Ком-5 (СИ)

— Весьма приятно, Илья, — довольно сдержанно ответил я. Честно говоря, меня уже начало припекать от восторженных интонаций. Восторги, понятное дело, относились не ко мне, а очень важным дискуссиям клуба, будь он неладен.
А Виктория заливалась соловьём:
— Вы восстановились в последних числах октября, и я, по-хорошему, должна была уже включить вас в отчёты…
Тут я чуть было не возмутился, но она примиряюще выставила перед собой ладошки:
  
— Ну, это ничего. Подумаешь, четыре дня. Это мы опустим. НО! — оно прямо прозвучало большими буквами, это большое и грозное «но». — В ноябре вам нужно обязательно выступить! Спасибо вашим друзьям, вас заблаговременно записали.
— Друзьям? — переспросил я, чувствуя подвох.
— Да! Великий князь Иван Кириллович был так любезен, что записал себя, а вас и князя Багратиона взял в содокладчики. Сказал, что тема вам чрезвычайно близка. Я сказала, что обычно мы не записываем докладчиков в их отсутствие, а он… — Она щебетала что-то, почти закатывая глазки, а я всё больше подозревал каверзу. — Ну, вы же сами понимаете, как я могла отказать Великому князю⁈
— Главное, чтоб он у тебя чего другое не попросил, — пробормотал я.
— Что? — оборвала поток бессмыслицы Виктория.
— Я спрашиваю: и какова же тема дискуссии?
— А-а! Тема «Оборотни в современной армии: прогресс или пережиток?»
— Заш-шибися пахнет пися…
— Как?.. — Виктория захлопала глазами, а я изо всех сил сдерживал рвущееся наружу продолжение: «если писю год не мыть!»
— Я говорю: зашёл бы он со мной, вместе бы и записались.
— А-а-а! — обрадовалась Вика. — Понятно! Спасибо, Илья, что понимаете специфику нашей работы. Ждём вас на выступлении послезавтра. Ничего, что так быстро? Иван Кириллович сказал, что вам и подготовка особая не нужна, вы глубоко в материале.
— М-гм. Вы ещё Петра Витгенштейна запишите. Уверяю вас, ему есть что сказать.
— Неужели? — обрадовалась Виктория.
— Да-а-а! Вы не поверите, в операции на полярной базе, буквально полгода назад, ему пришлось очень плотно взаимодействовать с оборотнями. И даже не одного, а двух разных видов. Так что он вполне сможет провести сравнительный анализ психо-физиологических и тактических характеристик.
— Вы серьёзно⁈
— Предельно.
— А из какой он группы?
— Как и Великий князь. Боевой факультет, пятый курс.
— Спасибо вам огромное, Илья! Я прямо сейчас до них и сбегаю!
— Очень правильный подход.
Вот и славно, — подумал я. Как говорится, от нашего столика — вашему.
Жаль, что я не увижу, как Багратион Сокола кусает.
Ну не преувеличивай уж. Серго всё-таки воспитанный. Но жаль, да. Я б на их рожи полюбовался.
* * *
Обедать в столовую не пошёл. Мои все сегодня дома — проведу лишний часок в тёплой семейной обстановке, ещё и с сыном немножко поиграть успею. А господа князья пусть друг другу улыбаются. А то — ишь! Скучно им!
После обеда сегодня у экстерна стояли часы специализации. Как уж с прошлого года было заведено, у меня в это время свои практические занятия с тувинцами были. Оседлал я «Клопика» и на полигон помчал. Так что, если кто-то из трёх весёлых князей приходил по мою душеньку, я того не узнал. Был, так сказать, избавлен.
Возвращаюсь домой к ужину — а в столовой у нас Багратион сидит. Надутый, как мышь на крупу.
— Скажи, что я прав? — сразу спросил я его.
— В чём? — А подозрительности-то в голосе сколько!
— Ты покусал Сокола, признайся?
Серго хмыкнул:
— Я — нет. А вот Петя был близок.
Молодец!
— Да? Так Петю же я записал!
— А кто это всё затеял? — гневно спросил из-за моей спины голос Витгенштейна.
— Ой, да хватит уже разоряться! — Сокол подтолкнул его в столовую и вошёл следом. — Ну записал! В тот момент мне это показалось удачной шуткой.
— Над тобой бы так шутили, э! — вскинулся Багратион.
Я только согласно прищурился на Великого князюшку. Иван сразу поёжился:
— Ой, Илья, только не смотри вот так! — воскликнул он. — Понял я, понял! Был неправ! Простите меня, друзья. Ну — детство стрельнуло, честное слово.
— Пороли тебя мало! — всё ещё сердито сказал Петя, устраиваясь на диване. — Думай теперь: что говорить будем? Эта Вика, — Петя очень натурально похлопал выпученными глазами, изображая новую председательницу по дискуссиям, — хочет ни больше ни меньше, а натуральную межвидовую аналитику! Что я её — рожу⁈
— Да ладно, сейчас мы живо накидаем за и против! — с преувеличенной бодростью сел за стол Иван и достал из планшетки тетрадку. — Я надеюсь, господа, мы с вами собьёмся в одну команду? Или будем дискутировать друг с другом?
— Ещё и друг с другом! — возмущённо хлопнул себя по колену Серго. — Нет уж, давай в одну!
— А что, кроме нас на эту тему ещё есть кто? — сразу спросил Витгенштейн. — Не наши?
— С алхимического, что ли… первый-второй курс, кажись.
— А это, между прочим… — У Пети загорелись глаза. Явно уже измыслил новую шуточку! Он живо пересел за стол и подвинул к себе заготовленную Иваном тетрадку. — Дру́ги! Алхимики у нас — практически вещь в себе. Из своих лабораторий вылазят, только если им угрожают пытками и расстрелом. Спорим, недавняя дуэль пять на два мимо них пролетела?
— Опять ведь задумал что-то? — хитро спросил Багратион.
— О, да! Это будет феерическое выступление! Мы ведь любим выступления?
Пожалуй, да.
— Идея такая…
ЗАСЕДАНИЕ ДИСКУССИОННОГО КЛУБА
Явились мы в дискуссионный клуб как положено — минут за десять до начала. Заглянули в подсобку, а там уже какая-то молодёжь мантии натягивает.
— Точно, алхимики! — обрадовался Петя.
И пока мы своей могучей кучкой в эти хламиды наряжались, он чего-то с их старшим перетёр и даже руку ему пожал. Подскочил в наш угол, тоже давай скорее облачаться.
— Ну и? — спросил Иван.
— Порядок. В зал выходим через одного, начиная с них. Их пятеро.
— А-а, понятно, — закивали Серго с Иваном.
— А теперь чтоб и мне понятно было, — потребовал я.
— Тут принята самая простая жеребьёвка: всех пришедших делят по порядку номеров на первый второй. По мере выхода на дискуссионную площадку.
— Ага! Тогда яволь.
— Серго, готов? Давай, их первый пошёл.
И мы действительно очень ловко разбились на наших и ваших. Вика как-то с подозрением на нас посмотрела, но спорить не стала. Сегодня кроме тумб для выступающих по бокам площадки стояли ряды лавок — нас же, вроде как, много. Расселись. Я до начала успел оглядеть довольно полные трибуны. Похоже, пятый курс боевого чуть не полным составом. О! А вон и Швец с Пушкиным знаки подают, мол: давай-давай, мы за тебя болеем! И Хаген с ними сидит, между прочим. А мне ничего не говорил, партизан.
Виктория позвонила в маленький колокольчик — однако нововведение, раньше без него обходилось. Очень значительно начала тоненьким голосом:
— Прошу внимания, господа! Начинаем жеребьёвку «за» и «против»!
В памятную по прошлому году подставку зарядили прозрачный шар с цветными кубиками, кубики, как положено, запрыгали и вылетели… закружившись в воздухе. По аудитории пошёл вздох.
— Это что такое? — возмущённо вскинула бровки Виктория.
А я успел заметить очень сосредоточенное лицо Пушкина. Так-та-а-ак…
Кубики разлетелись в разные стороны. К нам подскочил зелёный, к стороне алхимиков — красный.
Виктория тоже стала красной. По-любому же, поняла, что кто-то магичил. Она аж подскочила, но тут Великий князь быстро поднялся и громко объявил:
— Наша команда передаёт почётное право первого выступления красному сектору.
Очень серьёзный алхимик в зеленовато поблёскивающих (не иначе, артефактных) очках также быстро поднялся навстречу и поклонился:
  
— Спасибо, коллега! Итак, начнём наш диспут! — и незамедлительно начал вступительную речь.
Бедной Вике даже слово вставить не дали. Она сердито поджала губки и села, сплетя ручки на груди и сердито поглядывая на участников.