Вдребезги

Из-под упавшего мотоцикла выбрался молодой человек, стащил с головы шлем.
– Эй, леди! Ты в порядке?
– Боже мой, простите, я не смотрела, куда я иду, – Сара поморщилась, потёрла ногу. – Я такая дура!
Парень, сильно хромая и опираясь на припаркованные машины, подобрался поближе.
– Извиняй, что толкнул, ты мне прям под колёса прыгнула. Чё-нить болит? Встать могёшь?
У него был типичный выговор жителя Ист-Энда, он глотал гласные, будто за каждую сэкономленную «а» или «о» получал пять пенсов.
– Это я виновата, – Сара болезненно скривилась. – Поссорилась с парнем.
– Невезуха, – тот широко улыбнулся, начал собирать рассыпавшиеся пакеты. Под одним из них обнаружился телефон.
Сара чертыхнулась, подобрала его, и изящная раскладушка распалась в её руке на две части.
– Да чтоб тебя!
– Обидно. Дорогая херня? – парень кивнул на телефон.
Сара удивлённо взглянула в лицо своему спасителю. Честно говоря, она не помнила, сколько стоила эта игрушка. Она вообще не привыкла смотреть на ценники, если там было указано меньше тысячи фунтов. Удобно быть девушкой из богатой семьи, но столкновение с другой реальностью всегда оказывается неловким.
Чёрно-красная кожаная куртка мотоциклиста была процарапана в нескольких местах и носила следы аккуратной штопки. Несуразная стрижка парня стояла дыбом – за такую надо парикмахерам руки отрывать. Чем его стригли, газонокосилкой?
Сара метким броском отправила остатки телефона в пакет с нижним бельём.
– Забудь, – коротко сказала она. – Надо было смотреть, куда иду.
Она снова пошевелила ногой. Было больно, но не смертельно – примерно так же, как в тот раз, когда она навернулась в танцклассе из акробатической поддержки. Говорила же Тимоти: не умеешь – не берись, так ведь нет, он хотел выпендриться. Выпендривался потом загипсованной рукой, потому что Сара рухнула на него всей тяжестью своей пятой точки. Сама потом ржала как ненормальная, что ломает жопой пальцы и что в постели с ней парням стоит опасаться за свои причиндалы.
– Как тебя зовут? – спросила Сара, потирая лодыжку.
– М’йкл.
– Слушай, Майкл, одолжи мне, пожалуйста, телефон. Джеймс с ума сойдёт, что я так исчезла посреди разговора.
Тот сунул руку в карман кожаной куртки, достал изрядно побитую жизнью «Нокию». Обтёр её о рукав на всякий случай, прежде чем отдать.
– Кнопки говно, жми резче, – предупредил он.
Сара набрала номер Джеймса.
– Алло? – отозвался встревоженный голос.
– Это я. Извини, у меня телефон разбился.
– Что случилось? С тобой всё в порядке?
– Ничего серьёзного, перебегала дорогу и угодила под колёса одному симпатичному байкеру, – она подмигнула Майклу.
– Что? – тонким голосом спросил Джеймс.
– Я в порядке, не волнуйся. Кажется, просто потянула связку.
– Где ты? Я за тобой приеду, – взволнованно сказал Джеймс.
– Приезжай сразу к доктору Шерману, я доберусь туда на такси.
– Сара, мне очень жаль…
– Не извиняйся, я сама курица. Увидимся позже.
Она нажала отбой, протянула телефон Майклу.
– Это твой хахаль? – спросил он, присаживаясь рядом с ней на корточки.
– Бывший. Мы только что расстались. Он чертовски милый, но иногда бывает ужасно консервативным. Майкл, сделай мне одолжение: поймай такси.
– А чё такси, давай я сам, – предложил он.
Улыбка у него была открытая, зубастая. Длинное лицо, длинный нос, широкий тонкогубый рот – не красавец, но глаза с огоньком. Он взял её за ступню, аккуратно покрутил, придерживая за пятку. Сара засмотрелась на его руки. Пальцы чуткие, умные. От них вверх к бедру побежали мурашки, растаяли приятным теплом в пояснице.
– Определённо, растяжение, – сказала Сара, подавив лёгкий вздох удовольствия. – Но сидеть смогу. Подбрось, если не шутишь.
Майкл сидел на диване в приёмной и разглядывал лепной потолок, задрав голову. Клиника доктора Шермана располагалась в старинном особняке в Хэмпстеде. Здесь всё дышало покоем и временем: натёртый до блеска тёмный пол в широкую доску, картины в массивных рамах, старинные лампы на бронзовых цепях, тяжёлые дубовые двери с ручками, стёртыми до золочёного блеска. Из-за двери кабинета доносился звучный голос Сары и тихий бубнёж доктора. На антикварном кофейном столике лежали свежие газеты и модные журналы. Майкл полистал парочку, но не нашёл там ничего интересного.
 
– Подождите там, пожалуйста, они скоро освободятся, – парень со стойки регистрации указал в сторону Майкла невысокой девушке с мальчишеской фигурой. Та кивнула, подошла ближе.
Оказалось – не девушка, но спутать было, как нефиг делать: из-за густых тёмных волос, мягкими крупными кольцами падающих на лицо. А ещё из-за по-девчачьи округлого лица и накрашенных губ. Лет пятнадцать, сущий купидончик с открытки.
Купидончик прошёлся взглядом по Майклу, от всклокоченных волос до разодранного об асфальт рукава, остановился на исцарапанных «Мартенсах», приподняв брови, и Майкл спрятал ноги под стул.
– Вы, наверное, тот самый байкер? – уточнил пацан, подходя ближе.
– Точняк. А ты – Джаймс. – Майкл встал и поморщился. По рёбрам расползалась тупая боль: как пить дать, будет синячина на весь бок.
Джеймс тоже поморщился – видать, акцент не понравился, – но руку протянул:
– Спасибо, что позаботились о Саре. Как она?
Майкл постарался незаметно вытереть ладонь о штаны, прежде чем ответить на рукопожатие.
– Да всё путём. Ща заштопают и выпустят.
Джеймс вытащил пальцы из его хватки и опустился в кресло неподалёку. Хорошенький, зараза, ну точно как девчонка. Ещё и кудри эти. Не человек, а картинка. Новенькие замшевые туфли, светлые льняные брюки, лёгкая рубашка – весь такой новенький, свежий, будто самого только что купили в магазине.
Ему бы в кино сниматься. Майкл прищурился, подбирая пацану роль. Какой-нибудь мелодрамный молодёжный замес, а ещё лучше – комедия: парню приходится прятаться в женской общаге, а чтоб не запалили, он притворяется своей сестрой-близнецом. Сам влюбляется в свою соседку, а в это время за ним ухлёстывает капитан университетской сборной по гребле, двухметровый плечистый амбал, которого боится весь курс. Купидончик такой сохнет по своей соседке, но боится признаться, а капитан сборной зажимает его в раздевалке у бассейна и пытается полапать за жопу…
Джеймс кашлянул, неловко улыбнулся и заправил волосы за ухо. Майкл понял, что пялится на него уже несколько минут. Они встретились взглядами. Глаза у Купидончика были голубые, как жаркий августовский полдень. И сердитые. И смущённые, совсем чуток, будто капитан сборной таки успел помять ему задницу.
– Я вроде думал, ты старше, – сказал Майкл, чтобы как-то развеять сгустившуюся атмосферу. Получилось не очень: Купидончик нахмурился.
– Мне восемнадцать, – строго сказал он.
– А, ну тогда извиняй. – Майкл непринуждённо улыбнулся, стараясь не напугать его оскалом. – Выглядишь малолеткой.
Комплимент получился херовый, Джеймс поджал губы и взял журнал со столика: типа, замолкни уже, придурок. Майкл послушал шелест страниц, поглазел на изящные руки и решил объясниться.
– Слышь, Джаймс, я не хотел говорить обидно. Просто не воткнул с ходу, как на тебя Сара запала. Девчонки, как она, вешаются на футболистов там или рокеров.
Лучше б молчал.
– Я смотрю, вы хорошо разбираетесь в женщинах, – холодно сказал Джеймс.
– Ну, так… по верхам. Глубоко не суюсь. Кто их поймёт, чё им нравится?
– Да уж. Я бы вас не назвал «симпатичным байкером».
– Ну, мож, у неё широкий взгляд на вещи? – Майкл совершенно не обиделся.
– Размером с Ла-Манш, – буркнул Джеймс.
– Я видал Ла-Манш, – с готовностью подхватил Майкл. – У папаши дом под Дорчестером. Пиздец красиво, если в шторм. И без шторма тож круто.
Джеймс поднял голову от журнала.
– Да что вы, – сказал он, будто Майкл похвастался, что пожимал руку принцу Уэльскому. Майкл запоздало сообразил, что красава наверняка видел Ла-Манш как минимум из Нормандии и вряд ли его можно этим удивить. Это не Томми с соседней улицы, который в жизни не выбирался дальше окружной магистрали М25.