Вий (СИ)

Для приличных выходов я выбрал шерстяные брюки, для охотничьих эскапад — кожаные. Заказал две пары ботинок на меху, купил шерстяные перчатки.
Очень долго задумчиво смотрел на Земляну, которая всё чаще останавливалась у меня дома и даже уже практически там жила. Наконец, не выдержал и сказал:
— Пошли.
— Куда? — насторожилась та. — Вий?
Вий до сих пор никак себя не показывал. Это меня настораживало. Больше настораживало только то, что никак себя не показывал опозоренный Мефодий. В дом Ползунова каждый божий день приходили охотники из его ордена и присоединялись ко мне. Орден Истинного Меча прирастал новыми членами. Уже настоящий многочлен получился.
— На рынок, — пояснил я. — Если к портному поведу — ты ж его убьёшь, небось, и мне весь мозг чайной ложечкой выешь. Так что пока — на рынок.
— Зачем⁈ — нахмурилась Земляна.
— Одежду тебе брать. Приличную и тёплую.
Скандал вышел на час с лишним. Я даже почувствовал себя семейным человеком. Правда, немного наоборот (ну а когда у меня всё как у людей было): я убеждал Земляну, что ей нужно купить новую шубку и сапожки, а она втирала мне, что это всё для баб, а она — охотник, и пламя ненависти к тварям в груди греет её лучше любой одежды, и вообще, у неё денег толком нет, а одалживаться она не привыкла, и подарки ей ненавистны.
Насколько я понял, зиму охотники действительно в основном сидели без дела. То в оплоте, то в кабаках. У кого-то были избы. А до зимы перебивались, как могли.
— Так, ну всё, хватит спорить! — рявкнул я, когда мне вся эта комедия надоела. — Становись на Знак.
Как-то внезапно Земляна поникла и подчинилась. И даже почти не бузила на рынке. По итогам того дня я в мысленном чеклисте поставил галочку напротив пункта «экипировать Земляну к зиме».
В деревнях собрали и реализовали урожай.
— Из Обрадово больше всего пришло, — радовался Тихоныч. — Вот что значит, люди за ум взялись! Ну и Господь помог — земли-то плодородные там у них. Как говорится, палку воткнёшь — зацветёт.
— Как у нас финансовое положение в целом? — осведомился я.
— Эх, Владимир Всеволодович…
— Чего такое?
— Сглазить боюсь! Хорошо всё. И перезимуем замечательно, и можно даже кой-чего вложить на будущее.
— Займёшься этим вопросом?
— Уже занимаюсь.
— Отлично. Живём.
Неофит жил на два дома. В основном — у меня, проникался охотничьей жизнью. Но и родителей, понятно, не бросал. Меч ему заказали по руке, но это оказалась долгая песня. Как туманно объяснил торговец, охотничье оружие проходит сложную закалку. К холодам пообещал маякнуть.
Неофита это, понятно, не устраивало. Деловая жилка в пацане была прокачана, и ему хотелось уже работать и зарабатывать, а он вынужденно сидел дома.
— Значит, так, — сказал я, увидев его кислую мину. — Меч тебе подобрать не смогли, потому что руки слабые. Сделают меч поменьше — всё равно непросто будет. Его ж не только держать, им рубить надо.
— И чего, не гожусь, значит? — насупился пацан.
— Значит, упал — отжался.
— Чего?
— Слышал меня. Упал — отжался! Будем из тебя мужика делать. Слабый охотник — мёртвый охотник.
Пока я контролировал тренировки Неофита сам, но вскоре собирался перевесить эту почётную обязанность на Захара. На первую охоту пацана я точно сам возьму, а вот подготовительные работы можно и делегировать.
В ситуацию с вием я постепенно посвящал всех знакомых охотников. Никто не проявил особого восторга по этому поводу, однако все выразили полнейшее понимание того, что вопрос решать придётся. Потому что проблема, так или иначе, коснётся всех.
— Наш Линар всё хлюздит, что в Сибирь подадимся, — говорил Харисим, пыхтя трубкой возле кабака. — И так складно — мол, на подвиги пойдём, вернёмся героями! Да только кто знает — тот понимает, что бегство это самое настоящее.
В Смоленске пока не было ни ветра, ни дождя, но температура воздуха как-то неприлично рухнула. По ощущениям, около нуля.
— В Сибири зимой — самое оно, — усмехнулся я. — Подвиги так и ждут за каждым кустом.
— Вот то-то и оно. Идти чёрт-те куда, зад морозить. Ни приюта, ни уюта…
  
— Не пойдёшь?
— Не. Давай лучше вия бить. Вот там, ежели сдюжим, правда героями будем. А не сдюжим — так один пёс, не стыдно людям в глаза смотреть.
— Много с тобой ещё таких?
— Да наскребём сколько-то. Иван с Ерёмой уж точно за тебя.
Ещё за меня был Глеб из Полоцка. Его, кстати, вий потряс не так сильно, как остальных. В приграничном городке, где то и дело лезло из Пекла всякое весёлое, вий среди этого всякого был хоть и выдающимся, но всё же не поражающим воображение.
— Самая трудность — в глаза ему нельзя смотреть, — рассуждал Глеб, испепеляя тушу вепря.
Приличных размеров тварь, не давала покоя населению Полоцка уже давно. А мне как раз нужно было апнуться до сотника, и не хватало, как водится, чуть-чуть. Ну и где найти недостающие ресурсы, если не в Полоцке? Глеб мою инициативу с удовольствием поддержал. И теперь мы, покончив с тварью, вели степенную беседу.
— Оно хоть и говорится, что охотникам вроде как можно смотреть, а всё ж таки чёрт его знает. Я бы не рискнул. Говорят, был один знатный охотник, который Знак Полёт довёл в своё время до предела. Вестимо, Воеводой был. На дальние расстояния летал, ничего не боялся. И тоже свела его судьба как-то раз с одной тварью, навроде вия, только баба, со змеями в башке. Так он, чтоб её прибить, специальный щит заказал из костей тварей. Щит зеркальный, охотник в отражение смотрел, а не прямо на эту тварь. Так вот и прибил.
— Один?
— В легендах говорится, что один. А на деле — ну, сам суди. Бил-то, может, и один, да только позади него стояло — не меньше тысячи. Силы вливали… Эх, каждый раз жаль, этакую тушу жечь! — Глеб с досадой посмотрел на горящего вепря. — Тут жрать бы и жрать, кабанов этих.
— А нельзя?
— Да почему нельзя? Ежели хочешь упырём проснуться — жри на здоровье.
В Полоцке ещё стояла золотая осень. Красивая. Видимо, компенсировала общий невесёлый уровень жизни. Но даже здесь уже чувствовалось, что погода собирается превратиться в дерьмо. Тот же мерзкий ветер крепчал с каждым днём, а в стороне Пекла собирались мрачные тучи.
— Щит из костей тварей, говоришь? — задумчиво переспросил я.
— Врут так. Я поспрашиваю. И вот ещё слышал…
— Чего?
— Да вроде как сохранился тот зеркальный щит. И кабы не прямо здесь, у нас в Полоцке.
— Вот это рояль так рояль! — восхитился я.
— За «рояль» ничего не скажу, не знаю, что за штука. А про щит — поспрашиваю. Ну и как жара пойдёт, зови. Интересно — спасу нет. Настоящего-то вия пощипать.
Захара, как самого грамотного (сколько ж лыра прочитал по рекомендациям своей Марфы!), я определил вести список тех, кто готов идти со мной на вия. Согласно списку, количество подписавшихся охотников перевалило за семьдесят.
— Ещё б чуток — и сотня! — вздыхал Захар.
— Авроса посчитал?
— А неужто он пойдёт?
— Обещал ведь.
— Точно. Забыл. Записываю!
Захар благополучно (пара фингалов — не в счёт) утряс с Авросом вопросы перевода в мой орден, и теперь тоже носил на руке не звёзды, а мечи.
— Неофита пиши.
— Да он же мелкий совсем!
— И что? В сотню войти сможет, для галочки. На самого вия его, понятно, никто толкать не станет.
— Эх… Тыщу бы, на вия-то…
— Мечтать не вредно. До тысячника я так быстро не прокачаюсь.
Меня волновал не столько недобор охотников, сколько отсутствие точной даты появления вия. Вот соберём мы сейчас сотню — и чего? Вий возьмёт, и не придёт. Разбредутся все. Кто туда, кто сюда, кто — не приведи господь — погибнет. А потом, когда вий появится, окажется, что у нас ничего не готово. Стол не накрыт, полы не мытые, и так далее.
Однако судьба, как я вскоре понял, мне благоволила. Хотя началось всё довольно странно.
Я в очередной раз перенёсся в дом к Ползунову, собрать урожай свежих душ. В смысле, принять в Орден Истинного Меча новых охотников. И ещё из комнаты услышал женские всхлипывания.