Пожарский 1 (СИ)

Ядрёна-Матрёна, так и дуба врезать можно. От ужаса.
– Ну, пиштец, – пробормотал Кузьма, я вернул магофон в сложенные лодочкой руки, и мы ушли, оставив перса стоять между розами.
КАК НИ В ЧЁМ НЕ БЫВАЛО 
Я зашёл в аудиторию – и группа разом замолчала. Я же посчитал, что объясняться ни с кем не обязан, и просто поднялся на своё место. Тут же прозвенел звонок. В аудиторию вошла очень крупная и статная дама с хорошо поставленным голосом, строго и важно кивнула:
– Добрый день! Я буду вести у вас краткий курс магического права. Меня зовут...
Но тут дверь распахнулась вторично, почти рысью влетел Болеслав, за ним – столь же стремительно, но гораздо более мелкими шажочками – тот сухонький дедок, который читал вчера нудное вступительное слово. Кажется, ректор?
Дедуля протрусил к кафедре:
– Аглая Трифоновна, всемерно просим прощения, но я должен сделать объявление!
– Прошу, Викентий Павлович, – величественно повела рукой та.
Ректор взобрался на возвышение, нервно прихватил сухими ручками кафедру.
Интересно, почему он ректор? Именно он? Он по магическому статусу даже пониже Болеслава будет. Хороший управленец, возможно?
– Уважаемые студенты, – слегка дрожащим голосом начал ректор, – сегодня в нашем учебном заведении произошёл вопиющий случай. Известный вам преподаватель, пользуясь служебным положением и манипулируя поддельными документами, согласился – за деньги! – скомпрометировать один из уважаемых русских родов в присутствии его представителя. Факт чудовищный!!! – ректор выдержал трагическую паузу. – В отношении этого преподавателя будет проведено расследование с последующей передачей дела на рассмотрение Высшего магического суда... – тут Болеслав приступил поближе и что-то подсказал ректору на ухо. Тот мелко закивал: – Когда он сможет покинуть госпиталь, да-да, верно.
При этих словах большая часть группы начала бросать на меня заинтересованные взгляды и переглядываться, а некоторые так и вовсе откровенно пялилиться. Ректор тем временем набрал побольше воздуха и пошёл на новый виток:
– От лица всей Магической академии я приношу глубочайшие извинения уважаемому и, не побоюсь этого слова, великому роду Пожарских и лично Дмитрию Михайловичу! – и снова глубоко вдохнул. Я понял, что растекаться по древу он может долго, и громко, отчётливо сказал:
– Извинения приняты.
Мне, откровенно говоря, хотелось заняться собственными делами, а при них неудобно. Время идёт. Часики тревожные тикают.
Дедуля пару секунд постоял с открытым ртом, потом, видать, перестроил план речи и бодро отчеканил:
– Благодарю! Благодарю! Всем спасибо, продолжайте занятия. Пойдёмте, Болеслав Константинович!
Величественная дама вернулась к теме урока. Я послушал пять минут и понял, что самое главное в вопросах права – иметь правильного юриста, потому что мне, к примеру, всех этих тонкостей в жизни не освоить.
Внезапно подумал, что вместо того, чтоб кораблики складывать, мог бы озаботиться, и грязеотталкиванием костюм обработать. И прочностью. Это ж не фасад! Если Кузя постарается, с дозаправками могу и вытянуть. В таком случае, между прочим, можно будет со сменной формой не париться, а так ходить на тренировки, по-пижонски.
Этим до конца уроков и занимался. Умотался – ёшкин колупай. Малосильное такое заклинание, а если его настолько невообразимо растягивать, концентрации требует – мама не горюй. Хотел уж плюнуть да после последней пары к Святогору зайти, повторить фокус, только вместо очистки закрепление и прочее поставить, но заусило меня! Столько провозился – и вдруг брошу?
Сделал. Не помню даже, про что последний урок был. Да и толку слушать? Всякую шушару детям валят. Устал, натурально, можно было бы и домой пойти – но мы ж упорные, правильно? А, кроме того, зачем я в таком случае лечилки с утра в аптеке купил? Тридцать штук. Пойдём самоубиваться изощрёнными способами.
ЖИРНО БУДЕТ 
Плохо я, видать, оцениваю свои поступки с точки зрения нынешней молодёжи. Пока шёл до тренировочной зоны раз десять услышал за спиной: «Смотри-смотри! Вон он!» – и тому подобное. Слухами, как известно, земля полнится, а уж в одном закрытом заведении... Ядрёна-Матрёна, не хотел я так рано становиться местной звездой. Прошёл, будто не заметил. У вчерашнего лаборанта (похоже, он надеялся на мой приход и крутился у входа) в этот раз попросил земельный павильон, хотел костюмчик сразу на грязь проверить.
 
– Есть земля-воздух, – предложил служитель, – небольшой, около тридцати метров в поперечнике, но отличный павильон. Мощный, с хорошими щитами – вам в самый раз!
Та-ак, теперь меня ещё и продвинутым боевым магом будут считать? И, главное, выбегать с опровержениями и кому-то что-то доказывать – бессмысленно же. Пойдёт на пользу или нет?
– Давай, – согласился я, не углубляясь в подробности, и сунул парню купюру.
– Прошу за мной, ваша светлость!
– А вот это лишнее. Или не знаешь, что на территории Академии не положено?
– Прошу прощения, больше не повторится!
– Веди давай.
На входе я выпил лечилку и взбодрился. Переодеваться не стал, держа в уме проверку заклинаний. А вышло весьма неплохо! До жидкой грязи дело пока не дошло, а вот с пылью и песком – вполне отлично. Было бы, если бы я внутри костюма тоже не марался, мдэ.
– Теперь ты на мавра похож, – критически высказался Кузя, – надо с этим что-то решать.
– А что решать? В раздевалке умывальня есть, сейчас голову мне окатишь. Да к Святогору пойдём – на себя тоже временную защиту наложу.
Не очень это приятно, вообще-то. Ощущения такие, как будто лицо сметаной или ещё чем жирным намазано. Зато грязь не пристаёт.
Упражнения с землёй привели меня в приподнятое расположение духа, пока (после оседания очередного земляного шквала) я не заметил, что вокруг павильона стоит целая толпа. Одногруппнички пожаловали! Человек двадцать. И зачем?
Кузя, вливавший в меня очередную лечилку, тоже факт пришествия отметил:
– Надеюсь, нас пришли бить?
– Ты соскучился, что ли?
– А как же!
– Так сегодня только на Арену ходили!
– А до этого я сколько лежал? Чуть не слежался вусмерть.
– Балабол, – усмехнулся я.
– Если что – я вперёд! – застолбил место Кузя.
Можно подумать, я без него толпе пусть и начинающих, но магов что-то смогу противопоставить. К тому же боевых!
Пыль окончательно осела, наблюдатели обрадовались, что мы заметили их присутствие, и повалили в павильон.
– Я надеюсь, не все вы хотите меня вызвать? – спросил я, поднимаясь.
– Ну, ты дал, князюшко! – захохотал синеволосый Илья, и все радостно за ним подхватили. – Мы ж чего пришли. Позвать тебя хотели с нами: пошли, посидим нормально, пообщаемся.
Я подумал, что выражение «пойдём посидим» у Муромцев – это, видать, ещё с пращура прилипло, с того случая, как он встать не мог.
– Откровенно говоря, у меня были свои планы.
– И даже если девочки тебя попросят?
Девочки тут же начали жеманиться, хлопать ресничками, стрелять глазками, хихикать и всячески проявлять свою заинтересованность.
– Не стоит утруждать девиц столь непосильным заданием, – хмуро ответил я, прикидывая, что мы и половину лечилок ещё не израсходовали. А у меня цель! – Ответ будет: нет.
Вот тут Илья обиделся.
– Это что – ты только на поединки быстро выходишь, да? А посидеть в хорошей компании – мы тебе рылом не вышли?.. Да не держите вы меня!!! – рявкнул Илья, потому как несколько человек сразу начали его уговаривать, мол – не надо, а девчонки цепляться за руки.
Мне стало смешно:
– Да не держите вы его. Что, в самом деле, как маленькие. Человек сказать хочет.
– Хочу! – яростно подтвердил Илья. – Вызываю! Тебя, прямо вот щас! На Арену!
– Не получится у вас на Арену, – слегка поумерил его пыл рыжий Ваня, купеческий сын. – Там всё перекрыли, оцепление поставили, какие-то фоны изучают.