Крушитель (СИ)

Отступить из ставшей опасной зоны было делом техники, мы всего лишь пожертвовали ненужным на этом этапе развития событий продюсером, отдав его полиции… но, к сожалению, у судьбы были слегка другие планы. В одной из машин такси, куда мы посадили наиболее ценный груз, часть этого груза, ранее лежавшая без сознания, пришла в себя.
…и обнаружила рядом с собой Мию Ханнодзи.
Через пятнадцать минут весь кортеж сменил маршрут, направившись в загородный дом одной из самых одиозных женщин-боссов якудза этой части Японии. Почти весь. Оператор и его помощник поехали в отель, клятвенно заверив, что избавят свои записи от женщины в белом сразу по приезду.
  
Ну что же, по крайней мере это будет защищенная локация.
///
Миюки Садахара, босс известных на половину Японии «Одержимых», проснулась в своем любимом состоянии — никаком. Любимым оно было потому, что выпустить пар женщина позволяла себе редко, зато каждый такой загул, если оказывался качественным, то разгружал её голову на три-четыре месяца. Насколько же качественно вышло выгуляться, женщина-якудза понимала по своему состоянию на следующий день. Сегодня, благодаря бьющим через глаза прямо в мозг лучам дневного света, Миюки могла уверенно сказать, что гуляла как никогда!
Тошнота, тотальное обезвоживание, полностью деревянная кора головного мозга, тело, чувствующееся ватным и чужим, простыни, обильно усеянные красным…
«Я… кого-то трахнула…», — вяло подумала госпожа Садахара, сползая со своей кровати, — «И мне… понравилось»
В приступе неподдельной страсти она выпускала когти, и, судя по обильно усыпающим белоснежную постель капелькам подсохшей крови, её жертва, на свою беду, оказался очень умелым любовником.
«Звякнуть парням, отвезут в больницу… денег пошлю на домашний адрес. Пачку. Две пачки…», — вяло думала Миюки, ковыляя в свою ванну. Ей срочно требовалось много холодной воды, чтобы начать хоть что-то вспоминать. Пока она не помнила абсолютно ничего.
То есть совсем.
В ванной комнате её ждал сюрприз. Если с душевой кабиной, унитазом и раковиной всё было нормально, то вот ванна содержала два молодых женских тела, голых, но живых. Относительно. Между спящими с уставшим видом примостился вибратор, в котором госпожа Садахара узнала один из тех, какие заказывала себе сама.
Меланхолично встав под душ (выкрутив холодную воду на полную), Миюки продолжила разглядывать бессознательных лесбиянок, подметив частью сознания, что лица девушек несут следы умелого макияжа, нанесенного профессионалом. А еще — следы алкоголя, веселья и разврата.
Это было немного странно, заключила нежащаяся под ледяными струями воды женщина. Робо и Сога должны были следить за её гулянием и отсекать лишнее. Но лишнее — это если шлюхи, а те вряд ли будут ублажать друг друга в ванне босса «Одержимых». Скорее напрудят от ужаса полную ванну, поняв, куда попали. Эти, видимо, не понимали, а значит вчера было куда интереснее, чем обычно. К тому же, когда Миюки находила себе мужика на ночь, то Робо и Сога, её два верных подчиненных, всегда запускали в особняк Рури-чан, её горничную, да и сами были неподалеку. Но ничего подобного нет, а голые девки — есть.
«Моих нет, а чужие есть», — вяло подумала Миюки, — «При этом я жива, качественно оттрахана и выспалась. Загадочно»
Под ногтями у госпожи Садахары было много засохшей крови, так что в качестве оттраханности она не сомневалась, даже не имея хорошего отклика от собственного тела. Накинув халат, женщина вяло подумала о том, что следует поискать оружие или мобильник, но любая мысль о конструктивной деятельности вызывала в её мозгу резкий негативный отклик, так что Миюки просто пошла исследовать дом… и быстро нашла себе еще больше спящих девок с размазанным макияжем и перегаром.
Женщина почувствовала слабое смущение. Её авантюры никогда не заканчивались чем-то столь… многолюдным. Она выбиралась в популярное место, напивалась, цепляла какого-нибудь красавчика, не знающего о том, кто она, потом они ехали к ней, в приличный, даже роскошный, особняк, где проводили ночь. Поутру молодого человека доставляли туда, куда он хотел, и процедура релаксации для главы «Одержимых» на этом считалась успешно завершенной. Такого, чтобы рядом не было ни одного знакомого лица, зато имела куча посторонних?
Нет, с ней такого не бывало. Миюки всегда себе доверяла, даже пьяной до коматозного состояния. Кроме того, все девки, которых она повстречала, были вполне целыми, а следовательно, вопрос о том, кого она так славно подрала своими ногтями, еще был подвешен в воздухе.
Заглянув в вечно пустовавшую гостевую комнату, единственную, оставленную ей именно гостевой, похмельная и ничего не понимающая Садахара обнаружила двухспальную кровать, на которой возлежал труп прекрасно развитого (даже мускулистого!) школьника в окружении еще трех девичьих тел. Все были полностью раздеты, а одна из девушек заставила Миюки недоуменно нахмуриться. На кого-то она была очень сильно похожа… но на кого?
К чести госпожи Садахары, она отличалась очень последовательным складом ума. В состоянии жесточайшего абстинентного синдрома, измученная бессонной ночью (но всё равно проснувшаяся), женщина понимала, что её ресурс крайне мал, поэтому тратить его на определенно пьяную в титьку молодежь смысла не имеет. Требовалось найти либо помощь, либо того, кто контролировал весь этот бардак, пока он происходил. Такой человек обязан был существовать, потому что голова Миюки, даже сейчас, во всей своей мокрой непричесанности, ценилась многими людьми на десятикратный вес в золоте.
Подумав, что школьник хотя бы умер счастливым, она решила спуститься на первый этаж. Там, сквозь большие панорамные окна своей кухни, куда она заглянула за пивом, Миюки Садахара увидела нечто, заставившее её полностью забыть о пиве на несколько минут.
Миюки небезосновательно гордилась своим задним двором (обоими, потому что женщина поддерживала себя в пиковой форме несмотря на высокую рабочую загрузку), но тот, что был позади её особняка — был почти произведением искусства. Бассейн, небольшой садик, сад камней, шезлонги… Здесь она загорала, здесь она думала, здесь её обслуживал массажист, здесь она проводила вечера с бокалом вина, посматривая на сакуру, под которой был закопан живьем её первый муж…
Теперь всего этого просто не существовало. Всё, кроме чудом уцелевшего бассейна. Причем местность была не просто изувечена какими-то вандалами, решившими надругаться над госпожой Садахара… если бы! Даже такой исход событий Миюки с трудом бы, но поняла! Но нет. Всё (помимо бассейна) выглядело так, как будто задний двор босса «Одержимых» подвергли многократной бомбардировке!! Ямы, выбоины, вывернутые пласты почвы, никаких следов двадцатилетней сакуры… да что там дерево! Даже травы почти не было видно!
На какое-то мгновение женщина неуверенно подумала, что это не её дом. Может, она в плену? У кого? У психа, имеющего бомбардировщики, но не знающего, на что способна Садахара? Насколько, чтобы оставить её не связанной и не запертой⁈
Раздавшийся веселый девичий смех вынудил женщину-якудза выйти из ступора, а заодно и из дома, так как доносился он от бассейна. Здесь, даже при всех постигших нетвердый разум похмельной женщины огорчениях, тоже была картина хоть куда, много что проясняющая и, одновременно, наоборот.
Плескавшуюся в бассейне девку Миюки тут же вычеркнула из списка интересов, та была обыкновенной и смуглой, даром что в купальнике, но совершенно неинтересной на фоне троицы на берегу. Вот те…
  
Высоченный, как будто весь отлитый из мышц, молодой великан в плавках сразу был узнан госпожой Садахара. Вид этого бесстрастного лица, наполовину закрытого буйными волосами, ей был отлично знаком. Не столько потому, что этот молодой прекрасный мужик частенько появлялся на телеэкранах, сколько тем, что Миюки, как только увидела его первый раз там, в телеке, то тут же срочно захотела. Причем сильно, так, как никого и никогда. Акира Кирью.