Ходок по Дороге 2 (СИ)

— Тебе, собственно, самому воевать не надо, — объяснял я летчику. — Мне нужно будет попасть в несколько мест за линией фронта, сесть там и провести разведку. Поставить, так сказать, маячки. Без них ничего не получится, сам я с Дороги в незнакомое раньше место перенестись не смогу, я должен представлять себе, куда открываю переход. Нужна малая двухместная левиплатформа, способная к посадке где угодно, энергии на несколько часов полета и хороший пилот, который сделает все аккуратно. Затем возвращайся назад и делай что хочешь, только про нашу миссию помалкивай. Дело наисекретнейшее, и командование тут не при чем, оно и знать не должно о наших проделках.
— Собьют, — тут же возразил Виталий. — ПВО у джонов сейчас неплохое…
— Это моя забота… только объясни, от чего надо будет закрыться магией. Радары, визуальное наблюдение, какие-нибудь сенсоры?
— Превратишь нас в невидимок?
— По ситуации… можно закапсулировать и сместить часть реальности с нашей машиной относительно текущей реальности так, словно нас для кого-то или чего-то в доминантной реальности не существует. От всех связей с реальностью уйти в отрыв сложно, а вот от некоторых ее аспектов вроде излучения отдельных радаров или, если на то пошло, ракет или вражеских самолетов, — легко. Не бери в голову, это мои проблемы.
— Звучит загадочно! — почесал в затылке пилот. — Интересно получается! Ну что же, коли так, давай полетаем. И повоюем. Возвращаться один до начала наступления не собираюсь. Если уж мы работаем в паре, то я не хочу пропускать все веселье. У меня к «джонам» свои счеты, да и любопытно было бы посмотреть на твою магию в деле.
— «Джонов» мы разгромим, но лично для нас все кончится плохо, — предупредил я. — Это не точно, но почти наверняка. Кроме того, руки в крови испачкаем по локоть, если не выше.
— Напугал, мля! — хмыкнул Виталий. — Дураку понятно, что задание из тех, с которых не возвращаются. А крови на мне и так хватает. Тебе доводилось зимой зажатую на дороге отступающую пехотную колонну штурмовать? Когда людям от плазмы деться вообще некуда, на обочинах снега по пояс? Хоть беги, хоть в снег зарывайся, все одно не поможет. После штурмовки возвращаешься и видишь, как жареным мясом с полкилометра шоссе завалено…
— У меня своих грехов хватает. Хочешь воевать вместе, давай вместе, — развел я руками. — Мне же проще, сэкономлю силу на переходах. Тогда заканчивай не спеша все свои дела. Можешь завещание написать, если хочешь. У тебя еще восемь суток. Начнем за день до наступления, детали сейчас обговорим. Готов?
— Всегда готов, — усмехнулся пилот. — Некому мне завещание писать. Детей не нажил, родители и сестра при бомбежке погибли.
— Как скажешь, — равнодушно пожал я плечами.
Катю против ее воли я спасать хотел. А Виталия — нет. Не маленький — его предупредили, он выбрал, дальше его проблемы. Мне в компании погибать будет веселее, чем в одиночку.
Расстались мы там же, у пруда, успев договориться о месте и времени встречи. К этому времени Ситников должен был выяснить список первоочередных целей для предстоящего наступления и утрясти технические моменты. Само наступление должно было начаться на девятый день. Разведывательная левиплатформа, которую Виталий «угонит» с ближайшего летного поля, будет ждать меня вместе с пилотом на рассвете возле знакомой рощи у танкового полигона. Едва я успел скрыться с глаз посетителей, покинув зону отдыха и зайти в ближайший глухой коридорчик, как время вышло. В моих глазах на секунду потемнело и я вновь оказался на Дороге, сжимая в руках сумку с киннеровской броней, разгуливать в которой по госпиталю было бы неразумно. Вокруг царила почти полная темнота и жуткий холод — градусов сорок ниже нуля или еще меньше. На Дороге стояла глухая ночь. Вообще-то я надеялся успеть облачиться в броню перед самым переходом, но вышло, как вышло и пришлось одеваться почти наощупь, в быстром темпе, матерясь себе под нос, трясясь от холода и чувствуя, как стремительно замерзает и немеет тельце в больничной пижаме. Если бы я запоздал с облачением в инопланетные доспехи еще на пару минут, то имел бы все шансы отморозить себе что-нибудь нежное или ненужное. Но я справился, а затем и согрелся, включив обогрев на максимум и чувствуя, как возвращается тепло в окоченевший организм. Прибор ночного видения давал вполне удовлетворительную картинку — я находился рядом с обустроенным под дубом логовом, в котором мне предстояло провести следующие несколько дней. Что же, пришло время испытать еще одно колдовство из арсенала браслета. Только не сейчас, а днем, когда как следует высплюсь и позавтракаю.
 
До утра я отсыпался на лапнике в теплой броне и проснулся довольно поздно, когда стало совсем светло. Не спеша расправился с имперским полевым пайком, напился крепкого кофе, а затем лег поудобнее в своем убежище, так, чтобы видеть сквозь кусты Дорогу и активировал браслет. Госпожа Кинэ провела годы в свете розовых топазов на вершине горы Кинэлл, которые хранили ее тело от времени. У меня же имелся лишь один волшебный топаз в браслете, но на несколько суток его должно хватить с лихвой.
Розовое сияние окутало тело, Тей-элл начал нашептывать слова заклинания на неизвестном языке, подчиняясь моему приказу и вскоре время для меня и окружающего мира начало расслаиваться на два потока. В одном из них был я, лежащий в своем логове, а в другом — весь остальной мир Дороги. Не знаю, как я выглядел со стороны, наверное, как замерший в неподвижности истукан, но мир вокруг меня начал двигаться, словно в ускоренной съемке. Быстро-быстро замелькали шевелящиеся от ветра кусты и листья деревьев, негромкие звуки изменились, зазвучав на высокой ноте и переходя в неразличимый свист, облака в небе стали слабо мерцать, а потом потемнели. Сейчас я проживал за одну свою минуту девяносто минут внешнего времени, и ждать мне оставалось около двух часов. Не успею устать и проголодаться, как придет время возвращаться в Империю…
Левиплатформа оказалась на месте. Небольшая, не будет и десяти метров в длину, вытянутая как веретено, со скошенными к хвосту аэродинамическими плоскостями, утолщениями генераторов Бэйла и зеркалом Дэвиса на поверхности коротких крыльев, она выглядела почти как самолет, которым отчасти и являлась. И уже ждала пассажира, приветливо распахнув люк, в проеме которого сидел Виталий, одетый в летный комбинезон без знаков различия.
— Ты вовремя, маг, — махнул он мне рукой. — Я смотрю, ты подготовился — окинул он оценивающим взглядом мою киннеровскую броню и деструктор.
— У меня было на это время, — махнул я рукой. — Как все прошло?
— Как по маслу, — кивнул в ответ пилот. — Машина стояла там, где ты и сказал, с полной батареей энергии и отключенной защитой от проникновения. Охраны никакой. Опознавательных знаков — тоже.
— Внутри есть прибор Холдера и письмо из особого отдела?
— Планшет какой-то есть. И приборчик в рюкзаке, наверное, тот о котором ты говорил. Пайки, личное оружие имеется… Кстати наша птичка вооружена ракетами и авиадеструктором. АР — 37, хорошая пушка, мощная, со штурмовика, видимо, сняли.
— Вот и славно. Взлетаем и берем курс за линию фронта, — распорядился я, рывком подтянувшись вверх и скользнув в люк. — Где мое кресло?
— Ниже меня садись, в самый нос, на место стрелка-наблюдателя. Только ничего без приказа не трогай. Там места довольно. Куда именно летим?
— В небе разберемся, — потянул я к себе планшет. Трогай пока, сейчас посмотрю.
В полете я закрылся магией от радаров, визуального наблюдения и детекторов отклонений магнитного поля. По словам Виталия, для того, чтобы пролететь незамеченным Альянсом через линию фронта этого было достаточно. Имперское же ПВО, особенно в районе Диастара и расположения Ставки, было исключительно сильным и, скорее всего, нашу машину отслеживало, используя киннеровские квантовые и гравитационные детекторы. Но оно молчало, ничем себя не обнаруживая и сделав вид, что нас не существует. Бывший старший центурион Тихомиров и отставной центурион Мельников, сговорившись, угнали боевую левиплатформу, выведенную из состава вооруженных сил и, пользуясь своими навыками колдовства и летного мастерства, ускользнули от ПВО, улетев в неизвестном направлении — примерно так представлял я себе официальную версию происходящего. И, что самое главное, это была правда, от первого до последнего слова. Не вся правда, конечно, но ведь и не ложь! Мы и в самом деле действовали без приказа, своей волей…