Поступь империи: Поступь империи. Право выбора. Мы поднимем выше стяги!

Через пять минут, чувствуя, как в тело возвращаются покинувшие его ранее силы, я заставил себя сделать легкую разминку, больше всего напоминающую гимнастику ревматиков.
– Да, грань была пройдена, и не раз, – хмыкнул я себе под нос, отрывочно вспоминая вчерашние посиделки. – Интересно было бы на орлов посмотреть…
Капитан Нарушкин постепенно все больше и больше сближался с моим окружением, высказывал свои мысли по некоторым вопросам, в коих он в силу своей профессии разбирался наилучшим образом. Он становился одним из тех, кого стала затягивать наша переросшая в нечто большее «игра».
В свои двадцать семь лет капитан, побывавший в составе Семеновского полка под Нарвой, был ярым сторонником государя, однако, как я успел заметить, его язык был чересчур длинным, за что в конечном итоге его и перевели на привилегированную должность капитана гвардейцев наследника престола. Вот только эти самые гвардейцы, в количестве двух десятков, до назначения Нарушкина представляли собой жалкую пародию на настоящую гвардию, элитой тут и не пахло. Однако за три года молодому капитану удалось значительно поднять уровень своих подчиненных, и теперь они уже не напоминали вечно пьяных солдафонов худшего пошиба.
Мои размышления о капитане гвардейцев оборвались на самом интересном месте. В спальню вошел Никифор, неся в руках небольшой ковшик.
– Не желаете квасу, ваше высочество? – чопорно спросил камердинер.
– Желаю! – обрадовался я, вставая с пола, где до этого пытался делать упражнения на пресс. – Хорошо! Боже, как же хорошо!
– Подать завтрак, ваше высочество? – вновь спросил Никифор.
От одного только слова «завтрак» меня замутило, к горлу подступил новый комок. Пересилив себя, я отверг предложение камердинера, приказав подать еще пару ковшиков кваса.
Спустя десять минут, одевшись, я сидел в своем кабинете, блаженно откинувшись на спинку стула. Солнце уже давно взошло, во дворе суетилась челядь, бегали дети слуг, сражаясь друг с другом на палках, кто-то убирал мусор, кормил животин, снующих по территории.
– Ваше высочество, пришел священник, говорит, вы ему назначали встречу, – сказал Никифор, бесшумно входя в кабинет.
– Священник? Хм… Ах да, зови его, – вспомнил я.
Положив перед собой несколько листов «личного дела» Варфоломея, я, расслабившись, пробежал по ним глазами, наверное, в десятый раз, делая зарубки в памяти на особо интересных с моей точки зрения местах. И так увлекся, что чуть было не прозевал входящего щуплого мужчину, больше похожего на юношу лет пятнадцати, с карими проницательными глазами, оценивающе смотрящими на окружающих.
– Оставь нас, – бросил я камердинеру, замершему за спиной Варфоломея.
Сделав пару шагов, молодой священник в ожидании замер перед столом.
– Садитесь, святой отец, – указал я рукой на стул возле стола.
– Благодарю, ваше высочество, – ответил священник, садясь.
– Перед нашей беседой я хочу кое-что спросить у вас, Варфоломей. Надеюсь, вы ответите честно, иначе нам с вами просто не по пути, – открыто заявил я ему.
– Я вас слушаю, – попытался смиренно сказать святой отец, вот только смирения я не заметил, это точно.
– Вас порекомендовал один знакомый мне человек, рассказав о вас как о молодом и умном человеке, не особо слепо следующем заветам Церкви. Это так?
– Прошу извинить меня, но можно узнать: кто обо мне так лестно отзывается? – настороженно спросил святой отец.
– Нет, нельзя, это не имеет никакого отношения к вопросу. Ответьте на вопрос, пожалуйста, иначе, как я уже говорил, наша встреча не имеет смысла.
– Что ж, отвечу. Я не тот человек, который собирается менять мир к лучшему, в вашем понимании, ваше высочество, – ответил мне Варфоломей, и, судя по всему, он говорил честно.
– Интересно вы говорите, святой отец. Получается, что мое понимание лучшей жизни сильно отличается от вашего? – удивился я такому ответу.
– Именно так, ваше высочество, – спокойно ответил священник, глядя мне в глаза.
– Почему вы так решили?
– А какие могут быть ценности у правителя? Только власть и деньги…
 
– Как-то вы не по-церковному рассуждаете, отец Варфоломей, – прервал я священника.
– Каков уж есть, ваше высочество, не обессудьте, тем более что сами хотели правды, – усмехнулся священник.
– А что, если я скажу, что хочу не столько власти, сколько того, чтобы любой русский мужик, будь то крестьянин или купец, мог появиться в любой точке мира с высоко поднятой головой, зная, что он принадлежит к великому народу?
Построенная схема разговора с Варфоломеем полетела в тартарары, оставляя голый скелет, на который срочно нужно нарастить мясо.
– Интересно вы меня заманиваете, ваше высочество, – с улыбкой сказал Варфоломей.
– А почему бы и нет? Вот только я не заманиваю, а говорю правду, святой отец.
– Это как, позвольте узнать?
– В том деле, которое я хочу организовать, требуется не просто желание, но еще и много труда, и, честно говоря, в осуществлении его я полагаюсь на людей не столь понимающих, сколь жаждущих.
– А при чем тут я? – удивился молодой священнослужитель.
– А нам как раз и требуется молодой священник для обучения юных воинов.
– С этим вопросом мне вроде бы понятно. Но вот для чего вам понадобился именно я, ваше высочество? Ведь за такое предложение, я уверен, ухватился бы любой из нашей братии. Тем более раз вы получили согласие епископа Иерофана на то, чтобы самостоятельно выбрать учителя, то наверняка перед вами открылся богатый выбор, позволяющий найти нужного человека?
– Вы правы, святой отец, но вот, кажется, прослушали, что для меня главным критерием является желание добиться чего-то нового, при этом не руша старое. А для этого, как вы понимаете, требуется много усердия и кропотливого труда. Ведь наше дело может растянуться на десятилетия! И с обычными попами нам просто не по пути (извините меня за откровенность), нам нужен именно страждущий!
– И много человек мне предстоит обучать?
– Вначале около пяти сотен, плюс к этому каждый год примерно столько же будет добавляться. Может, в дальнейшем добавляться будет много больше, но далеко мы пока не загадываем.
– Ничего себе! Да как же я смогу всех их обучать? Хотя если… – Варфоломей замолчал на полуслове, прикинув в уме всю свою паству. – Что ж, занятно, но мне потребуются помощники, ведь одному удержать такую ораву сорванцов мне не под силу. Ведь, насколько я понял, мне предстоит обучать вьюношей?
– Совершенно верно. Но подбирать себе помощников вы сможете, только согласуясь со мной или моими помощниками, одного из которых я назначу вам в помощь. Но и то только после того, как ознакомитесь с уставом корпуса, его правилами и конечными целями, дабы проникнуться тем духом, который мы хотим вложить в него.
– Разумно, даже очень, – чуть слышно сказал священник. Он помолчал и наконец ответил: – Хорошо, я согласен, ваше высочество. Вот только помощников я выберу сам, и чтобы нам не мешали иерархи Церкви… – задумчиво проговорил Варфоломей.
– Хорошо, я постараюсь вам в этом помочь. Вот только есть один нюанс: проверки будут не только духовные, но и мирские, так что дух патриотизма и безграничной преданности царю и Отечеству должен быть самым главным в их духовных ценностях!
– Это мне как раз понятно без всяких напоминаний, – ответил отец Варфоломей, улыбаясь. – Разрешите откланяться, ваше высочество?
– Конечно, идите, святой отец, всю необходимую литературу вам привезут в вашу комнату во дворце, что в Рязани…
– Постойте, но я ведь живу при семинарии!
– Раз вы согласились на мое предложение, то должны быть постоянно при мне, по крайней мере, в первое время, – глядя в глаза ошеломленному моим напором будущему священнику, сказал я. – Насчет окончания семинарии и получения сана не беспокойтесь, все уже оговорено с епископом Иерофаном. Надеюсь, вопросов нет?
– Нет, – тихо сказал священник Варфоломей, опуская голову.
– Тогда идите. Завтра я вас жду к десяти часам утра, мы должны выехать в Рязань как можно скорее. Дела, знаете ли, – улыбнулся я Варфоломею.