Газлайтер. Том 25 (СИ)

Я спрыгиваю с Дракона, как с личного транспортника, и спокойно подхожу ближе.
— Я хочу поговорить с Его Сиятельством Трубецким, — говорю без спешки.
— Сюда только без дракона, — бурчит охранник, но без особой уверенности. Скорее по долгу службы.
— Ладно, — соглашаюсь. — Погуляй, Золотой. Только никого не пугай. И не ешь, — добавляю на всякий случай.
— Я всегда тактичен, — фыркает по мыслеречеи Дракон, отступая к леску и разворачиваясь в профиль. Позирует, словно каменная стража.
  
Прохожу через КПП, не спеша. И на крыльце — мрачный Трубецкой. А рядом с ним — Ольга.
Она поворачивается ко мне — и в ту же секунду строгая маска на лице трескается. Уголки губ дрогнули, глаза чуть потеплели — и вот уже княжна улыбается по-настоящему.
— Данила Степанович! Вы вернулись из Аномалии!
— Ага, — киваю. — А вы какими судьбами, Ольга Валерьевна? — приподнимаю бровь.
— Приехала делать репортаж, — отвечает она с лёгкой гордостью. — О том, как вы зачищаете гулей в Междуречье, Данила Степанович.
Трубецкой бросает на неё выразительный взгляд, мол, а бояре, между прочим, тоже не без дела. Но княжна будто не замечает.
— Понятно, — киваю. — Могу доставить вас, куда пожелаете. С ветерком. — откидываю большой палец за спину, в сторону дожидающегося Золотого. — Только сперва — короткий разговор с господином Трубецким.
— Конечно. Я подожду с Золотым, если можно, — отвечает она.
— Да вы что, — улыбаюсь. — Он будет только рад.
«Надо же, — думаю, глядя ей вслед. — Совсем не боится остаться с Драконом один на один. А ведь Золотой к ней тоже явно неровно дышит. И не только жаром из пасти.» Оставляю их, а сам иду с Трубецким в штабной корпус. Не усаживаемся — стоим. Разговор явно будет из разряда тех, что без лишних слов.
— Вы обещали мне помощь в Антарктике, Руслан Русланович, — напоминаю. — Так что рекомендую заранее закупить шубы. Как только с гулями закончим — поедете туда.
— Разумеется, Данила Степанович. Но… — он поднимает палец. — Нам нужен ваш план действий. Все сведения о врагах, об этих монахах. Я не отправлю свою гвардию на убой ради расплывчатой идеи. Мне нужно знать, с кем и против кого мы воюем.
— Но вы ведь не особо знали это, когда шли против гиганта-гуля? — замечаю.
Трубецкой морщится. Почти честно.
— Это был… не лучший ход. И я не собираюсь его повторять.
— Хорошо, — соглашаюсь. — План получите. Вся информация будет передана вам моей гвардией. По цепочке. Карту Южной Обители тоже приложим.
Он кивает.
— Посмотрим.
— Ну, до скорого, — говорю напоследок, разворачиваюсь и направляюсь обратно — за КПП.
И вот мы с Ольгой летим на Золотом. Она захотела полететь со мной в Стрёмено — взять интервью у моих людей, собрать материал, как говорят журналисты. А мне надо забрать Насть.
Ольга сидит впереди, ближе к шее Дракона. Тонкими пальцами гладит уверенно, с какой-то почти детской сосредоточенностью. Её волосы — золотистые, прямые, ухоженные — приятно гармонируют с чешуёй Золотого. Дракон, кстати, доволен. Наслаждается. Ментально мурчит.
– Можно говорить по мыслеречи, — сообщаю ей. Лететь так удобнее, чем перекрикивать ветер.
— Что вы думаете о зачистке гулей, Данила Степанович? — спрашивает она, не оборачиваясь.
— Думаю, — отвечаю, — что хорошо бы, если бы это всё уже закончилось. Чтобы люди вернулись домой. Чтобы снова начали жить в своих домах.
— А что случилось в Аномалии? Почему бояре напали на гиганта-гуля?
— По версии Трубецкого, — произношу я, спокойно, — гигант собирался напасть на Междуречье.
— А по вашей версии?
— По моей версии, Семибоярщина, безусловно, имеет право на своё мнение. Даже если оно кардинально расходится с действительностью, — усмехаюсь.
Ольга молчит. Но по ментальному фону ощущаю, как она сжимает челюсть.
— Вот оно как. Гордыня, жадность… — всплывает в её мыслях. — Но вы всё равно их спасли, да?
— Спас, потому что, во-первых, — отвечаю вслух, — гигант-гуль не должен был попасть на территорию Царства. А во-вторых — мне нужна боярская гвардия в Антарктике.
Пауза. Секунда. И потом её голос удивленно:
— Я поражаюсь вашему стратегическому расчёту, — говорит она, чуть прищурившись.
— В каком смысле? — уточняю.
— Вы уже планируете следующую битву, пока ещё не закончилась текущая.
— У меня просто нет роскоши действовать иначе, — пожимаю плечами. — Враги ведь не встают в очередь, как в магазине за колбасой… хотя было бы удобно.
— Впереди! — внезапно подаёт голос Золотой. — Летит что-то странное!
Ну вот, а казалось, что доберемся без происшествий.
  
Глава 4
 
Оказалось, что это просто утки. Сначала я было подумал, что Золотой проголодался, вот и хитрит, просто хочет свернуть к мелькнувшим в стороне кряквам. Но приглядевшись к пернатым, понял, что смутило желточешуйчатого.
Крупные кряквы летели не как положено. Не поперечной шеренгой, не клином. Разрозненно. Рассыпаны по воздуху, будто патрульные на невидимой карте.
«Сканируют», — мелькнуло у меня в голове.
Я тут же «вошёл» в ближайшую утку. То, что открылось, подтвердило догадку: они действительно под ментальным управлением. Летели, фиксировали всё, что видят. А потом вернутся к телепату, их пославшему. Тот, скорее всего, спокойно заварит чай, подключится и снимет с них воспоминания как с флешек. Такая местная версия дронов.
Утки, кстати, от Семибоярщины. Скорее всего, Трубецких. Причем послали следить за мной. Ладно бы выискивали гулей, но нет, опять фигней страдают.
Я накладываю на одну из крякв ментальный сюрприз. Эдакий завёрнутый психо-узел: снаружи — обычная память о полёте, никаких подозрений. Но как только кто-то полезет внутрь — как только попытается считать… Упс. Откроется. И пустит в голову небольшую дозу личного хаоса.
— Золотой, — говорю, не скрывая усмешки, — летим домой. Это просто утки Семибоярщины.
— Хочу перекусить в дороге, — ноет животина. — Ты тяжелый, много калорий тратится, чтобы тебя тащить.
— А Ольгу Валерьевну?
— Ее нет.
Надо же, хмыкаю. Княжна Гривова в фаворе у желточешуйчатого.
— Следующий косяк давай поджаришь, — отмахиваюсь. — Эти на службе.
* * *
Вблизи ставки Трубецких, Междуречье
Телепат рода Трубецких прибыл на хутор, где его официально разместили «для разведнаблюдения». Командир разведвзвода приказал: следить за графом Филиновым в небе.
Всё было привычно. Утки — отлаженный инструмент. Он сам их настраивал, сам отпустил над лесом. Всё, как учили: широкое рассеивание, сканирование в полёте, запись, возвращение.
Сейчас он сидел на траве. Рядом тихо покрякивали возвращённые утки. Он поочерёдно щупами касался их лба и читал импульсы, сбрасывал образы.
Дошла очередь до здорового селезня. Телепат осторожно зацепил память, копнул глубже — и тут же нажал не туда.
Вспышка. Ментальная ловушка раскрылась.
Мир сорвался с якоря. Телепат летит вниз с безумной высоты. Сердце в горле, уши звенят. В голове голос:
«Привет, коллега».
Ноги подкосились, и телепат бахнулся задницей на землю, не сразу осознавая, что штаны промокли насквозь. Телепат сидел, растерянно глядя на лужу под собой. Перед ним внезапно резко поднялась утка. Она издала обиженный, негодующий кряк. А потом ещё одна. И ещё.
Утки кинулись на него. Одна вцепилась в ухо, другая в запястье… Телепат завопил.
— А-А-А! Уйдите! Уйдите прочь!!
Но они крякали, били крыльями, и, казалось, хохотали.
Он покатился по траве, изо всех сил стряхивая их с себя. Кряхтя, задыхаясь, он отполз к стогу и рухнул, хватая ртом воздух. Утки отошли, вернулись к своему привычному «кря» — будто ничего и не было.
Телепат вытер рукой лицо. Посидел минуту. И решил, что ну его, эту слежку за графом Данилой. Себе дороже. Куда спокойнее заниматься ИБД — имитацией бурной деятельности — и держать все стаи подальше от Вещего-Филинова. Потому что если тот ещё раз пришлёт «привет»… можно и не пережить.