Патриот. Смута. Том 4 (СИ)
— Сделаю, хозяин. Сделаю
Повернулся ко всем собравшимся.
— Собратья! Тренируйтесь! У нас мало времени.
Дальше были водные процедуры.
Туалет, переодевание в удобное, рабочее и завтрак, что подали слуги в тереме. После пошла рутинная работа контроля и проверки того, что делается и что сделано. Заходили сотники и атаманы. Отчитывались.
Чершеньский старший доложил, что преобразовал свой отряд в пять сотен, как я велел вчера. Каждому назначен свой сотник. Василий, брат, определен командовать легкой конницей, что вооружалась луками-саадаками и легкими копьями.
В «рейтарский», в моем понимании, пожалуй, сборный полк отправили они вдвоем пятьдесят лучших стрелков, хорошо знающих огнестрел.
Славно.
Потом явился Филарет. По его докладу сейчас с Воронежских стен снималось двенадцать пушек, наиболее годных для полевой артиллерии. За городом в районе кабака формировался обоз. Пушки и тюфяки завтра перетащат туда, и именно там будет уже снаряжаться и пополняться припасами наша артиллерия. Также туда было предложено стащить провизию. Не сразу, а за сутки до отправления, загрузить все на телеги.
Подвод нашлось мало. Возникло предложение изымать у местного населения.
Я скрепя сердце согласие дал. Но приказал заплатить всем, у кого транспорт изымался. Чтобы не просто мы, как разбойники брали, а с оплатой. Наказал у Григория денег взять. Также предложил, если селяне местные согласятся, телеги на лошадей худых менять.
Филка закивал, сказал, что конь-то стоит раза в два дороже. Люди благодарны еще будут. А некоторые худые лошадки, что нам в трофеи пошли, для дел военных сомнительно пригодны.
На том и порешили.
Но все равно все транспортировать телег не хватало.
Поэтому на Воронеже формировалась небольшая «флотилия» из лодок. Собиралось все, что только потребно. Здесь я тоже приказал либо менять на трофейный инвентарь — топоры, ножи, слабых, негодных в походе коней или платить серебром под расчет.
Собранным за неделю суденышкам предстояло вести грузы до монастыря. Задонска, как города, сейчас еще не существовало. Но, как раз в это время там был построен монастырь. И там отличное место встречи. Именно у этого монастыря я планировал собрать вынужденно делимую надвое армию и просить у настоятелей благословения.
Да, у нас был свой Серафим и свой монастырь. но Задонск. В мое время он считался местом священным. Хотя не интересовался сам религиозными делами глубоко, но знал об этом. На всю область известное место. Да что там, на все Черноземье!
А в то время, в которое я попал — он как раз и создавался, начинал службу свою. А раз так, то люди там отважные, толковые и уверовавшие. Благословение таких будет отличным подспорьем.
Филарет ушел, а я продолжил возиться по иным делам.
Вспоминал.
Федор, ушедший из Чертовицкого на север дней десять назад, полки собирать с татарами биться, через Карачунский монастырь говорил, что идет. Но, припомнив карту, я понял — крюк. Очень большой. Подумав, идти ли по Воронежу судами или по Дону — выбрал второе.
Задонск! Тянуло меня туда что-то. К тому же оттуда дневной переход и Елец.
В суете, сборах на дела ратные и делах фуражировки и снабжения прошел весь день. Вечером ужинали с сотниками и атаманами, быстро. Без лишних слов. Все отдыхать ушли, остался один француз.
Посмотрел я на него, а он на меня.
— Эта страна продолжает меня удивлять. — Заговорил он на своем гнусавом. — Мы сейчас одни, Игорь Васильевич. Думаю у этих стен нет ушей. Скажи мне, кто учил тебя. Кто ты? Бог или дьявол?
Я с трудом сдержал смех. Но, что-то французу же нужно было сказать.
* * *Новинка от Ника Перумова!
Архимаг в теле вора, Петербург охвачен заговорами, князья делят власть, а безликие убийцы уже вышли на охоту.
https://author.today/reader/482616
Глава 14
Франсуа смотрел на меня пристально. В свете свечей морщины на его точеном лице выглядели еще более глубокими. Лицо осунулось и выглядело напряжённым.
— Скажи, Игорь Васильевич. Я человек прожжённый, я видел такое, чего не видел никто. Я убивал за деньги людей, не думая о последствиях. Я дал обет, что мой клинок будет служить только за деньги. За звонкую монету. И… — Он уставился на меня, казалось, хотел прожечь взглядом. — Это шутка господа? Или что! Дева Мария. В этой стране я нашел того, кто смог одолеть меня в честном бою. Одолеть, так что либо я нарушаю слово, либо обет…
Зачем ты тогда бросался такими словами, де Рекмонт? Думал, обставишь русского дурака? Не вышло.
Я смотрел на него, ждал, когда все, что накопилось в этом человеке за день раздумий с момента нашего с ним поединка. Чувствовалось, что думал он, гадал и никак не мог понять. Обманул сам себя и искал выход из сложившейся ситуации.
Горел огнем, пылал непониманием и никак не мог согласиться с поражением. Смириться с фактом.
Поток слов продолжался.
— Игорь Васильевич. Я нем. Я не могу спросить у других людей. Я вижу, тебя окружают простые вояки. Не рыцари, не мастера меча…
Зря ты так о моих офицерах. Хотя, может, ты и прав. Эпоха рыцарства закатилась. Теперь рулят… Да, действительно теперь на поле сталкиваются армии и ведут их опытные служаки.
— Прости за грубость, здесь никто нас не поймет и не услышит, они варвары. Но ты! Дьявол! Ты по-настоящему невероятен. То, как ты владеешь клинком, это… — Он распалялся все сильнее. — Я не видел ошибок, не считал ни одной вероятности пробить защиту. Не смог раскачать, вывести и равновесия, обмануть. Я… — Тембр голоса его нарастал. Долго, слишком долго он в себе все держал и теперь изливал. Полный эмоций и внутреннего негодования. — Пойми. Я лучший клинок Франции! Лучший там, где мы годами учимся этому искусству…
Врешь ты, ведь есть еще мастера и школы в Испании и Италии. Слишком высоко несешь себя, француз. Да — вы Родина рыцарства, но все же не лучшие. Хотя… В том, что школы у вас превосходят наши, русские — факт. Только вот незадача. Я впитал опыт десятков мастеров. Нашла твоя коса не просто на камень, а на огромный массив продвинутого железобетона.
Он же продолжал вещать все яростнее.
— И ты, из этой варварской страны, где умеют бить дубиной, но не знают о мастерстве фехтования взял верх. Показал невероятное мастерство. Святая Мария! Кто ты⁈ Как такое возможно!
Он тяжело дышал, смотрел на меня.
— Франсуа де Рекмонт, вы закончили? — Я использовал шутливую интонацию.
— Дьявол! Да. Да! Я Закончил.
— Я, Игорь Васильевич Данилов. Боярин из Москвы. Это все, что я могу тебе сказать. — Смотрел на него пристально. — Все, что есть.
Его злость я ощущал физически. Гнев и непонимание бушевали в нем, подпитываемые обидой и уязвленной гордостью.
— Я крещусь, посещаю храмы и в моей армии один из сотников монах, настоятель монастыря. Как думаешь, Франсуа, могу ли я быть дьяволом?
— Дева Мария! Тогда кто? Кто⁈
Он смотрел на меня.
— Я, Игорь Васильевич Данилов. Боярин из Москвы. — Повторил слово в слово. Добавить больше нечего, да и какого черта.
Он начал креститься, поднялся.
— Я не знаю, как вести себя с вами, не знаю…
— Сядь. — Голос холоднее льда. Жестом указал ему на лавку, откуда он только что вскочил. — У нас был уговор.
Опять началось:
— В этой стране, где я нем. В этом холодном краю я встретил того, кто знает мой язык. — Он рухнул обратно. Схватился руками за голову. — Я давал обет, но ты заставляешь меня нарушить его. Зачем… Зачем я играл с тобой. Боже, господь всемогущий. Пресвятая Дева. Ты наказываешь меня. Смеешься надо мной.
Не думал я, что поражение подточит его разум настолько. Да, учитель моей армии был персонажем достаточно странным. Напыщенным, самодовольным, но в то же время толковым в плане военной науки и опытным. Казалось, такого ничем не удивишь, а вон оно, как вышло.