Запретный французский (ЛП)

Италия прекрасна. Италия никогда не разочаровывает, но я с нетерпением жду возвращения в Бостон.
— Ты слишком сногсшибательна, чтобы стоять здесь в одиночестве. Это пустая трата времени. Потанцуй со мной.
— Нет.
— Мне умолять?
Я почти улыбаюсь при этой мысли.
— Ты не знаешь, как это делается.
— Верно. Это было бы впервые, но у меня такое чувство, что тебе бы понравилось.
Я вдруг чувствую себя такой измученной нашими играми, этой псевдодружбой, которую он, кажется, упорно поддерживает, хотя мы оба знаем, что это не по-настоящему. Мы никогда не сможем быть просто друзьями.
Бросаю на него подозрительный взгляд.
— Чего ты хочешь, Эммет?
Его брови сходятся на переносице.
— Я пытаюсь решить, должен ли извиниться за ту ночь.
— Я бы предпочла, чтобы мы вообще ее не обсуждали.
— Как я могу устоять, когда ты так красиво краснеешь, вот здесь?
Тыльная сторона его ладони касается моей щеки, и у меня нет сил отстраниться. И все же мне удается выдавить слабое: «Не надо».
— Отлично. Извинения все равно были бы неискренними. Я не жалею, что поцеловал тебя.
— Мисс Дэвенпорт.
Оборачиваюсь на звук своего имени и вижу мистера Моретти, стоящего в дверях бального зала. В отличие от других слуг на нем нет маски.
— Извините, что прерываю. Ваша бабушка послала за вами. Она хотела бы поговорить.
— Конечно, — говорю я, подбирая тюлевую юбку, чтобы поспешить к нему.
Оглядываюсь на Эммета только раз, прежде чем направляюсь к двери и обнаруживаю, что его добродушное выражение лица полностью исчезло, сменившись раздражением. У меня нет времени вникать. Что бы ни понадобилось бабушке, не хочу заставлять ее ждать. В душе поселилось грызущее беспокойство. Я позволяю мистеру Моретти провести меня через бальный зал, а затем вывести в холл. Через тяжелую старинную дверь мы входим в маленькую темную библиотеку.
Бабушка сидит на диване напротив двери. Ее руки чопорно сложены на коленях, и она кивает в знак благодарности мистеру Моретти, прежде чем он отступает и закрывает за собой дверь.
— Все в порядке? — Спрашиваю я, оценивая ее внешний вид и отчаянно надеясь, что она не собирается сообщать мне плохие новости о своем здоровье.
В этой обстановке она выглядит бледной, как привидение, и свет лампы мало убеждает, что с ней все в порядке. Ее отсутствие в бальном зале предвещает плохие новости, я знаю это.
— Я подумала, что лучше всего сказать сразу. Ройс расторг помолвку.
Ее заявление медленно проникает в мою кровь, и все это время я стою совершенно неподвижно, не зная, какие эмоции следует проявить: мучительное разочарование или безмерное облегчение?
— И после твоего глупого поведения с Эмметом на этой неделе я почти не удивлена.
Она выплевывает слово «глупое» так, что оно ранит меня. Тем не менее стараюсь ничем себя не выдать, кроме того, что поднимаю руки, обнимая себя.
Какое бы наказание она ни приготовила, я приму его, расправив плечи и высоко подняв подбородок.
— К счастью, я уже нашла решение, которое кажется гораздо более привлекательным.
Ее взгляд скользит поверх моего правого плеча, и впервые с момента появления в комнате осознаю, что нахожусь не наедине с бабушкой. Оглядываюсь и чувствую, как страх сжимает мою грудь.
Фредерик Мерсье приехал в Италию, чтобы присоединиться к нам.
Глава 20
Эммет
Вскоре после ухода Лейни Моретти возвращается за мной. Я был на веранде, проверял электронную почту, чтобы уточнить завтрашний маршрут. Он откашливается у меня за спиной.
— Сэр, вас попросят пройти в библиотеку. — Когда я не сразу реагирую, он добавляет: — Месье Мерсье, кажется, очень нетерпелив.
Что ж, мы не хотим заставлять его ждать.
Если папа прилетел в Италию и просит аудиенции, не сомневаюсь, что это связано с чем-то важным. Я знаю, что это не с работой. Если бы в GHV произошла какая-то чрезвычайная ситуация, например, возникли проблемы с поглощением Леклерка, мой телефон трещал бы от звонков, но этого не произошло, а значит, это личное.
Мысли сразу же перескакивают на Александра. Я ничего не слышал о нем с тех пор, как приехал в Италию, что не редкость. Мы не из тех, кто разговаривает каждый день, но в прошлом были инциденты — проблемы с наркотиками и алкоголем. Мне несколько раз звонили посреди ночи друзья, беспокоившиеся за него. Такого не случалось уже много лет, и я думал, что те дни остались позади. Иду за Моретти, позволяя ему вести меня к библиотеке, пока мысленно прокручиваю все необходимые шаги.
  
Я так глубоко погрузился в беспокойство за Александра, что не рассматриваю другие возможности. Вот почему, войдя в тускло освещенную библиотеку, оказываюсь застигнут врасплох, когда обнаруживаю, что отец не один. Мне даже в голову не приходило, что здесь могут быть и другие люди, ожидающие меня.
Останавливаюсь как вкопанный, не успев сделать и двух шагов вглубь комнаты, как вижу их троих: отца, Фэй Дэвенпорт и Лейни.
И сразу же вздрагиваю.
— Что такое?
Игнорируя мой вопрос, отец отпускает Моретти коротким кивком.
— Спасибо, на этом все.
Дверь со скрипом закрывается за мной, и комнату наполняет зловещая тишина.
Я остаюсь на месте, смотрю на отца, пытаясь понять, что же все-таки происходит. Федерик уверенно стоит передо мной с непроницаемым выражением лица, очевидно, возглавляя атаку. На диване позади сидит Фэй Дэвенпорт, она могла быть королевой — осанка такая безупречная, а взгляд такой властный. Лейни сидит рядом с ней, зажатая между бедром бабушки и подлокотником дивана. Ее внимание приковано к рукам.
Меня охватывает тревога.
— Очевидно, я узнаю последним… так в чем же дело? Почему мы здесь?
Теперь мне ясно, что Александр здесь ни при чем.
Темные глаза отца раздраженно сужаются. Ему не нравится мой тон, но и мне не нравится быть не в курсе, так что мы квиты.
Он подходит ко мне, небрежно засунув руку в карман брюк. Другой проводит по центру рубашки, чтобы убедиться, что она идеально сидит.
— Давненько мне не приходилось убирать за тобой. К счастью для тебя, я уже планировал посетить сегодняшнюю вечеринку, делая остановку в Швеции.
Позволяю ему продолжать, надеясь, что он выложит остальное. И побыстрее.
Его челюсть сжимается.
— Насколько я слышал, ты играл с тем, что тебе не принадлежит. Элейн была помолвлена.
Господи Иисусе, так вот в чем дело?
Я вскидываю руки. Это нелепо.
— Помолвлена? Вряд ли.
— Твоя оценка ситуации не имеет никакого значения, — выплевывает он. — Дело в том, что она была обручена, а теперь это соглашение расторгнуто из-за тебя и твоего вопиющего пренебрежения к будущему этой молодой девушки.
— Из-за меня? — Я коротко и едко смеюсь. — Ты шутишь. Помолвка была фикцией с самого начала. Они едва знают друг друга. Она бы распалась естественным образом через месяц или два, если бы вообще продолжалась так долго. — Провожу рукой перед собой. — Я не принимал никакого участия. Но, честно говоря, если все закончилось, то скажу, что скатертью дорога. Им обоим от этого будет лучше.
— Хватит! — рычит отец, которому надоела моя тирада. — Ты не станешь уклоняться от ответственности. Я слышал это из первых уст.
Из чьих уст? Лейни или ее бабушки?
Чувствую, что начинаю терять самообладание, чувствую, как колотится сердце, и вот-вот возьмет верх.
— Значит, меня судят, да?
Он изложил обвинения, так чего же он хочет?
Отец отходит в сторону, чтобы дать мне возможность получше рассмотреть двух женщин, сидящих позади него.
— Фэй Дэвенпорт ясно дала понять, что требует возмещения ущерба.
Осознание этого — тяжелая наковальня, едва не сбивающая меня с ног.
Я делаю шаг назад и указываю между ними.
— Понимаю, что вы пытаетесь сделать, но это не пройдет. Лейни не…
— Элейн уже дала согласие, — говорит он, прерывая меня нарочито скучающим тоном. — Кроме того, твоя судьба решена. Мы опубликуем объявления о помолвке в «Нью-Йорк таймс» и «Фигаро», и очень скоро.