Виноваты звезды (ЛП)

Глаза Майкла сузились, и он слегка наклонил голову. — Иви?
Мое имя, сорвавшееся с его губ, запустило лавину мурашек по моему позвоночнику. Я не была уверена, что он меня вспомнит. Я была в студенческом совете и группе поддержки, в то время как он проводил свое внеклассное время в изоляторе. Наши пути редко пересекались, но это не означало, что я не знала о нем. Наша школа была небольшой, и я не могла не заметить этого нервного парня, который перевелся в нашу школу на втором курсе.
  
— Это я.
— И как долго ты собиралась притворяться незнакомкой? — Его не беспокоили мои манипуляции. Если уж на то пошло, у меня возникло ощущение, что его это скорее забавляет.
— Я не знаю. Я не ожидала, что узнаю тебя, поэтому я пыталась вести себя так же, как с любым клиентом. Полагаю, я играла на публику.
— Что ж, тогда я рад, что солгал и вытянул правду. Ты теперь называешь себя Эвелин, а не Иви?
— Мой отец всегда называл меня Иви, поэтому после его смерти и начала учебы в колледже я настояла на том, чтобы все называли меня Иви. Теперь, когда я стала взрослой, я решила, что будет более профессионально использовать свое полное имя. — Я старалась не обсуждать отца в подробностях и всегда удивлялась боли, которая пронзала мою грудь, когда я думала о нем. Трудность переживания горя была одной из причин, по которой я решила заняться консультированием и психическим здоровьем. Люди были очаровательны. Мне нравилось узнавать, как они функционируют, и помогать тем, кто был готов решать сложные вопросы. Моя нерешительность в разговоре об отце не соответствовала философии, которую я проповедовала, но у всех нас есть свои слабости. Моей слабостью был мой отец. Вернее, беспорядок, в который превратилась моя домашняя жизнь в его отсутствие.
— А что насчет тебя? — Я вернула наш разговор к нему. — Почему ты сменил фамилию?
Майкл уставился на меня, его рука поднялась, чтобы слегка провести пальцами по нижней губе, пока он взвешивал выбор слов. — Мой отец состоит в Братве. Ты знаешь, что это такое?
Я замерла, мои уши наполнились звуком бьющегося сердца. — Русская мафия, — вздохнула я.
Майкл говорил мне правду; больше никакой лжи. Это была его реальность.
— Мой отец хотел познакомить меня с этой жизнью, но моя мать была категорически против. Они никогда не были женаты, и он приезжал лишь изредка, чтобы проведать нас. Когда он захотел играть более активную роль, она оформила поддельные документы на новые имена и перевезла нас на остров Стейтен. Мой отец не сразу нашел нас. К счастью, он не был слишком зол, но настаивал, чтобы я проводила с ним время. В течение последних двух лет старшей школы я узнал его получше и узнал о его бизнесе.
— И вот как ты оказался в этой программе?
У него сжалась челюсть. — Не совсем. Я был в больнице, восстанавливался после операции, когда двое полицейских подбросили мне наркотики.
— Два офицера полиции просто зашли в твою больничную палату и подбросили тебе наркотики? — Мои брови поднялись до линии волос.
Майкл закатил глаза. — Ну, моя операция была необходима, потому что в меня стреляли. Офицеры были там, чтобы расспросить меня о том, что произошло. Они увидели мои звезды, поняли, что я из Братвы, и разозлились, когда я не сказал им правду о том, что произошло.
— В тебя стреляли? — Слова были произнесены на одном дыхании, мои легкие замерли при мысли о том, что на него напали. Как я могла испытывать такой страх за человека, которого не видела несколько лет? Преступник. Я слышала трагические истории каждый день, но мысль о том, что кто-то пытался убить Майкла, глубоко меня тревожила.
— Просто пуля в бедро. Ничего серьезного.
— Достаточно серьезно, чтобы потребовалась операция, — съязвила я в ответ. — Как ты попал под пулю? — Скажет ли он мне? Он не рассказал полиции - может, он считает меня просто частью системы?
— Ты помнишь Софию Дженовезе? Я часто общался с ней в школе.
Как я могла забыть? Они были неразлучны после того, как ее предыдущий парень разбил ей сердце и бросил школу. Все шептались об этом ужасном разрыве. Майкл стал ангелом-хранителем Софии. Я всегда считала, что они были парой, поэтому меня не удивило, что она все еще была в его жизни. — Да. Я помню, как вы были близки. — Ревность сжалась в моем сердце, когда я произнесла эти слова.
— Мы были — и все еще остаемся — хотя и не до такой степени.
Что это значит? Я бесстрастно посмотрела вниз и отметила отсутствие обручального кольца. Были ли они по-прежнему парой? Почему это имело для меня значение?
— София оказалась в опасности, — продолжил он. — Я помог ее семье спасти ее и был ранен в процессе. Это стоило того, чтобы вернуть ее, но теперь мне придется иметь дело с этим обвинением в хранении наркотиков. Мой адвокат сказал, что я могу записаться в эту программу и избежать тюрьмы. Это было проще, чем идти против полиции Нью-Йорка за подброшенные улики.
— Я представляю, что это будет нелегкая битва, особенно если они знают, что ты связан с русской мафией. Я так понимаю, звезды означают именно это? Что ты пошел по стопам своего отца?
Мне не хотелось думать о Майкле как об опасном человеке, о чем бы не предупреждала его внешность, но от любой причастности к организованной преступности нельзя было отмахнуться. Мафиози часто были убежденными социопатами и всегда были опасны, хотя бы из-за своих связей. Но я знала и добропорядочных граждан, чьи души были черны как ночь.
Зло таилось даже за самой благопристойной личиной.
Майкл ответил на мой вопрос без колебаний. — Да, я стал частью Братвы. — Эти слова повисли в воздухе между нами. Вызов. Испытание. Изменит ли его признание мою реакцию на него? Заставит ли меня бояться его или оттолкнет?
Когда я заглянула в эти черные глаза напротив меня, я все еще видела мальчика, который противостоял хулиганам и жил по собственному усмотрению. Я видела независимость и убежденность. Гордость и уважение. Я не увидела ничего такого, от чего мне захотелось бы убежать.
— Это звучит как интересная история. Я с нетерпением буду ждать, чтобы услышать об этом.
Майкл улыбнулся, его глаза в уголках одобрительно сощурились. Я могла сказать, что он испытывал облегчение. Он хотел, чтобы я видела его в позитивном свете, и ему было небезразлично, что я думаю.
Осознание этого факта вызвало рой бабочек в глубине моего живота, отчего мои щеки запылали. Я подавила это, как могла, и двинулась вперед. Майкл был клиентом, и я постараюсь не забывать об этом. — Хорошо. Почему бы тебе не рассказать мне о времени, проведенном с твоим отцом?
— Я ухожу. — Элла остановилась в дверях, ее сумочка была перекинута через плечо. — Хочешь, чтобы я заперла дверь? — Если кто-то из нас оставался в офисе один, мы всегда запирали дверь.
— Да, я собираюсь остаться и немного поработать с бумагами. Приятного вечера! — Ведение собственного бизнеса было сопряжено с удивительным количеством административных задач. Пока Дана платила Элле, чтобы та занималась ими от ее имени, я была предоставлена сама себе. Кроме того, суд требовал, чтобы я вела отдельные записи моих сеансов с Майклом и другими участниками — ничего слишком подробного, но это была еще одна задача в моей растущей куче обязанностей.
— Сегодня вечер пятницы. Не засиживайся допоздна, — окликнула она, направляясь к входной двери.
Я покачала головой. Как будто вечер пятницы отличался от любого другого вечера. С тех пор как я начала работать, моя личная жизнь была настолько мертвой, что практически окаменела. Не то чтобы я когда-либо была особенно дикой. Я рано усвоила, что лучше не создавать волн. Когда отчим узнавал, что я нарушила его правила, временный восторг от того, что я сделала, не стоил того.
Я отбросила все мысли о Дональде Картере и погрузилась в бумажную работу. Через час на моем столе снова был порядок, и я могла наслаждаться выходными. Как консультанту, мне приходилось проводить сессии по вечерам и выходным, когда клиенты не работали. Утром я была свободна, но часто уходила с работы только после наступления темноты. Сегодняшний день не был исключением. Я заперла входную дверь в нашем комплексе из коричневого камня и вышла на улицу, остановившись на ступеньках входа, когда поняла, что я не одна.