Последний ученик магистра
Надо ли говорить, что ночь мы провели в одной постели? Вечер, как я и обещал, был романтический. Лучшее из вин – желание – плескалось в наших бокалах, глаза искали взгляд, губы поцелуя. Когда все это переполнило чашу терпения, нас выплеснуло друг в друга. Олла явно не готовила себя в сестры Матери, а я никогда не был фанатом какого-либо бога.
Утро мы встретили среди хаоса разбросанной одежды, пришлось даже разыскивать некоторые части дамского белья среди вороха моей одежды. Смущенные, но довольные, мы заказали горячей воды, тазы, мочалки, искупались, помогая друг другу, и вышли в общий зал на завтрак. Моя спутница вела себя весело и непринужденно, я бы даже сказал, как довольная кошка, поймавшая мышь.
«Да ладно, – подумал я, – чем бы дитя ни тешилось, пусть считает, что это она меня соблазнила».
Теперь передо мной встала дилемма, как скорее довезти юного Дэя до родственников и не бросить посреди дороги Оллу. К счастью, все образовалось само собой. Вчера по приезде я сдал разбойников стражникам. Те этому чрезвычайно обрадовались, ибо слухи о пропадавших обозах и путниках ходили, но доказательств никаких не было. А тут я, пострадавшая ванесса и два разбойника. Мало того, еще и сведения о причастности целой деревни к разбоям на дороге. К сожалению, никакой награды не было объявлено, так как «борьба с разбоем – святой долг и обязанность каждого дворянина».
«Ну, ты-то свою награду получил», – плотоядно облизнувшись, ухмыльнулось мое второе «я». – «Не отрицаю», – ответило первое.
Так как нападение на дворянина считалось серьезным преступлением, к следствию подключились высокие инстанции. Ванесса должна была задержаться на неопределенное время до окончания следствия и дождаться казни покусившихся на жизнь, честь и имущество дворянки. С меня приняли письменные показания свидетеля преступления и отпустили с миром.
Прощание с Оллой вылилось в слезы, невысказанные упреки и вырванное у меня обещание обязательно навестить ее в имении у тетушки, которое я с облегчением дал, благо сроки не оговаривались.
Через час мы уже были далеко, а к полудню недавнее происшествие воспринималось мною как новелла, прочитанная в купе поезда дальнего следования.
Следующая пара недель ничем не запомнилась. Города сменялись городами, харчевни гостиницами, встречные обозы попутными. Наконец мы добрались до реки. По ней надо было проплыть добрую треть пути до цели нашего путешествия. Ширина и мощь ее поражала. Волгу я не видел, а вот Лену в окрестностях печально знаменитого города Ленска в Якутии – довелось, и эта река мне ее напомнила.
Еще больше поразили кораблики, снующие по речной глади. Вниз по течению все больше шли баржи – тупоносые, практически прямоугольные корыта; вверх – многовесельные узкие галеры. Нам надо было вниз.
Позже я узнал, почему баржи имели такую форму. Оказалось, все они были одноразовыми изделиями. В верховьях реки немерено было леса. Его рубили и пилили на доски, из которых тут же сколачивали эти баржи и пускали вниз по реке. По дороге на них брали груз и пассажиров. В конце пути на морском побережье их разбирали и продавали как доски.
«Ушлые, однако, ребята», – подумалось мне.
Искать попутную баржу долго не пришлось – как раз причалила одна.
– Чего ж не взять, грузитесь, ваша милость, – в ответ на мою просьбу пробасил старший из сопровождавших баржу. – Кроме вас плывут четыре семьи с каретами и лошадьми, дадите меди слугам, они и ваших лошадок обиходят. Но корм для лошадей у каждого свой. Вон в конце улицы лавка, там его и продают. Сами как будете питаться? Если из общего котла, то тридцать пять меди с вас, если сами готовить будете, то в той же лавке и для людей еду продают.
– Поглядим, что за еда, потом и решим. Отправляемся когда?
– Так с утра завтрашнего. Мать в небо, мы в реку. Так у нас, речников, заведено. Мать на вечер, мы на берег, ночью не плывем.
– Если мы сегодня закупимся провиантом, то переночевать на барже можно?
– Отчего ж нельзя? Ночуйте, утром меньше возни будет. Провоз у нас – по серебряному с головы, и не важно, что там за головой, хвост или шпага. С бедноты, конечно, берем поменее, но они работой доплачивают.
– Договорились, мастер, мы за кормом и на баржу. Еще один вопрос: на ночной стоянке лошадей на берег выпускают?
– А чего ж не выпустить? Выпускаем, пусть травки пощиплют, день-то в трюме простоять трудно, но, опять же, сами выводите, сами заводите.
– Ясно, спасибо за советы и ответы.
Доехали до лавки, купили по паре мешков какого-то лошадиного зерна, себе взяли круг сыра, каравай хлеба, окорок и несколько кругов колбасы, немного соли и специй. Кроме того я приобрел пять бутылок неплохого вина, вкус которого при дегустации мне больше всего понравился. Нагрузив лошадей мешками с провизией, взяли их под уздцы и вернулись на пристань. Наши попутчики решили ночевать на берегу в каретах, а мы завели своих скакунов в трюм и привязали к коновязи неподалеку от сходен. Там же оставили мешки с зерном и седла. Притороченный груз, состоящий из пары сумок на каждого, двух моих ларцов, двух музыкальных инструментов и мешка с провизией, подняли на палубу, где и устроились на площадке, которую указал нам немногословный речник.
– Тут в сундуках тюфяки, если не побрезгуете, возьмите, все же на них мягче, чем на палубных досках.
– А вот за это спасибо, речник.
– Дак не за спасибо работаем, ваша милость, за серебро, но и оно платится не за просто так.
Расстелили тюфяки, поверх кинули по плащу, примерились каждый на своем и нашли, что удобства, конечно, не ахти, но выше ожидаемых. Молодой Дэй воспользовался возможностью помузицировать, расчехлил сатур и принялся разминать пальцы обеих рук, перебирая струны и беря аккорды. А я углубился в энциклопедию, изучая географию реки Варады и ее притоков. Длина около трех тысяч верст, пересекает полконтинента с севера на юг. Ого! Моей донкой здесь рисковать не стоит, хищные рыбы до полутора метров длиной. В общем, река как река, без порогов и водопадов, а вот мелей и островов сколько угодно. Примерно на одинаковом расстоянии стоят на берегу три города, столицы графств. Варада впадала в море, море отграничивалось от океана цепью островов. Климат субтропический. В конце пути чуть ли не в шорты придется переодеваться. То-то мне лицо ван Дэя показалось смугловатым, он из южан, оказывается.
Тихо звенели струны, плескалась о борт волна. Матерь закатилась за гору, резко пала ночь. На барже открытого огня не держали, поэтому Род на ощупь натянул чехол на инструмент, пристроил его рядом с собой и заснул. Мне же опять предстояла встреча с учителем.
– Здравствуй, ученик…
В общем, ночь у меня прошла в напряженной учебе. Для начала магистр погонял меня по различным темам ранее пройденного материала, потом с пристрастием попытал по лекарственным растениям, приготовлению зелий и мазей, в конце резюмировал:
– Тебе помогает твое медицинское прошлое. В свое время мне эти знания дались с большим трудом. Признаюсь тебе, что экзамен своему куратору по травам я сдавал трижды. И вроде бы рецепты зелий известны давно, но магическая составляющая при их изготовлении – примерно две трети. Можно ошибиться в весе тех или иных трав и соцветий, но нельзя ошибиться в активации зелья Пламенем. У тебя это происходит интуитивно. Как там говорила принцесса из «Тысячи и одной ночи»? «Настало утро, и я прекращаю дозволенные речи». Разреши тебя поблагодарить за тысячи книг, которые ты прочитал в своем мире. Я немного систематизировал твою библиотеку и с удовольствием читаю ваших авторов.
Настало утро, кареты попутчиков заехали по откидному пандусу в трюм, лошадей распрягли и привязали к коновязи. Мамаши, боясь за своих детей, остались с ними в трюме, а отцы семейств выбрались на палубу. Речники впрягли в работу нескольких пассажиров из бедноты и, отталкиваясь длинными баграми, вывели баржу на стремнину, течение подхватило в свои мягкие лапы не бог весть какой лайнер, поволокло его вдоль берегов. Следом за нами от берега отвалили еще несколько барж и, собравшись в караван под умелым руководством кормчих, потянулись гуськом друг за другом.