Ливония. Продолжение (СИ)

Сам в складах в порту Юрий Васильевич тем же самым занимался, разрезал мешки с зерном и брал с разных складов по небольшому мешочку зерна. Не факт, что пшеница или ячмень с рожью тут какие-то особые, и дают урожай лучше, чем его, которые десять лет селекцией улучшали, выбирая самые большие или самые урожайные, а то и те, которые выжили, когда всё поле ржа поразила. Но мало ли, вдруг в этой Терре Мариане есть какой селекционер самоучка, который вывел замечательный сорт или это получилось случайно, и крестьяне просто размножили урожайную пшеницу, скажем. Народная селекция рулила веками. То, что уже лето, и сеять что-либо поздно, Борового не волновало, он уже проверял, зерна и ржи, и пшеницы всхожими остаются несколько лет, даже, если всю зиму пролежали в неотапливаемом помещении. Более того, он даже опыт провёл, выбрав из вполне урожайной озимой ржи по тысячи одинаковых крупных зёрен и одни посадил в первый год, а вторые на следующую осень, после того, как они всю зиму на морозе пролежали. Посчитали всхожесть и урожайность. Так зёрна, побывавшие на морозе, дали больший урожай. А вот повторить опыт забыли, мало ли, вдруг просто во второй год дожди в нужное время пролились, или лето чуть теплей было. Но всходят — это точно. Можно брать зерно на семена не опасаясь.
  
Морковки ему не попадались, подсолнухи тоже… Стоп! Юрий Васильевич проходил мимо одноэтажного домика, забором отгороженного от улицы, и ворота были повалены, не иначе его потешные или поместные за кем-то из кнехтов тут охотились. Так бог с ними с воротами, восстановят, если будет кому. Своих надо жалеть, а не ливонцев. Остановило другое. У дома стояли две бочки. Маленькие, из-под пороха. Одна была перевёрнута и видно, что там не порох был, а земля. И из земли росло растение. Вторая же бочка осталась стоять и видно было, что растение цветёт. Ну уж эти цветы с другими не спутаешь. Это был картофель.
Боровой сунулся в дом, но там никого не было. Потешные обошли соседние дома, но там про то, где сейчас хозяева этого дома ничего не знали. Эрнст был моряком, а его жена Кетрин дома с детьми возилось. Двое мальчиков. Нет, где сейчас не знают, третий день нет.
— Ну, в Международный розыск подавать не будем. Егор, двоим ребятам дай команду обе эти бочечки на «Аврору» доставить. Которая упала, аккуратно поднять не ломая, палку воткнуть и стебли к ней привязать. Это картошка. И видите картофелинки как горох. Так они белые. А наши красные, представляете какая ценная находка⁈ Закивали. Ну, просто князь радостью светился. Почему не покивать?
По рожам гренадёров понятно было, что представляют… что князь опять блажит, бывает с ним. Ну, пусть, так-то лучше его князей не бывает. Нужна Юрию Васильевичу бочка с цветком, доставим на корабль.
Следующим домом на этой улице был… была двухэтажная аптека. На втором этаже жил хозяин — аптекарь с семьёй, а на первом склад и сама аптека. Андрейка, переговорив с вышедшим встречать «покупателей» хозяином чуть скривившись пояснил, что не лучше наших-то. Травы не сам собирает, покупает. Многих лекарств не знает.
А вот Юрию Васильевичу в аптеке понравилось. Такая как в будущем аптека. С полочками, только без стеклянных дверок и полок. Простые деревянные открытые полки, зато многие лекарства в стеклянных пузырьках. И этикеточки приклеены. Орднунг. Нашим, даже великому Василию Зайцеву, и даже крымскому янычару такого вот порядка не хватает. Вечно бардак и в сундуках, и на полках. А значит и в мозгах.
— Как звать тебя?
— Рихард, хер герцог, — в сто двадцать седьмой раз поклонился аптекарь.
— Рихард, хочешь в Москве аптеку открыть и в академии преподавать. Точно больше денег заработаешь. И войны там нет… Ну, не будет больше, — вспомнил Боровой что через четырнадцать лет Давлет Герай сожжет Москву полностью в Реальной истории ни одного целого дома не останется и десятки тысяч человек погибнут. Нет, с Крымом нужно заканчивать. Кто к нам с огнём придёт, тот на костре и погибнет.
— Как же я тут всё брошу, а там как…
— Не бойся, Рихард, организуем продажу тут твоего имущества по самой выгодной цене, а там в Москве терем деревянный построим и аптеку тоже, всё за мой счёт. С тебя только одно — чтобы ты наших аптекарей вот к такому Орднунгу приучил. Красота же. А ты, Андрейка не кривись. Был я у тебя дома и в лазарете, бардак там. Как ты только лекарства находишь нужные? Не отвечай. Глухой я.
 Событие пятьдесят четвёртое 
Вообще… Нет, сомнения были, но вообще Юрий Васильевич практически не сомневался, что все участники Ливонской войны в реальной истории отметятся и в этот раз. Это ведь не прихоти были правителей, хотя и от них зависело, это была Геополитика. И она требовала от этих правителей определённых действий. Потому сомневаться, что Дания отправит флот урвать себе кусочек Ливонии не следовало. Эти места… Эта территория была уже Датской. Тут многие замки строили датчане, тут церкви разные стоят, что построили датчане, тут процветают города, основанные или завоёванные датчанами. Готланд до сих пор датский. Прибалтика — это фантомная боль Дании. Король Дании и Норвегии Кристиан III — он же Кристиан Фредерикович. Он был уже взрослым и отлично помнил, как отец потерял Швецию. И вот теперь есть отличный шанс не только потеснить немцев католиков и поддержать Реформацию, но и создать отличный плацдарм для возвращения Швеции. Можно будет наброситься на неё с трёх сторон, с самой Дании, с Готланда и с Прибалтики. Ну, и естественно нужно не дать самой Швеции закрепиться на материке.
Карта выпали, и Дания снарядила флот. И он двинулся к острову Эзель, тоже ведь был датским. Возглавил флот не адмирал какой, ничего в политике не понимающий, а первый советник Кристиана Йохан Фриис (дат. Johan Friis).
Иоганн Мюнхгаузен и его брат Кристофер Мюнхгаузен были похожи, как братья. Оба были худые и длинные, правда на этом сходство с Янковским заканчивалось. А да, ещё усы были немного похожи. А так блондины с жёлтыми, почти белыми волосами, ниспадающими на плечи и блёклыми серыми глазами. У младшего Иоганна обвислые щёки на длинном лице ещё и большая чёрная родинка портила. Куда им до Олега Янковского⁈ Одеты братья по моде местной у ландскнехтов позаимствованной. На хилые плечи надет вамс — короткая куртка ландскнехта с широкими буфированными рукавами, вся в разрезах, через которые видны нижнее не менее яркие одежды. На щуплые ноги натянуты плундры — короткие, мешковатые брюки из бархата. Ниже чулки и тупоносые туфли. В руке трость. Франты.
Братья на князя Углицкого смотрели с немецкой въедливостью, как бы спрашивая, а в силе ли договорённости по свечному заводику? И по карандашному, и по пастельному?
— По свечному? — Юрий Васильевич прочитал писульку Андрейкину и брови вверх вскинул.
Ответил фон Рекке. Забыл, дескать. Когда про пастельные мелки разговор зашёл, то про воск… про поставки воска разговор зашёл. Вот тогда и возник свечной заводик. Есть же в России воск? Ульев он много у князя в Кондырево видел.
— Ясно. Конечно, херы бароны, всё будет, как ландмейстер ваш и обещал, его слово кремень. Булат. Ульи тоже научим делать, а пока, естественно воск поставим. Там же моя доля прибыли, кто же себя самого обманывать будет?
Разговор с братьями происходил в замке в Гапсале, куда по дороге в Ригу они и заглянули. И разговор Юрию Васильевичу нравился. Кристофер предложил помочь немного их войскам и захватить, пока власть шаткая, порт Пернов. Он находится на самой границе епископства Эзель-Викского и нонешнему епископу барону фон дер Рекке будет очень выгодно прирезать к своим владения незамерзающий порт на Балтике, через который проходит четверть всей морской торговли Терра Марианы.
  
— А что там с войсками? — потёр правое ухо Боровой, оценивая прибыль и затраты. Рига? Или Рига никуда не уйдёт?
Продолжают они делить шкуру полудохлого медведя, чтобы избежать нападения московитов, город и сам может сдаться, там фогт вполне разумен. Зачем рисковать быть разграбленным? Даже не рисковать, а точно дикие орды степняков сожгут всё, изнасилуют всё, поубивают стариков и детей, а женщин и мужчин угонят в рабство. Должно пронять народ в Пернове, и они добровольно захотят перейти на сторону добра.