Гвардия Хаоса (СИ)
Глава 10. Ярмир, сны, бытовые нюансы и необъяснимые перемены
02:35, 19 июля 1014 года, пятница. Федерация Вердиро.
В распоряжении Белгорро была тысяча лет, чтобы поразмыслить над тем, что же он, собственно, из себя представляет. И за это время он пришел к выводу, что все-таки является человеком, хотя если найти скальпель, способный разрезать его плоть, которая на самом деле не плоть, а уникальный по своим свойствам минерал, и хирурга, у которого хватит мужества провести анатомическое исследование существа, которое способно превратить в раскаленный газ все вещество в радиусе нескольких десятков метров вокруг себя, то обнаружится, что внутри его тела есть лишь неорганические структуры, выполняющие роль опорно-двигательной и нервной систем, и ничего, даже отдаленно напоминающего кровеносную, пищеварительную, дыхательную и выделительную. Белгорро выглядит, как человек, мыслит и чувствует, как человек, и даже говорит, как человек — благодаря подобию голосовых связок из минералов, которое, по сути, является динамиком из альтернативных материалов и альтернативного устройства, превосходно справляющегося со своей задачей; и тем не менее, с биологической точки зрения человеком он не является. Ему не нужны еда и сон, он не стареет и не ведает усталости. Если найдутся оружие или человек, способные нанести ему вред, то рана тут же затянется (впрочем, Белгорро не знал, что будет, если он потеряет руку, ногу или голову — какими жестокими не были бы сражения, до подобного никогда не доходило — слишком крепким он был); у него не было родителей и никогда не будет детей. Знаток фантастической литературы назвал бы его элементалем или духом земли; знаток магии или мистических искусств возразил бы и сказал, что Белгорро — ярмир, видов которых в мире исчисляется превеликое множество. Ну а сам он, испытывая потребность в человеческом обществе, сделал свой собственный выбор. Исходя из потребности — очевидный и озвученный еще в начале абзаца.
«А еще я отношусь к ярмирам, у которых вообще есть внутреннее строение тела. И волосы. Те из нас, которые на сто процентов состоят из воды, горных пород и даже атмосферного воздуха — они-то что такое? Я себя хотя бы формой жизни могу назвать, небелкового типа,» — размышлял Белгорро, подъезжая к автозаправочной станции. Бензина в баке его роскошного «Родлоуда» хватит километров на десять максимум, но на это он рассчитывал, зная дорожную карту всей Федерации наизусть.
— Но мне следовало учесть это, — пробормотал ярмир, заметив прилепленный на окно лист бумаги с надписью «Бензина нет». Разбудив спящего внутри здания работника, он выяснил, что горючее появится только утром. И процесс извлечения данной информации занял определенный промежуток времени — не каждый сможет сохранить трезвость суждения, повстречав в два часа ночи совершенно черного и крайне огромного человека со светящимися в темноте глазами. Внешность Белгорро способствовала запугиванию, но никак не конструктивному диалогу.
Немного поразмыслив над сложившейся ситуацией, ярмир со словами «Держи, дарю» вручил парню ключи от автомобиля и отправился дальше пешком, благо половина расстояния до Фламби уже было преодолена. Правда, через десять секунду он вернулся к работнику автозаправки и вручил ему уже свои туфли, но молча — вряд ли в данной местности найдется кто-то, кому придется впору обувь его размера.
Пробежав километров пятьдесят по ночному шоссе, он остановился, заметив впереди подозрительно знакомую фигуру. Лунный свет ясно очертил контуры бесформенного черного балахона, зловеще отражаясь от белой театральной маски с узкими прорезями для глаз и трагически искривленным ртом.
— Августо… У тебя пять минут для того, чтобы объясниться.
Первый из Гвардейцев Хаоса и некогда правая рука Императора Фридриха, а ныне императора Дакиэрро Сигурда, приблизился к Белгорро из извлек из складок балахона тонкий прямоугольник карманного компьютера.
— Дженази вернулся, Белгорро, и ты, как я вижу, уже это знаешь. Сигурд предлагает тебе объединить усилия и уничтожить его во имя всеобщего блага. Здесь информация о трагедии тысячелетней давности — о том, как именно погибла цивилизация Чи-Зо. Прочти и пойми, какую угрозу на самом деле представляет собой наш старый знакомый.
Белгорро не любил нарушать обещания и всячески старался сдержать данное им слово. Но если у него это все же не получалось, то не особо расстраивался — гибкость мышления и аналитический склад ума позволяли ему нарушать правила игры. Особенно, если он сам их установил.
Пронзив маску Августо раскаленными пальцами, он разрушил его мозг, и прежде чем это древнее существо пришло в себя, поднял температуру его тела до такого значения, после которого еще один представитель небелковой формы жизни развеялся по ветру мелкой черной пылью. Самый первый Гвардеец Хаоса не был ни ярмиром, ни человеком, и мог восстановиться даже из малой части своего тела, которое на памяти Белгорро не раз пытались уничтожить, и с весьма эффективными результатами. Однажды Августо регенерировал из кончика мизинца, минут за двадцать…
— Надеюсь, теперь ты точно сдох, — сказалярмир, стряхивая с ладони крошечные черные кристаллы. — Второй Раббен мне не нужен.
Прежде чем покинуть место скоротечной дуэли, Белгорро все же поднял с асфальта КПК и продолжил свой путь. А через полчаса, пробежав еще километров семьдесят, проиграл любопытству и включил устройство.
— Это ничего не изменит, — оправдывался он перед самим собой. — Кем бы там ни был Дженази, я все равно останусь самым жутким монстром этого мира.
***
Страх сковал тело Юрики, когда череда бессвязных и абсолютно бредовых сновидений, перетекающих друг в друга порой весьма нелепым образом, резко остановилась на одном кадре, который не менялся так долго, что девушка ощутила себя муравьем, угодившим миллионы лет назад в кусочек янтаря. Только этот камень был бесцветным и прозрачным, как слеза, и кроме нее здесь были так же деревья с облетевшей листвой и снег. Много снега, босые ноги Юрики тонули в нем по колено, и он продолжал падать сверху, обжигая обнаженную кожу десятками ледяных укусов. Но ей было не до мелких неудобств: сугробы и жестокий мороз были отодвинуты на второй план оскаленной мордой огромной красной рыси с зелеными глазами.
— Это просто сон, — прошептала девушка, впуская в легкие настолько холодный воздух, что он полностью выморозил ее изнутри и она обратилась в покрытую инеем статую, которая могла только смотреть, слушать и продолжать ощущать нестерпимый холод. Рысь шагнула вперед, и пусть она стояла на четырех лапах, ее голова находилась так высоко над землей, что Юрике пришлось бы встать на цыпочки, чтобы дотянуться до кошачьего подбородка.
Когда рысь сделала еще один шаг, девушка неожиданно обрела свободу движения и бросилась прочь, ведомая инстинктом самосохранения. Она бежала сквозь лес туда, где деревья росли ближе друг к другу и где было меньшее расстояние между стволами. Но как назло, повсюду были только настоящие великаны, и куда бы Юрика не направилась, рысь свободно могла следовать за ней. Она то догоняла на прямых участках пути и больших полянах, то отставала, когда Юрике попадались рухнувшие стволы, под которыми можно было пролезть, и пары-тройки деревьев, росших так близко друг к другу, что рысь не могла протиснуться между ними и ей приходилось огибать такие препятствия. Но подобных «подарков» было немного, а после и вовсе лес закончился, и Юрика выбежала на бесконечную снежную равнину, которая в запредельной дали сливалась в одно целое с серыми небесами.
Рысь уже дышала в затылок и вот-вот должна была совершить финальный прыжок, чтобы вонзить в жертву клыки и когти, но тут снежный ковер под ногами девушки исчез и она провалилась вниз, скатываясь по усеянному камнями и покрытому ледяной коркой крутому склону. Этот овраг стал ловушкой, из которого для Юрики не было выхода — ее слабые, избитые до крови руки и ноги уже не могли позволить ей взобраться наверх по почти отвесной стене из смерзшейся глины. А рысь стояла наверху и смотрела, как ее жертва совершает очередную бесполезную попытку спасти свою хрупкую жизнь.