Вечно дикая

Останавливаюсь, чтобы почесать Оскара за ухом и погладить Гаса. На самом деле мне просто нужно время, чтобы набраться храбрости, которую не смогла обнаружить в себе по дороге сюда, слишком поглощенная нарастающим страхом, что в этот раз в наших отношениях с Роем я действительно зашла слишком далеко.
– Что тебе нужно? – спрашивает он в своей типичной ворчливой манере, сложив руки на груди.
Он одет в свою обычную одежду: выцветшую со временем темно-зеленую стеганую куртку и поношенные джинсы, покрытые древесными опилками. Не думаю, что их вообще когда-нибудь стирали. У Роя нет ни стиральной машины, ни сушилки, а те вещи, которые я видела на бельевой веревке или вешалке, были постираны вручную.
Вести светскую беседу нет никакого смысла, да и Рой в этом не особо заинтересован.
– Мама Джоны использовала все куриные яйца без предупреждения, а Саймон как раз готовит завтрак. Надеялась, что смогу раздобыть у тебя полдюжины.
И уже была готова услышать в свой адрес, что он мне не чертов продуктовый магазин и чтобы я убиралась с его участка и из его жизни раз и навсегда.
– Там полная коробка, – машет рукой Рой в сторону своего дома, давая понять, чтобы я сходила за ними сама.
– О, ладно. Я только… – Поспешно направляюсь к входной двери, пока он не успел передумать.
– Удалось выручить денег за ту корзину на аукционе? – кричит он вслед, заставляя меня замереть на месте.
– Да. – Я колеблюсь. – Кто-то сказал бы, что даже слишком много. Ну, знаешь, у нее ведь неисправная ручка.
Уголки губ Роя слегка поднимаются вверх.
– Как дела у тебя дома? Большая толпа и все такое?
Он действительно пытается завязать со мной разговор. Думаю, это хороший знак.
– Ну… – Я снова возвращаюсь к нему. – Моя мама думает, что мы с Джоной играем свадьбу по залету на следующей неделе и угощаем всех сбитым лосем, так что сейчас у нее сердечный приступ, а когда я вернусь, то не удивлюсь, если Бьерн и Джона будут упражняться в армрестлинге.
Агнес и Мейбл приезжают уже сегодня, и хорошо, что они останавливаются в гостевом домике на противоположном берегу озера. По крайней мере, им будет куда сбежать.
Последняя фраза внезапно заставляет вспомнить, что мне еще нужно съездить туда, чтобы все подготовить к их приезду. Джордж и Бобби обещали завезти их около часа дня, по пути в свой лесной домик, расположенный неподалеку от Фэрбанкса.
Рой с любопытством вскидывает брови.
– А почему твоя мать думает, что вы женитесь на следующей неделе?
– Потому что Мюриэль так сказала.
Рассказываю о состоянии здоровья Астрид и предложении Тоби как можно короче, потому что Рой не любит излишних подробностей.
Как только заканчиваю рассказ, он качает головой.
– В тот день, когда эта женщина перестанет вмешиваться в жизнь людей, она перестанет дышать.
– Она хотела как лучше, – полушутя оправдываю я Мюриэль. – Астрид, пожалуй, не стоит вот так летать из Осло туда-сюда. Это риск для нее, и я буду чувствовать себя ужасно, если с ней что-нибудь случится. – Со временем эта правда давит на меня сильнее. – Все совсем не так, как я себе представляла. И уж точно не так, как представляла себе моя мать.
Рой прислоняется к стене сарая и складывает руки на груди.
– Значит, ты решила выйти замуж на следующей неделе?
– Не знаю, – отвечаю я и, недолго думая, добавляю: – А стоит?
Кустистые брови Роя поднимаются от удивления.
– Ты меня спрашиваешь, когда тебе выходить замуж?
– Ну да. Может быть, – хихикаю я. – Почему бы и нет?
Рой был первым, кто узнал о нашей помолвке. Раньше моей мамы и Саймона, даже раньше Дианы. И он был первым, кто поздравил нас.
Из всех, кто вместе со мной ждал известий о местонахождении Джоны в ту страшную ночь, именно в Рое я нашла колоссальную поддержку.
– Значит, ты запуталась.
Кажется, его мысли блуждают где-то далеко. Он окидывает взглядом аккуратные вязанки дров возле своего грузовика.
– Родители Николь не хотели, чтобы она выходила за меня замуж. Поначалу они даже отказались оплачивать свадьбу, но, когда поняли, что она твердо вознамерилась это сделать, несмотря ни на что, даже если ей придется предстать перед священником с незнакомым человеком в качестве свидетеля, они изменили свое решение. И устроили своей дочери достойную свадьбу, пусть даже с парнем, который, по их мнению, совсем ее не заслуживал. – Рой опускает глаза на свои башмаки. – Они вбухали столько денег в ее грандиозное увлечение, и что это принесло ей в итоге? Уж точно не счастье. По крайней мере, не со мной. – Он фыркает. – Джим… тот самый парень. Я знал, что когда-нибудь она окажется с ним.
 
– Но с тобой у нее появилась прекрасная дочь, – мягко напоминаю я. – А потом – двое внуков.
Рой хмурится, резко выпрямляясь.
– Мне плевать на то, что хотят другие люди, и тебе тоже незачем переживать. Выходи за Джону в пустом сарае в шерстяном свитере в окружении козьего дерьма или выходи за него в следующем году на каком-нибудь важном и дорогущем шоу с собаками и пони, где на тебя будет смотреть куча незнакомых людей. Это не должно иметь никакого значения для тех, кто хоть немного важен для вас самих. И это точно не изменит ваш брак ни на йоту, особенно когда «и в горе, и в радости» превратится только «в горе». – Он берется за ручку двери сарая. – Если уж на то пошло, единственный человек, кто может за неделю вытащить свадьбу из задницы и слепить из дерьма конфету, – это ты.
Я улыбаюсь.
– Сочту за комплимент.
– Считай чем хочешь.
Дверь сарая открывается настежь.
– Эй, а почему бы тебе не прийти к нам на ужин сегодня?
– И разбираться с тем дерьмом, которое у тебя там творится? Ну уж нет, спасибо.
И дверь с тихим стуком захлопывается за ним.
Пользуясь случаем, достаю с заднего сиденья машины упакованные подарки. В доме Роя кладу их на пол рядом с елкой, которая, несмотря на его настойчивые возражения, все еще находится на своем месте. Только теперь рядом с ней лежит открытка от дочери, а в углу старой фотографии Николь и Делайлы в рамке вставлена новая фотография с его внуками.
– И все же ты не собираешься ей звонить, да, старый ты ублюдок? – качаю головой, забирая с полки дюжину яиц.
Не спеша еду по длинной подъездной дороге Роя, а затем – по шоссе, не торопясь возвращаться к тому, что меня ожидает дома. Всю дорогу я думаю о Рое и его дочери, с которой он отказывается выходить на связь, как бы сильно, я подозреваю, он этого ни хотел.
Подъезжая к нашему двору, замечаю синий снегоход, припаркованный у ангара. Должно быть, Джона сбежал из «этого дерьма», как его метко охарактеризовал Рой. И, несмотря на то, что мне нужно доставить яйца Саймону, я отклоняюсь от своего маршрута.
Застаю Джону, копающимся в аварийном наборе Арчи. При звуке захлопывающейся двери он поднимает голову.
– Рой дал тебе яйца?
– Дюжину.
– Должно хватить.
Вздрагиваю от зябкого воздуха. Даже при наличии системы отопления здесь, в ангаре, никогда не бывает по-настоящему тепло. Джона уже привык, и это его не беспокоит. Меня же – очень.
– Что ты делаешь?
– Заменяю все батончики гранолы, которые у меня здесь были. На днях я проголодался, достал один, а на вкус он, как картон.
Сокращаю расстояние и прижимаюсь щекой к его плечу.
– Что происходило после того, как я уехала?
– Ты имеешь в виду, когда ты меня бросила? – Джона ухмыляется, выбрасывая два черствых батончика в ближайшую мусорную корзину, а затем поворачивается ко мне и опирается о стол. – Ну… Бьерн начал чирикать на меня по-норвежски, потому что знал, что меня это бесит, и я сказал ему, что буду рад отвезти его обратно в аэропорт. Мама сделала замечание, чтобы я перестал быть мудаком. Наверное, я это заслужил.
– А что насчет моей мамы?
Джона усмехается.
– Мюриэль пообещала ей, что в сильные морозы водопровод в общественном центре работать не будет и что все приглашенные с радостью принесут с собой еду, если мы поженимся там.