Горькое вино любви (СИ)

— Уходи… — Паола снова уставилась в океан.
— Странное имя ты мне выбрала… Ну, ладно. — Пожал плечами удивительный нахал. — Зови, как хочешь. Тебе можно.
И вместо того, чтобы уйти, Жан-Люк уселся на пол рядом с креслом Паолы, сложил ноги по-турецки и тоже уставился на лазурную гладь.
— Что ты делаешь? — Паола повернула к нему голову.
— То же, что и ты — пялюсь в океан. Правда, я пялюсь в него с рождения, и могу абсолютно точно тебя заверить, ни хрена интересного там — Парень ткнул в океан пальцем с массивным золотым перстнем, — нет… Но, вдруг я ошибаюсь, а ты права? Хотя, нет… не может быть. Если бы там было что-то интересное, я бы точно знал…
— Что ты делаешь на этой частной вилле? — Паола не сдавалась.
Жан-Люк обернулся, повертел головой.
— Ты уверена, что я что-то делаю? Я просто сижу…
— Как ты вообще сюда попал?
— Вот, ты смешная… — Жан-Люк снова расплылся в очаровательнейшей улыбке. — Как все — через дверь. А, нет — сначала я прошёл в калитку. Мария снова побежала что-то там покупать для тебя. Хотя, не понимаю — зачем? Я принёс целую кучу всего. Смотри. — Он пошарил рукой в корзине и выловил краснобокий фрукт. — Ты манго любишь? Манго любят все. Я выбрал самые спелые. Хочешь, почищу?
Его болтовня утомляла Паолу. Ей хотелось тишины и пялиться на бесконечные волны…
— Уходи… — Повторила с упрямством заводной куклы.
— Вот, заладила… Не уйду! Мне некуда идти… Мои друзья уже давно ушлялись на дальний пляж на другой стороне острова, а мне лень. Манго будешь? — Жан-Люк подбросил в руке тяжёлый фрукт.
Паола скривилась. Почему её просто не оставят в покое…
— Понятно… Ты та единственная, кто не любит манго. Ладно. Как насчёт ананасов? Вы, девочки, ананасы любите. Я знаю. Пойду, почищу. — Жан-Люк выловил из корзины ананас с чудесным ярко-зелёным хохолком, легко поднялся и ушёл в дом.
Паола проводила его подозрительным взглядом. Через пару минут перед нею уже стояла тарелка с нарезанными жёлтыми ароматными кубиками.
— Бери! Угощаю! — Приказал Жан-Люк и снова уселся у её ног.
И Паола потянулась к блюду, взяла кубик и отправила в рот.
— Ну? — Жан-Люк пытливо внимательно смотрел в лицо Паоле.
— Что «ну»? — Не поняла она.
— Нравится? — Жан-Люк заглядывал в глаза Паолы с каким-то детским восторгом.
Паола неуверенно кивнула. Будто она никогда не ела ананасов! А ещё за эти долгие два месяца она впервые разговаривала с незнакомцем.
— Замётано! Буду кормить тебя ананасами. Слушай, а почему ты такая печальная? Ты знаешь, что ты самая печальная девушка на свете? Это преступление — быть такой печальной на моём острове, бэйба!
Паола неопределённо передёрнула плечами.
— Уходи, мальчик…
Жан-Люк обернулся.
— Где?
— Кто?
— Мальчик. Не, так-то я согласен — на хрена нам кто-то ещё. Нам и вдвоём хорошо. Но где мальчик? Я точно помню, калитку закрывал…
Паола вздохнула.
— Ты уходи.
— Я «уходи»? Это ты меня мальчиком назвала? — Жал-Люк расхохотался. — Скажу тебе по секрету, я уже не помню, когда я последний раз был мальчиком. Я самый, что ни на есть, мужчина в полном соку.
Паола покачала головой.
— Тебя слишком много. Я устала. Уходи…
— Ладно. Для первого дня неплохо, Печалька. Обязательно съешь ананас. И манго. Можешь манго с ананасом. Хочешь, почищу? — Жан-Люк снова схватил манго.
— Уходи. — Повторила Паола и снова уставилась в океан.
— Ну, ладно. Уходи, так уходи. — Он отправил манго снова в корзину и вдруг наклонился и чмокнул Паолу в щёку. От такой вольности она вздрогнула и уже злыми глазами уставилась на мерзавца.
— Всё, всё! — Жан-Люк поднял руки вверх раскрытыми ладонями вперёд. — Можно подумать, это твой первый поцелуй, принцесса. Пока, Печалька! До завтра! Знаю, будешь скучать, но остаться никак не могу. Дела, дела… — Он отвесил воздушный поцелуй, на ходу помахал ей сразу двумя руками и, наконец, скрылся в доме той самой пританцовывающей походкой, за которой молодые люди прячут неуверенность или которой подчёркивают свою принадлежность к неформалам. Этот был явным неформалом.
 
Паола проводила его взглядом и снова уставилась в океан. Он всё катил и катил без устали свои воды…
  
Глава 38.1
 
На следующий день Жан-Люк появился на вилле после обеда. Он притащил с собой огромное ведро попкорна. Молча, парень продефилировал к Паоле, как всегда, сидящей на веранде, уселся на пол, поставил ведро рядом и принялся пялиться в океан.
Паола потянула тонкую руку к попкорну, но Жан-Люк был настороже. Он тут же схватил ведро и переставил его на другую сторону. Паола повернулась к нему и посмотрела на островитянина. Взгляд её был полон удивления и обиды. Так смотрят дети, у которых забрали обещанную конфетку. Бледные губы Паолы дрогнули. От этого вида обиженной девушки у Жан-Люка яйца поджались. Он тут же вернул ведро на место.
— Прости, Печалька. Чёт я, того, дурканул…
Паола поджала губы, но руку в попкорн запустила.
Психолог, наблюдавший эту сцену из окна виллы, довольно усмехнулся. Этот балбес заставил Паолу сделать семимильный шаг вперёд. Он заставил её общаться. Да, её бездонные глаза всё ещё пусты, в них ещё нет жизни, но ему удалось вызвать Паолу на контакт. Он смотрел, как эти два абсолютно разных мира сидят на веранде и, молча, пялятся в океан, на руки, то и дело ныряющие в ведро с попкорном, и улыбался. Он гордился собой.
Два дня Жан-Люк приходил, и они с Паолой просто смотрели в океан. На третий день он появился с небольшой круглой коробкой в руках.
— Смотри, Печалька, что я тебе принёс. — Он поставил на колени Паолы коробку и, довольный собой, сделал шаг назад.
— Что это? — Паола даже не притронулась к коробке.
— Давай, открой! — Открыто улыбался парень. — Я знаю, тебе понравится.
Паола открыла крышку и тут же замерла с нею в руке. На белоснежном атласе подкладки сидел огромный паук. На его мохнатом чёрном брюшке переливалось яркое красно-оранжевое пятно. Толстые лапы тоже ярко-оранжевого цвета окаймляли длинные ворсинки более светлого цвета.
В глазах Паолы разлился ужас.
— Убери, это… — Прошептала она чуть слышно. — Пожалуйста.
— Тебе, что, не нравится?
Паук двинул лапами, и Паулу сдуло с кресла. Коробка шлёпнулась на пол, паук выпал из неё и сжался в один большой пёстрый комок.
— Ты чего? — Непонимающе уставился на девушку Жан-Люк. — Это же Адмирал! Он совсем безобидный!
Паук, обескураженный столь вольным обращением и падением, похоже, пришёл в себя, расправил яркие лапы и, выбрав неверное направление, сделал парукрадущихся шажков к Паоле. Она снова взвизгнула и метнулась к самой стене.
— Убери эту дрянь!
— Чего дрянь-то сразу? — Жан-Люк подставил пауку ладонь и подтолкнул его второй рукой под брюшко. Адмирал нехотя заполз на руку хозяина и снова сжался в комок. — Это мой друг. Я тебе, можно сказать, самое дорогое принёс! А ты его головой об пол! Где твои манеры?
Жан-Люк осторожно подталкивал Адмирала под брюшко в коробку. Мохнатое чудовище нехотя переползло в укрытие. Жан-Люк закрыл крышку и повернулся к Паоле. Она всё ещё стояла у стены, плотно прижавшись к ней спиной, и огромными глазами наблюдала за манипуляциями парня.
— Ты чего там делаешь?
— Он не вылезет?
— Кто?
Паола глазами указала на коробку.
— Адмирал? А, нет. Ты его так башкой приложила… Думаю, он пару дней в себя приходить будет.
Паола с опаской смотрела на коробку. Осторожно вернулась на место, рвано выдохнула.
— Зачем ты держишь эту дикую тварь из дикого леса?
— Почему сразу «тварь». Он очень мирный. Я его совсем маленьким взял. Вот таким. — Жан-Люк раздвинул указательный и большой пальцы сантиметра на три. Он рос на моих глазах, а ты его чуть не убила…
Психолог хотел вмешаться, когда Паола метнулась от паука, но сейчас улыбался уголками губ. Паола беседовала!
Когда Жан Люк уходил, ему надо было пройти всю виллу, чтобы попасть в небольшой двор перед калиткой. Когда он уже подходил к двери, из полутёмного коридора ему навстречу бесшумно шагнул крепкий мужчина. Парень от неожиданности снова уронил коробку.