Малфой (СИ)
В школу поступали в полных семь лет. Одним из требований было знание русского языка, хотя бы на уровне «Здрасте-до свиданья-как дела». И если с магическими и физическими экзаменами Драко справился, то на науках завалился. Отбор шел по типу ЕГЭ. За каждый экзамен максимум сто баллов. Для поступления необходимо было от двухсот двадцати одного. Магию он сдал на сто (беспалочковая магия, магические задачки и законы), физкультуру на пятьдесят (стометровка, отжимание, челночный бег, пресс, полоса препятствий. Драко завалился на отжиманиях, полосе и прессе), то из письменного экзамена он смог решить раздел только с математикой. Задания по географии, мировой истории, русскому языку и литературе вызвали у него ступор. В итоге он набрал по ним всего тридцать баллов. Знакомство с Каркаровым не помогло — влиятельных родителей там много.
На берег сошло около тридцати человек. Еще столько же осталось на борту. Логично, попробуй обслужи такую махину! Насколько я помню, «Седов» обслуживали двести человек — пятьдесят шесть взрослых, остальные курсанты. На борту этого корабля красовалось название «Буревестник» по-русски, между прочим!
Около двадцати мальчиков и десяти девочек. Форма напоминает зимний вариант советской военной формы, только красного цвета с меховыми воротниками — черные у мальчиков, белые у девочек. И шапка-ушанка, черная у мальчиков и белая у девочек. Директор школы, и еще двое преподавателей, сошедшие вместе с ним были в белой форме с черным воротником. На ногах черные сапоги, скорее всего до колена. У девочек сапоги были белыми на каблуке. Фильм опять наврал — не было никаких посохов и скипетров. Правда, выправка была военная. Ребята построились в три шеренги по десять человек, (точно тридцать!) повернулись направо и отправились в школу. Возглавляли шеренги учителя и директор. Хогвартцы смотрели на это раскрыв рты. Ну да, ну да, не служили вы в советской армии! Меня этим абсолютно не удивишь. Более чем уверен, у парней «ежик» на голове, а у девочек коса от самой макушки. И еще больше уверен в том, что Каркаров вместе со своими учениками и учителями очень долго составляли список заклинаний, которыми можно пользоваться студентам без угрозы попасть в Азкабан.
В большом зале яблоку негде упасть. Шармбатонцы расселись между Райвенкло и Гриффиндором. Дурмстрангцы обосновались у нас и Хаффлпаффцев. Рядом со мной сидел сам Крам. Когда мы заходили в школу парни ясно расслышали мою реплику: «Выпендрежники!» на чистом русском языке. После приветственной речи и выноса кубка столы стали ломиться от национальных блюд. Пельмени! Сметанка! Картошечка! Бо-о-о-о-орщ! Ура!
Дурмстрангцы сняли свои мантии и спрятали их в маленькие сумки через плечо. Под мантиями были темно бордовые свитера и черные штаны, заправленные в сапоги.
— И почему ты решил, что мы выпендриваемся? — спросил меня один из ребят, который представился Поляковым.
— А разве нет? Форма слишком щегольская, — ответил я по-русски.
— Разве в вашей школе нет парадной формы? — удивилась девушка, сидящая напротив меня, Инесса Полански
— Нет, — настал мой черед удивляться, — у нас одна форма и ту не любят.
— Странно. Вроде, нормальная форма, — сказал светловолосый парень по имени Светлан.
— Не, ненормальная. У одной дамы монополия на выпуск, вот и шьет из чего попало, — ответил я.
— А ты хорошо разговариваешь по-русски. — сказал Крам, — Откуда знаешь?
— Отец полиглот. Я поступал в Дурмстранг, но не прошел — завалился на физкультуре и письменном экзамене.
Интерес ко мне сразу повысился.
— А почему потом не попробовал? — спросила рыжая Стенька Младич.
— Мама была в ужасе от условий обучения. Дома был та-а-а-кой скандал! — ухмыльнулся я.
— А почему у вас все артефактами обвешаны?
— Так незамужние-неженатые при деньгах. Дальше сообразили?
— И нас тоже? –поинтересовалась Младич.
— Наши, скорее всего нет, хотя за Уизли и Поттера не поручусь. А вот французы — натуры утонченные… — сказал я с намеком.
Стол грохнул хохотом. На нас стали оборачиваться другие ребята и преподаватели.
— А че, я не прав? –весело заметил я.
— Прав-прав, — сквозь смех простонал Поляков.
— Кто такие Уизли и Поттер? — отсмеявшись спросил Крам.
— Я перейду на английский, а вы, если что, спросите, я переведу, что бы остальные тоже понимали.
Дождавшись кивка от дурмстранговцев, продолжил:
— Наш стол вы увидели. Есть еще три факультета. Думаю, перед тем, как сюда приехать историю Хогвартса вы читали, — дождался утвердительного гомона и продолжил, — Уизли и Гарри Поттер учатся на Гриффиндоре — факультете храбрецов.
— Факультете маньяка, — подала голос Инесса.
— Пожалуйста, поясни, — попросил я.
— В Европе и Руси его называют кровавый маньяк Годрик. Он участвовал более чем в тридцати войнах по всей планете. Убивал, сжигал, травил, душил, насиловал. Гриндевальд, по сравнению с вашим Гриффиндором, котеночек просто, — зло закончила она.
— Эм-м-м, — все что смог сказать я, — а ты не могла бы предоставить книги или какие записи про данные события. В Англии на эту тему мало что есть.
— Попробую, — виновато ответила девушка, — извините, вырвалось.
— Историю пишут победители, - философски заметила Фарли, — но все же, если есть возможность, то принеси книги, ну или авторов дай, мы сами найдем.
— Так вот, возвращаясь к нашим баранам, — по столу прокатилась волна смешков, — Гарри Поттер — это тот самый мальчик, который лбом отбил Аваду. Рон Уизли его лучший друг, шестой ребенок в семье предателей крови. У этой парочки мозгов нет от слова совсем. Плюс они жуткие неряхи, запах от них… У нас в мэноре на конюшне и то лучше пахнет. Плюс Поттер имеет статус героя магической Британии, и ему многое спускают с рук. К примеру контрабанду дракона, порчу редкого артефакта. Даже если он Хогвартс по камешку разберет, а нас всех на пельмени пустит — на это закроют глаза.
Слизеринцы согласно кивали.
При словах «Предатель крови» дурмстрангцы насторожились, и заинтересованно посмотрели в сторону рыжих. Во многих городах Европы их уничтожают на алтарях, и ничего за это не будет.
Когда я, по сути, уничтожил своих родственников, боялся, что тоже получу клеймо, но нет, не получил. Почему? Все просто, Леон уничтожал без причины своих детей, магией это не карается, но не одобряется («Волен отец дланью своей решать судьбу отпрыска, но магия ребенка чиста и безгрешна» — в книжке так написано было). Я бросил склянку под алтарь, а значит, на правах члена семьи, дал магии алтаря право решить кто, по ее мнению, достоин жить, а кто нет. Леон поплатился за детей. Дворецкий за поддержку хозяина и угнетение матери старшей девочки. Сестра Леона поплатилась за смерть его второй жены, а беременная служанка за убийство старшей девочки (она столкнула ребенка по указке главы семьи). Это мне поведал Люциус. Умный мужик и меня раскусил быстро — я оставил под алтарем фиал с печатью Хогвартса на стекле. Ох, и орал же он! Но, надо отдать должное, даже пальцем не тронул. Я бы не выдержал, ремнем отходил бы такого отпрыска.
— Ты забыл про Грейнджер, — сказала Паркинсон, — их подружка, маглорожденная, но умная, отличница.
— Насчет маглорожденной можно поспорить, — сказал я, — а в остальном… скорее это они к ней примазались. Без нее эта парочка ни одного экзамена не сдаст. В прошлом году они сильно поругались перед летом. Уизли и Поттер едва-едва наскребли проходные баллы. Так что не удивлюсь, если в этом году, ради того, чтобы не сдавать экзамен, шрамоголовый в турнир пролезет.
Это была чистая правда. Учились они отвратительно.
— Так вроде условия… — начал было Монтегю.
— Спорим на сто галлеонов, что он пройдет? Нотт уже поспорил со мной.
— А давай! — весело сказал Поляков.
К спору присоединилось еще человек пять. Крэбб разбил.