Король гор. Человек со сломанным ухом

Вначале я обнаружил в центре образца тонкий участок, который был тверже и эластичнее, чем другие участки ткани. Он оказался фрагментом хрящевой ткани. Этот хрящ не имел отношения ни к носу, ни к суставам. В нем были четко видны хрящевые волокна уха. Следовательно, вы прислали мне край уха, причем это не нижняя его часть и не мочка, в которых женщины делают отверстия, чтобы вставлять в них золотые серьги, а именно верхняя часть уха, где и располагается хрящ.
Затем я отделил кусочек кожи, в котором обнаружил под микроскопом прекрасно сохранившийся тонкий слой эпидермиса. Дерма со всеми ее бугорочками также прекрасно сохранилась, но главное состоит в том, что вся она пронизана тончайшими волосками, являющимися не чем иным, как пушком на человеческом ухе. У каждого волоска имеется корень, помещенный в фолликулу, а каждой фолликуле соответствуют две ее маленькие железы. Скажу больше: длина каждого волоска достигает четырех-пяти миллиметров при толщине до полумиллиметра, а это в два раза превышает размеры пушка, растущего на женском ухе. Из этого я сделал вывод, что ваш кусочек уха принадлежит мужчине.
Затем я обнаружил, что по краю хряща расположены элегантные завитки мышц ушной раковины, и они также прекрасно сохранились. Под кожей и рядом с мышцами я обнаружил множество нервных сплетений, состоящих из восьми или десяти нервов, у которых волокна находятся в прекрасном состоянии, как будто эти нервы взяты у живого существа или из ампутированной конечности. Надеюсь, вы удовлетворены и готовы просить пощады! Но я еще не все вам рассказал!
В клеточной ткани, прилежащей к хрящу и коже, я обнаружил мелкие артерии и мелкие вены, назначе-
ние которых мне абсолютно ясно. В них содержится сыворотка крови с красными кровяными тельцами. Все тельца имеют правильную двояковогнутую форму. На них не видны зазубрины и их цвет не претерпел изменений, характерных для кровяных телец трупа.
Таким образом, уважаемый мой собрат, в вашем фрагменте я обнаружил почти все из того, что можно обнаружить в теле мужчины, а именно: хрящ, мышцу, нервы, кожу, волосы, железы, кровь и т.п., и все это находится в нормальном и абсолютно здоровом состоянии. Присланный вами фрагмент принадлежит не трупу. Это кусочек живого человека, ткани и жидкости которого не претерпели необратимых изменений.
Примите уверения и проч.
Карл Нибор Париж, 30 июля 1859 г.».
  
Глава IX
 
  
МНОГО ШУМА В ФОНТЕНБЛО
 
В городке мгновенно распространился слух о том, что господин Марту и семейство Рено при содействии парижских ученых намерены оживить мумию.
Господин Марту направил подробный меморандум знаменитому Карлу Нибору, а тот сразу поставил о нем в известность Парижское биологическое общество. Была создана специальная комиссия в составе шести уполномоченных членов комиссии и одного докладчика, получившая задание сопровождать господина Нибора в Фонтенбло. Решено было действовать без промедления, пока дело не получило широкой огласки, в связи с чем выезд комиссии из Парижа назначили на 15 августа. Господину Марту предложили подготовить все необходимое для эксперимента продолжительностью не более трех дней.
Некоторые парижские газеты напечатали сообщения об этом великом событии в разделе «Разное», но они не привлекли сколько-нибудь заметного внимания публики. В тот момент всеобщий интерес был прикован к возвращению армии из Итальянского похода, и к тому же французы не очень доверяют сообщениям газет о том, что где-то должно свершиться чудо.
 
Но в Фонтенбло все обстояло совсем не так, как в Париже. Мумию полковника видели и даже трогали не только господа Марту и Рено, но также архитектор господин Одре, нотариус господин Бониве и еще десяток важных городских персон. Они в красках поведали о ней другим жителям и даже подробно пересказали историю несчастного полковника. По рукам уже гуляли несколько копий завещания Жана Мейзера. Оживление человека стало главной темой дня, и у дворцового фонтана ее обсуждали с таким же жаром, с каким проходят диспуты в Академии наук. Даже на Рыночной площади велись разговоры о биологических особенностях тихоходок и коловраток.
Тут важно отметить, что в Фонтенбло сторонники оживления оказались в меньшинстве. Несколько преподавателей местного коллежа, известных склонностью к парадоксам, местные любители магии, убежденные в своей способности к столоверчению, и наконец полдюжины седоусых ворчунов, утверждавших, что известие о смерти Наполеона I есть не что иное, как клевета, распространяемая англичанами, составили ядро армии скептиков. Против господина Марту ополчились не только скептики, но также огромное количество истинно верующих. Если первые выставляли идею оживления на посмешище, то вторые объявляли ее опасной подрывной деятельностью, противоречащей
основным законам общественной жизни. Священник одной небольшой церкви обрушил проклятья на головы новых прометеев, вознамерившихся присвоить себе прерогативы Господа Бога. Однако приходский кюре, прекрасный человек, к тому же отличавшийся веротерпимостью, осмелился заявить в нескольких домах Фонтенбло, что излечение такого безнадежного больного, как господин Фугас, стало бы доказательством безграничного могущества Создателя и проявлением Божьей милости.
В те времена в состав гарнизона Фонтенбло входили четыре эскадрона кирасир и 23-й линейный полк, отличившийся в битве при Мадженте 45. Именно этой частью когда-то командовал полковник Фугас. Когда в полку узнали, что прославленного офицера, возможно, вернут к жизни, все пришли в страшное волнение, ведь история 23-го полка полностью совпадала с историей самого Фугаса, служившего здесь с февраля 1811 года по ноябрь 1813 года. Все солдаты знали наизусть любимую полковую легенду следующего содержания: «Во время битвы под Дрезденом, проходившей 27 августа 1813 года, император обратил внимание на один французский полк, штурмовавший русский редут под артиллерийским огнем противника. Наполеон поинтересовался номером этой воинской части, и ему сказали, что это 23-й линейный полк. “Такого не может быть, — сказал император, — 23-й не стал бы терпеть обстрел со стороны противника. Он обязательно атаковал бы артиллеристов”. И в самом деле, полк во главе с полковником Фугасом быстро занял высоту, прямо у орудий перебил артиллерийскую прислугу и захватил редут».
Офицеры и солдаты по праву гордились славной историей полка и относились к полковнику Фугасу, как к одному из самых уважаемых ветеранов. Они не верили, что не постаревший и бодрый полковник вновь займет место в их рядах, но сам факт появления в городе его тела казался им весьма знаменательным. В итоге в полку решили, что, когда завершится эксперимент доктора Марту, полковник будет похоронен за счет собственных средств части.
Все офицеры посетили лабораторию господина Рено, а кирасирский полковник приходил даже несколько раз в надежде встретить там Клементину. Но невеста Леона старалась не попадаться ему на глаза.
Наша хорошенькая маленькая Клементина была счастлива, как ни одна женщина в мире. Ничто не омрачало ее прекрасное чело. Все заботы и волнения остались позади. Теперь она жила одной лишь надеждой, вновь обожала своего Леона и говорила ему об этом по сто раз на дню. Она даже стала торопить его с публикацией свадебных объявлений.
— Вот оживим полковника, — говорила Клементина, — и на следующий день поженимся. Я хочу, чтобы он был моим свидетелем и благословил меня. Это самое меньшее, что он может сделать для меня после всего, что я сделала для него. Подумать только, если бы не мое упрямство, вы отправили бы его в музей ботанического сада. Я все расскажу ему, сударь, как только он получит возможность слышать, и тогда он точно отрежет вам уши. Я люблю вас!