Зловещее светило

— Вы хотите сказать, что это ему в конце концов сойдет с рук?
— Посмотрим.
— Вы слышали, как он нас называл?
— И как?
— Неудачниками!
— Это очень плохо.
— Да, это очень плохо. — Униац с пренебрежением посмотрел на парня. — Может, мне все-таки стоит с ним поработать? А то заснет еще.
— Оставь его в покое, — спокойно сказал Саймон. — Он молод, но еще повзрослеет.
Он следил за парнем в полосатом блейзере с гораздо большим вниманием, чем могло бы показаться со стороны. Молодой человек гневно и с вызовом смотрел на них. В глазах был и страх, но это не вызывало удивления. Время от времени у него непроизвольно сжимались кулаки и белели костяшки пальцев, но это объяснялось вполне понятной яростью. Один или два раза он бросал взгляды на странно нереальное зрелище — мертвую девушку, наполовину спрятанную в тени. И именно в эти мгновения Саймон разглядывал его с наибольшим вниманием. Он видел обычный страх смерти, который занимает место практического мышления у тех, кто мало ее видел, а также горечь и отвращение, которые тоже были вполне естественны. Лицо молодого человека выражало недовольство и оставалось угрюмым. В общем, не выдавало ничего такого, что могло бы значительно облегчить Саймону решение загадки. Чтобы как-то убить время, Темплар в задумчивости выпускал кольца дыма. За внешней холодностью скрывалось беспокойство и озадаченность.
Стражи порядка приехали через пятнадцать минут — гораздо быстрее, чем полагал Саймон.
Полицию представляли мужчина с нафабренными усами в штатском и два констебля в форме. За ними прибежала Розмари Чейз. При виде никак не пострадавшего молодого человека в полосатом блейзере у нее от радости перехватило дыхание. На заднем фоне, за Розмари, маячил мужчина, по виду которого можно было сразу понять, что это дворецкий.
Саймон повернулся с улыбкой.
— Рад видеть вас, инспектор, — сказал он легко и непринужденно.
— Просто сержант, — ответил мужчина в штатском таким тоном, словно он был «главным сержантом».
Он заметил пистолет в руках Униаца и с наигранной воинственностью сделал шаг вперед — смелый шаг, без сомнения.
— Отдайте мне оружие! — приказал он громко.
Хоппи его проигнорировал и вопросительно посмотрел на единственного человека, приказы которого выполнял.
Саймон кивнул и вежливо предложил собственный «люгер». Сержант забрал два пистолета, прищурился, внимательно их оглядел, затем засунул в боковые карманы. Он явно испытывал облегчение и не выглядел дураком.
— Как я предполагаю, у вас имеется разрешение на ношение огнестрельного оружия? — голосом дьявола-искусителя спросил он.
— Конечно, — ответил Святой сладким голосом добродетельного обывателя.
Он достал разрешение и лицензию из кармана. Хоппи сделал то же самое. Какое-то время сержант с угрюмым видом недоверчиво изучал документы, потом передал одному из констеблей для переписывания данных. Констебль выглядел настолько тупым, что Саймону приходилось прилагать усилия, чтобы не скорчить гримасу. Создавалось впечатление, будто полицейские заранее пришли к какому-то выводу и по пути сюда разрабатывали точно выверенный подход к очевидной им кульминации, а теперь обнаружили, что все строение шатается, после того как при первом же шаге подвернулась нога.
Возникла определенная неловкость.
Сержант деловито направился прямо к телу и в задумчивости встал над ним. Выглядел он важно и торжественно. Потом он опустился на четвереньки и уставился на нож, не прикасаясь к нему.
Он взял фонарик у одного из констеблей, чтобы осмотреть пол вокруг, затем обследовал весь эллинг, при этом часто хмурился, особенно когда добирался до самых темных уголков. Порой он о чем-то размышлял. Когда сержант понял, что никаких дел больше не придумать, он вернулся назад и уставился на собравшихся с твердой решимостью во взгляде.
— Пока мы ждем врача, мне лучше записать ваши заявления, — сказал он уже не столь агрессивно, потом повернулся: — Вы — мистер Форрест, сэр?
Молодой человек в полосатом блейзере кивнул.
— Да.
 
— Я уже знаком с версией девушки, но мне хотелось бы выслушать и вашу.
Форрест быстро взглянул на Розмари и мгновение колебался.
— Я провожал мисс Чейз домой, — заговорил он. — Мы увидели здесь движущийся луч света. Украдкой подошли, чтобы выяснить, что происходит, и один из этих мужчин в нас выстрелил. Я включил фонарик, направил на них луч света и притворился, будто у меня тоже есть оружие. Они сдались. Мы забрали у них пистолеты, а затем вот этот мужчина стал спорить и пытался представить дело так, будто стрелял кто-то другой. Ему удалось отвлечь мое внимание и забрать назад свое оружие.
— А вы слышали какой-то шум, пока шли мимо? Шум, который… э-э-э… покойная могла бы производить, во время нападения?
— Нет.
— Я не слышал шума, который производила покойная, во время нападения, — повторил констебль с блокнотом и ручкой, тщательно все записывая.
Сержант подождал, пока он закончит, и повернулся к Святому.
— А теперь вы, мистер Темплар, — зловеще сказал он. — Вы желаете сделать заявление? Мой долг предупредить вас…
— Зачем? — вежливо спросил Святой.
Похоже, сержант не знал ответа на этот вопрос.
— Какое заявление вы хотите сделать? — хрипло спросил он.
— Я хочу сказать то же самое, что говорил мистеру Форресту, пока мы спорили. Мы с мистером Униацем прогуливались, чтобы нагулять аппетит, и увидели, что дверь в это здание открыта. Мы любопытны, и нам нечего было делать. Заглянули сюда и увидели труп. Когда переваривали увиденное, кто-то в нас выстрелил, а затем мистер Форрест включил фонарь и заорал: «Руки вверх!» — или что-то подобное. На всякий случай мы подняли руки вверх, думая, что стрелял он. Завладев моим пистолетом, он явно нервничал, поэтому через некоторое время я забрал у него оружие, чтобы он случайно не выстрелил. Затем я сказал мисс Чейз, чтобы отправлялась за вами. Разговаривая с мистером Форрестом, я случайно обнаружил, что мы оба ошиблись насчет стрельбы. Стрелял кто-то еще, с другой стороны окна. Вы сами можете убедиться в этом, если посмотрите на окно.
Голос и манера поведения Святого свидетельствовали о его честности и искренности. Говорил он спокойным, деловым тоном. Часто бывает, что, когда рассказываешь чистую правду, тебе не верят, но приятная невозмутимость Святого, очевидно, поставила сержанта в тупик. Он отправился к окну и долго осматривал разбитое стекло, потом вернулся и почесал голову.
— Да, похоже, именно так и было, — с неохотой признал он.
— Если хотите еще доказательств, то можете разобрать наше оружие, — равнодушно продолжал Святой. — Мистер Форрест подтвердит, что мы с ним ничего не делали. Убедитесь сами: обоймы полные, а стволы чистые.
Сержант с готовностью принял предложение, потом обреченно пожал плечами.
— Похоже, все так и есть, — сказал он стоически тоном, не допускающим возражений. — Видимо, вы, господа, оба ошиблись. — Он продолжал сверлить Святого мрачным взглядом. — Но это не объясняет, почему вы находились здесь с покойной.
— Потому что я ее нашел, — резонно ответил Святой. — Кто-то же должен был это сделать.
Сержант еще раз хмуро огляделся. Он не стал признавать вслух, что все его воздушные замки рухнули на землю. Неохотное признание собственного провала явно читалось на его лице, хотя он всеми силами старался этого не допустить. Он делал лицо непроницаемым и пытался выглядеть таким загадочным, словно у него еще есть туз в рукаве, который он пока не намерен никому показывать. По крайней мере один из его зрителей не обманулся на сей счет и вздохнул с облегчением.
— Лучше запиши побольше деталей, — хрипло сказал сержант констеблю с блокнотом и повернулся к Розмари Чейз: — Покойную звали Нора Прескотт. Правильно, мисс?
— Да.
 
— Вы ее хорошо знали?
— Конечно. Она была одной из личных секретарш моего отца, — сказала смуглая девушка, и Святой внезапно почувствовал, что еще один узел развязался.