратно на третью линию. Убедившись, что он уходит, Чонхи медленно пошла к платформам шестой линии, осторожно оглядываясь. Через некоторое время Киен обернулся и посмотрел назад, но ее уже не было.
Позже Киен узнал, что Чонхи с мужем сбежали на Юг через Макао и Бангкок. Статья в Интернете подробно описывала этот маршрут и причины, вынудившие их покинуть страну. В XXI веке бегство из Северной Кореи уже не было таким большим событием в новостях. Вполне возможно, что некоторые из людей, с кем Киен был знаком в Пхеньяне, живут сейчас где-то в Сеуле, и в один прекрасный день он может столкнуться с кем-нибудь из них на улице.
Чонхи была последней, с кем он виделся, перед тем как его отобрали в группу связи № 130. В то время она танцевала в главной труппе страны — ансамбле творческого объединения «Мансудэ». Он сказал ей, что они долгое время не смогут увидеться. Чонхи прекрасно знала, что такое группа связи № 130 и «35-я комната», и понимала, что его направят разведчиком на Юг. Поэтому ее испуг в тот день был вполне объясним. Она думала, что Киен получил приказ убить ее. Страх этот был не безоснователен. В 1997 году Ан Ханена, племянника жены Ким Ченира, застрелили прямо в подъезде его дома в Сеуле агенты Оперативной службы, которые потом спокойно вернулись на Север.
Еще он как-то услышал, что муж Чонхи, который раньше занимался тайными фондами КНДР в Макао, открыл в Сеуле закусочную с холодной лапшой. Подумать только, Чонхи, когда-то блиставшая на главной сцене страны, теперь разносила холодную лапшу в закусочной мужа. Киен не раз подумывал о том, чтобы сходить туда, но так и не сделал этого. Он боялся снова их напугать теперь, когда они после долгих мучений смогли наконец начать новую жизнь. К тому же они могли сообщить о его появлении полицейским, отвечавшим за адаптацию беженцев с Севера. Но он часто думал о Чонхи и вспоминал тепло ее живота, в который он однажды уткнулся лицом.
В кафе при кинотеатре Киен заказал разбавленный водой «эспрессо», он же «американо», и сел на черный металлический стул в форме муравья. Несколько человек из конторы «Кинофорума», проходя мимо, поздоровались с ним. Последовал короткий обмен вежливостями. Как у вас дела? Пришли на показ? Какой фильм завозите в следующем месяце? Словно по негласному сговору, все мужчины были в очках в черной роговой оправе.
Киен достал мобильный телефон и нажал одну из кнопок быстрого набора. Вместо длинных гудков в трубке зазвучало сообщение о том, что абонент временно недоступен. Он сбросил вызов и набрал номер вручную. Через некоторое время на другом конце провода раздался женский голос:
— Алло?
— Здравствуйте. Могу я поговорить с господином Ханом?
В ответ последовала тишина. Затем женщина спросила голосом на тон выше:
— А кто это?
— Я его друг.
— А он уехал в командировку за границу.
Каждый раз, когда он заходил в офис Чонхуна, она сидела за компьютером и без перерыва строчила что-то в чате. Казалось, она твердо решила каждое новое предложение начинать с вопросительного «а…». Киен не подал виду, что узнал ее.
— За границу? Куда? Так внезапно?
— А я тоже не знаю.
Киен сглотнул слюну. Где это видано, чтобы хозяин магазина автозапчастей ни с того ни с сего вдруг уезжал в срочную зарубежную командировку? Молчание затянулось, и женщина на том конце провода нервно спросила:
— Алло? Так кто это? Вы действительно его друг?
— Да, спасибо, — невпопад ответил Киен и уже было собирался повесить трубку, как она вдруг выпалила вдогонку:
— А вы случайно не Ким Киен?
— Да, верно. Вы узнали мой голос?
— Конечно.
Киен немного смутился, он ведь думал, что она постоянно только и делала, что болтала с кем-то в чате.
— На самом деле я тоже понятия не имею, где господин Хан. Позавчера он внезапно приехал в офис, быстро собрал кое-что из вещей и исчез. А сегодня с утра телефон прямо разрывается. Да, кстати, и жена его тоже заходила, сама не своя была. Говорит, он уже двое суток не появлялся дома. Вы не знаете, куда он мог деться?
— А раньше с ним такое уже случалось?
— Нет. Я здесь уже четыре года работаю, и он за все это время ни разу даже не опоздал на работу.
— Может, ему угрожали из-за долгов?
— Долгов? Вы говорите то же, что и полицейские. Какие у нас могут быть долги?
— Полиция уже была у вас?
— Наверное, жена заявила о его исчезновении. Они приходили недавно и все тут перевернули.
Киен поспешил закончить разговор.
— Не переживайте, все будет в порядке. Я тоже постараюсь что-нибудь разузнать.
— Если узнаете что-нибудь, обязательно позвоните его жене.
— Хорошо.
Киен захлопнул телефон. Что-то явно шло не так. Возможно, был какой-то важный сигнал за последние несколько дней, но он упустил его из виду.
Чонхун поступил в группу связи № 130 одновременно с Киеном, оба были воспитанниками Ли Санхека, и он-то и внедрил их на Юг. Когда же его ликвидировали, они остались здесь совершенно одни, полностью отрезанные от штаба. Хотя нет, не совсем одни. Был еще один агент, но тот, как только стало ясно, что все связи оборваны, бросил все и уехал учиться в Сиэтл. Там он защитил докторскую и стал профессором, а позже получил американское гражданство. Не считая его, Хан Чонхун был единственным товарищем, с кем Киен поддерживал связь. Однако было бы преувеличением говорить, что они тесно общались и как-то помогали друг другу. Скорее, они были как астронавты из какого-нибудь научно-фантастического фильма, которые отправились чинить космический корабль, но оторвались от базы и улетели в открытый космос: стоило силе, державшей их вместе, исчезнуть, каждый из них пошел своей дорогой. Киену и Чонхуну приходилось собственными силами выживать в этой чужой стране, где у них не было ни родни, ни друзей, и содержать свои семьи, которыми они только-только здесь обзавелись. Тем не менее они все же встречались время от времени поболтать за кружкой пива, но разговоры их были так же скучны и банальны, как и те, что можно услышать на встрече одноклассников какой-нибудь южнокорейской школы. Как жизнь? Думаешь, Но Мухен сможет выбиться в президенты? Интересно, экономика в следующем году как-то улучшится? С женой не ругаетесь? Подумать только, у меня уже живот растет… Они выпивали и говорили о всяких пустяках, иногда заходили в караоке и пели что-нибудь из хитов Ким Канмо и Син Сынхуна, после чего тихо расходились по домам. Ни о чем вроде того, что произошло с Киеном в это утро, они никогда не говорили. Страх постоянно витал в воздухе вокруг них, поэтому выпивка не приносила веселья. Боясь, что произнесенное вслух может обернуться реальностью, они старательно избегали этой темы и сознательно говорили о всякой ерунде. Но теперь их страшные опасения сбылись.
Накануне чемпионата мира по футболу в 2002 году Киен обзавелся сорокадюймовым телевизором. Он купил его вовсе не из-за чемпионата, но покупка удачно совпала с началом игр. В день, когда должен был транслироваться матч в группе между Кореей и Португалией, Киен пригласил Чонхуна к себе домой. Наверное, отчасти где-то в глубине души ему хотелось немного похвастаться новым телевизором и квартирой. Чонхун все еще жил в съемной студии, а Киен уже был счастливым обладателем собственной квартиры в сто квадратных метров.