Капитан повесился! Предполагаемый наследник

– Прежде всего, сэр, мне хотелось бы получить отпечатки пальцев тех, кто проживает в доме, чтобы сравнить их с уже обнаруженными. А поскольку лишние пересуды нам ни к чему, желательно получить отпечатки так, чтобы никто ничего не заподозрил. Это будет несложно, особенно со слугами, которые постоянно трогают предметы в доме. Но мне придется попросить вас помочь взять отпечатки у миссис Стеррон. Ну, и получить ваши, если окажете любезность.
Джеральд слегка скривился, но возражать не стал. Вскоре отпечатки его пальцев появились на пластинах из плотного картона с блестящей поверхностью, которые принес с собой Даули, а потом суперинтендант объяснил, как именно можно снять отпечатки пальцев у миссис Стеррон.
Затем он предпринял еще один шаг:
– Тут вот какое обстоятельство, сэр. На тех же основаниях нам хотелось бы узнать о перемещениях всех и каждого в доме той ночью. Вы предоставили мне полный отчет о своих действиях, но хотелось бы уточнить один момент. Который был час, когда вы вышли из кабинета капитана Стеррона?
Джеральд покачал головой:
– Не смогу ответить на ваш вопрос, суперинтендант. Я сам долго над этим размышлял, но так и не нашел ответа. Одни лишь догадки и прикидки, но, полагаю, они вам не нужны.
– Нет, сэр, это только еще больше все запутает. Есть какие-то идеи, чем вы можете нам помочь? Вы не заметили ничего необычного или подозрительного? Никаких звуков? Никого, кто бы делал что-то необычное? Когда человек узнает, что что-то было не так, он мысленно возвращается в прошлое и вспоминает подробности.
Джеральд улыбнулся:
– Вот вы только что сказали, что было что-то необычное, но не говорите что. Мне нужно время, чтобы подумать и вспомнить.
– Разумеется, сэр. А пока я хочу пообщаться с дворецким.
В ходе разговора с Уиллингом Даули удалось выяснить одно обстоятельство, показавшееся ему важным. В субботу в десять вечера дворецкий принес виски в кабинет хозяина и видел, как из комнаты выходил мистер Джеральд. Таким образом, время, когда Джеральд покинул кабинет, было установлено. Соответствовали тому и показания сэра Джеймса Хэмстеда – тот говорил Даули, что Джеральд присоединился к нему в библиотеке примерно в десять часов.
– Почему вы не сообщили этого, когда я опрашивал вас в первый раз, Уиллинг? – строго спросил суперинтендант.
– Вы меня не спрашивали, сэр, видел я кого или нет. Вы спросили, когда я в последний раз видел хозяина живым. Ну я и ответил, что ровно в десять, сэр, когда принес ему виски.
– Впрочем, не важно, – заметил Даули, вспомнив, что незачем будоражить слуг. – А после того как вы видели мистера Джеральда… Да, кстати, он-то вас видел?
– Вряд ли, сэр. Он шел спиной ко мне в сторону проходной комнаты.
– Ясно. А вы зашли в кабинет и получили указания от капитана Стеррона?
– Да, сэр.
– Чем же он в тот момент занимался?
– Сидел в кресле у окна и читал «Таймс».
– Капитан Стеррон отдал вам распоряжения?
– Да, сэр. Относительно костюма, который собирался надеть утром, и еще сообщил, что днем ему понадобится автомобиль.
– А он не говорил, куда собирается ехать?
– Нет, сэр, просто сказал, что ему нужна машина, но без водителя. Без Хеймана.
– Вскоре вы закрыли дальнее окно и ушли?
– Да, сэр.
Вот, собственно, и все, никаких отклонений от предыдущих показаний. Даули был разочарован при мысли об алиби, которое вдруг появилось у Джеральда Стеррона; алиби, которое он предоставил не сам (он ведь говорил, что не помнит, когда вышел из кабинета брата), а другой человек. У Джеральда был очевидный мотив для убийства, простейший из всех со времен Каина и Авеля. Ведь в случае смерти брата Джеральд получает все его имущество. Разумеется. У Карла Веннинга тоже был веский мотив – он смог бы получить Гризельду Стеррон. Но сейчас, когда лондонский детектив-инспектор расследует эту версию, Даули хотел, чтобы именно его теория оказалась правильной.
Суперинтендант вовсе не собирался сдаваться. Может, удастся как-то обойти возникшее препятствие. Он должен завершить начатое здесь, а затем вернуться домой в Хайлем и хорошенько все обдумать.
 
Пока же нужно было получить отпечатки всех обитателей поместья, и с помощью Джеральда Стеррона Даули справился с этим за час. Он подумывал побеседовать с миссис Стеррон, но решил, что из этой умной леди все равно ничего нового вытянуть не удастся, мало того, она еще больше насторожится. Лучше оставить ее на «растерзание» хитрющему инспектору Лотту и теории с Веннингом. К полудню Даули вернулся в Хайлем и провел полчаса в обществе сержанта Гейбла, занимающегося отпечатками пальцев. В результате проверок и сопоставлений выяснилось, что все отпечатки, снятые Гейблом, принадлежали людям, которые и должны были их оставить: капитану Стеррону, дворецкому Уиллингу, двум горничным, ну и еще пара отпечатков на двери в кабинет принадлежала Джеральду Стеррону. Неопознанным остался лишь один отпечаток большого пальца с внешней стороны двери. Вероятно, он принадлежал сэру Джеймсу Хэмстеду.
Необходимость получить отпечатки пальцев сэра Джеймса и проверка алиби Джеральда Стеррона стали поводом съездить в Лондон. Скорый поезд отправлялся в два часа дня – как раз достаточно времени перекусить и хотя бы полчаса подумать в тишине и покое: в поездах Даули никогда не мог сосредоточиться. На ланч он сжевал половину буханки хлеба с толстыми кусками сыра, запил все это пинтой пива и принился анализировать ситуацию. Доктор Тэнуорт полагал, что капитан Стеррон скончался в субботу ночью, между десятью и двенадцатью часами. А это означало, что смерть наступила, когда Джеральд Стеррон и сэр Джеймс Хэмстед играли в шахматы. Пусть даже выводы доктора Тэнуорта ненадежны – Даули, что вполне естественно, не слишком доверял ему после открытия сэра Джеймса, – вряд ли он мог ошибиться на целых два часа. И тогда в этот промежуток времени вписывалось алиби Джеральда, потому как капитан был, несомненно, еще жив в десять часов вечера – если, конечно, дворецкий не лгал, – а шахматная партия затянулась до двух ночи. Можно ли подстроить такое алиби? Да, но только в том случае, если оба свидетеля сговорились и лгали. Ведь это время называли и Хэмстед, и Уиллинг, а сам Джеральд этого не утверждал. Факт, что игра в шахматы завершилась в два часа ночи, подтверждали Хэмстед и сам Джеральд. Нет, конечно, мог иметь место и тайный сговор, но тайный сговор с целью убийства – всегда огромный риск и потому маловероятен. Так что от этого предположения Даули решил пока отказаться.
Что же тогда остается? Мог ли Джеральд Стеррон обмануть одного из свидетелей? Вряд ли он бы сумел ввести в заблуждение Уиллинга, поскольку дворецкий придерживался четкого расписания. Ровно в десять часов он видел, как Джеральд покинул кабинет, и сразу зашел туда сам, и его хозяин был жив и здоров. Потом Джеральд направился в библиотеку и оставался там до двух часов ночи. Но так ли это? Пошел ли он сразу в библиотеку? Ведь Уиллинг видел только, что Джеральд направляется в проходную комнатку, вторая дверь которой ведет в библиотеку. Может, он выжидал в этой комнатушке и вернулся в кабинет, как только Уиллинг вышел, и убил своего брата? Пепельница… В ней лежал не только окурок, но и много пепла, будто кто-то сидел и курил там довольно долго. А ведь эта комната не из тех, где приятно отдохнуть и подымить в свое удовольствие, – всего лишь проходная. Но если Джеральд действительно дожидался, пока Уиллинг выйдет из кабинета, то удобнее всего ему было расположиться именно там, да еще и с возможностью покурить и успокоить нервы. Была ли у Джеральд сигарета, когда он выходил из кабинета? Уиллинг этого не говорил, но ведь Даули и не спрашивал, а дворецкий не принадлежит к числу тех, кто добровольно делится информацией.
Даули резко вскочил. Это следовало прояснить немедленно. Он не любил пользоваться телефоном по конфиденциальным вопросам, но он так хотел узнать ответ, что решил рискнуть. Вскоре он услышал на том конце линии голос дворецкого.