Вперед в прошлое 9 (СИ)

Я сразу же заказал разговор с дедом, пообещали соединить с ним через пятнадцать минут. Все это время мама стояла над душой и перетаптывалась с ноги на ногу. Дождавшись, пока я освобожусь, сказала полушепотом:
— Я тут подумала… мы же огромную сумму будем везти! Опасно. В общем, нас повезет Василий Алексеевич.
Конечно, очень хотелось бы, чтобы она не обсуждала мои дела с ним, но, видимо, это невозможно, она не понимает, что следует говорить, а что — нет.
— Хорошо, — сказал я и кое-что вспомнил: — Я продал свои акции «МММ», пришло время. Тебе тоже советую от них побыстрее избавиться. Кстати, сколько их у тебя?
Мама сделала брови домиком, оглянулась на спальню, будто в поисках поддержки, и выдала:
— Но почему продавать⁈ У меня пять акций, и они будут расти в цене!
Так и знал, что придется попотеть, убеждая ее избавиться от акций.
— Потому что еще немного, и пирамида рухнет, — ответил я.
— Но пока рухнет, я заработаю столько же, сколько есть сейчас!
Из спальни выглянул Борис, он только сейчас более-менее отошел от стресса и перестал дрожать, что за ним придут из милиции, но видя, что ни о чем интересном мы не говорим, удалился. Он-то свои акции уже скинул.
— Именно от жадности все и прогорели, — сказал я о крушении «МММ», как о свершившемся факте. — Все думали, что вот еще немножко подождем, через неделю продадим. Ой, нет, много потеряем, еще через неделю. И еще через одну, а потом вдруг — ой! А почему пункты закрыты? Почему Мавроди в тюрьме? Ой, ой, верните мои деньги! Как же так, все ж хорошо было!
Мама покраснела, ноздри ее раздулись — видно было, что она со мной не согласна, а отчим тем более не будет согласен. Он будто услышал мои мысли и спикировал на них коршуном на лань. Пришлось еще раз рассказывать принцип работы финансовой пирамиды, с цифрами и разъяснениями.
Дед позвонил, как только я закончил объяснять, оставив Алексеича, несогласного с моими доводами, пыхтеть с калькулятором в попытке доказать, что сверхприбыль можно обеспечить разницей курса купли-продажи. Все-таки он непроходимо тупой и упертый! До мамы и то дошло, как все на самом деле. Посмотрим, как он попрет против фактов.
— Привет, внук! — сквозь помехи донесся бодрый голос деда. — Отчитываюсь: машину забрал из ремонта. Не ездит — летает! Собираю заказы по списку. Приеду… — донеслись помехи, поглотив его голос.
— Что-где? — спросил я.
— Приеду тридцать первого, к Эльзе! И новый год отметим, и ее день рождения первого января.
Про то, что у нас появился отчим, я ничего деду не говорил и не скажу. Пусть познакомится с ним, когда приедет.
Помня о нашей легенде и о том, что мама может греть уши, дед нарочито громко спросил:
— Как там моя земля? Деньги получил? Все движется?
— Да, получил. Завтра в три сделка. Как только свершится, сразу отчитаюсь. Кстати, как торговля? Как надолго ты к нам, и есть ли запас товара для Влада?
— Он хочет работать все праздники, рассчитывает продать все вино. Так что да, запас есть, понемногу откладываю. Еще раз спасибо за Влада. — Немного помолчав, дед сказал: — Хоть он и сиделец, а нормальный мужик. Впервые вижу такого положительного сидельца.
— Так он же по глупости загремел.
— Это как посмотреть. Булькая в грязи, нельзя не испачкаться…
— Точно, — сказал я, и снова пошли помехи.
— Связь плохая. Отбой, — бросил дед и отключился.
Я повесил трубку и посмотрел на отчима, рассчитывая продолжить дискуссию — авось получится убедить маму продать акции — но тот потерял интерес к теме и отправился пить чай на кухню, демонстративно не желая говорить про «МММ». Собственная правота, пусть даже она — заблуждение, для него важнее, чем истина. Надеюсь, он уже полностью проявил разрушительную мощь своей личности и не станет так тупо спорить с дедом или бабушкой, и мама опять не поссорится с ними из-за мужчины.
  
Глава 28
 
Приобретение
 
Утром мама и отчим, привыкшие вставать рано, щебетали на кухне, Боря уже был в школе. Пока они не видели, я выгреб из-под подушки деньги в рюкзак, доллары спрятал в потайной кармашек, уселся на кровать, задумавшись. Сегодня двадцать восьмое декабря. Дед последний день в году работает на рынке. Завтра он должен докупить товары по списку и выдвинуться к нам. На поездку у него уйдет двое суток. Приедет он тридцать первого.
Влад остается торговать один, с кучей товара. Сегодня мы отправляем ему последнюю в году партию, в основном вино. Следующую он получит аж четвертого января. С одной стороны, рискованно так слепо доверять человеку с улицы, с другой, а как иначе, когда он отлично себя проявил? Даже если сбежит с деньгами, это не будет фатальной потерей. Я больше расстроюсь не тому, что нас обокрали, а тому, что для меня умер хороший человек. Зато, если не обманет нас, можно считать, что он сдал экзамен на честность и готов к более ответственным делам.
Ну и еще надо расплатиться за очередную партию вина с сотрудниками винзавода, готовыми его продать, и отвезти ящики бабушке, а потом — на вокзал. Поскольку Анатольевич поломался, Каналья завален работой, это вызвался сделать Василий Алексеевич.
Я позвонил Надежде, хозяйке участка. На фоне детского визга она подтвердила, что все в силе. Последний рывок — и можно выдохнуть. В шесть вечера в школе ёлка для девятых классов, которая закончится дискотекой. С подачи Гаечки наши решили устроить карнавал и взять с собой Игоря, который сидит в подвале сычом денно и нощно и совсем одичал. Он будет волком, девчонки вырезают ему маску из картона. У всех будут маски из картона, которые Боря разрисовывает. Не знаю, буду ли в состоянии присутствовать. Хотелось бы, потому я заказал брату морду доброго Ээха.
Мама прошлась в спальню, пожелала мне доброго утра — ну все, мое пробуждение обнаружено. Понеслась! На ее голос вышел Василий Алексеевич с листком бумаги, куда он записал, сколько вина мы берем, почем какую марку, и куда за ним заезжаем.
— Девяносто восемь тысяч семьсот, — резюмировал он, посмотрел на меня с сомнением. — Есть столько?
Ну вот и наше боевое крещение. Я вытащил из рюкзака пресс денег, разложил по кучкам, говоря:
— Это первому человеку, это второму, это третьему… четвертому. — Я накрыл три тысячные купюры ладонью. — Это вам за работу и на бензин. Поездка по точкам, поездка к бабушке, поездка на вокзал и передача груза.
— Ой, да ты шо, — отмахнулся Василий от зарплаты. — Мы ж свои!
— Любой труд должен быть оплачен, — припечатал я и принялся загибать пальцы: — Амортизация автомобиля — раз. Вы тратите свое время — два. Помогаете с разгрузкой — три.
Отчим взял деньги, шевельнув усами, посмотрел на меня одобрительно. Знал бы он, что на самом деле это не дедовы деньги, а мои!
Интересно, что было бы тогда? Его разорвало бы от зависти? Или он встроился бы в процесс добывания денег? Ума не приложу, какие мысли в его голове и чего от него ожидать. Он вызывает настороженность как чуждая форма жизни. Но чуждая — не всегда вредоносная.
— Пересчитайте, все ли правильно, — сказал я. — Все-таки вы ответственны перед продавцами.
Отчим шевелил губами, считая деньги, с любовью расправлял купюры и раскладывал их по номиналу.
— Верно, — кивнул он. — Давай завтракай, и поехали. Нас ждут с девяти и до двенадцати.
Я кивнул, сварганил два бутерброда, проглотил их, и мы поехали по точкам, которые все находились в нашем поселке. Василий все взял на себя: сам приходил к своим бывшим коллегам, сам расплачивался, сам приносил ящики с вином. Возможно, он действовал, как мама с акциями: говорил людям цену чуть ниже, чем готов был заплатить. Ну и пусть, главное, что он заинтересован и свою часть обязательств выполняет.
Закончив с вином, мы заехали к Памфилову, я выкупил у его отца два ящика хурмы, которые у них завалялись, а дальше путь лежал к бабушке: мне нужно было забрать мопед и положить доллары на хранение. Двадцать восемь акций я решил придержать, а продать всего две, дабы отметить праздники достойно.