Мой Советский Союз Магических Республик (СИ)

— Хорошо работали?
— От души, — кивнул Александр. — Без них бы не управились, а оно ведь знаешь как бывает. Надо, а нету. Пацанов рядом держать надо.
— Сейчас в контору приеду, сделаем, — кивнул мужчина. — Откуда хоть? Строительный?
Тут бригадир замялся, глянул на дом, а потом на начальника.
— С ПолиМага они.
Сергеич замер, глянул на дом, а потом на бригадира. Подойдя к нему вплотную, он зашептал:
  
— Саша, ты себе шею свернуть решил? Куда лезешь? Хочешь с «гэбней» поближе познакомиться? А?
— А мне куда деваться было, Сергеич? За ночь подъезд привести в божеский вид — куда не шло. А красить как? У меня маляры лыжи сделали! — зашипел на него Геннадич. — Мне что делать, а? Хочешь места лишиться — дело твое. Ты попросил — я сделал. А как делал, это уж извини.
— В подвале пару недель посидишь — будешь знать, — прошипел глава треста. — Знать не хочу, как тут что красили и…
— Сергеич, не первый день работаем, — набычился бригадир. — Ты меня знаешь, я за языком слежу. И мужики мои тоже. Вместе семьей работаем. А пацаны… Ты их сейчас пошлешь, а когда прижмет? Куда пойдешь, а? Думай сам. А я тогда от себя, от руки напишу.
Александр Геннадиевич отвернулся и направился к бытовке, но тут начальник его окликнул:
— Саша! — подойдя к нему, он взял его за локоть и пошел с ним. — Сделаем, прав ты. Только сделаем так — без имен. Благодарность комсомольскому коллективу за помощь в доведении объекта. Понял?
Бригадир хмыкнул и кивнул.
— Так даже лучше будет.
* * *
— Поликарп Онуфриевич, — заглянула в кабинет молодая девушка. — заглянула девушка в просторный кабинет.
— Что случилось, Катенька? — мельком глянул на нее старичок с блестящей лысиной на голове. Он был занят тем, что внимательно просматривал отчеты в руках.
— Можно я вас на пару минут отвлеку?
Глава местного ЖД узла вздохнул, снял очки и кивнул.
— Заходи, мне все равно передохнуть надо, — проворчал он и с кряхтением поднялся. — Завалила нас Мотовилиха. Ладно, хоть не в последний день.
— Поликарп Онуфриевич, — подошла к столу девушка и неуверенно замерла. — Тут… помните, вам про студентов с полимага Шишкин докладывал?
— А… оболтусы, что рунами балуются? Слышал, — кивнул он и подошел к небольшой тумбе с графином. — Шишкин поначалу всполошился. Наверх рапорт подал.
— Как рапорт… — растерянно хлопнула Катя.
— Не волнуйся, — махнул рукой старичок. — Разговаривал я с Громовым. Нет им дела до студентов. У них тут ворье да жулики артефакты из дерьма и палок делают. А это студенты, тем более простенькие руны им ни в одно место не уперлись.
Налив себе воды, он прошел к своему месту и произнес:
— Пока эти оболтусы ничего не натворили и не покалечили никого — плевать ГБ на них хотели.
— Поликарп Онуфриевич, тут такое дело… В общем, наших студентов песочить на комсомольском собрании собрались, — произнесла Катя. — Вроде как за неподобающий вид и аморальное поведение.
— М-м-м-м? — удивленно глянул на девушку директор. — Это когда они умудрились?
— Так они же регулярно нас выручают, да и в других местах работают, — пожала плечами девушка. — Возвращаются поздно, а порой и сразу с работы на учебу. Вот их и прижали…
— В мое время было стыдно не работать в студенчестве, — проворчал старик нахмурившись. — Да, оболтусы, но работящие же…
— На меня Семен вышел, просил бумажку какую или благодарность. Чтобы было хоть чем прикрыться, — осторожно произнесла Катя и положила на стол бумагу. — Вот, с РайТорга прислали. Я думала, такую же от нас попросить написать.
Старичок взял в руки благодарность, пробежался глазами и, поджав губы, кивнул.
— Да, с рефрижераторами теми вышло опасно… На тоненького проскочили, — произнес он и покосился на еще одну бумагу в руках девушки. — Уже написала?
— Да, только более общую благодарность. И не на имена, а комсомолу ПолиМага.
Старичок поманил ее рукой.
— Давай, подпишу. Завтра с утра с документами завезут…
Катя дождалась, когда Поликарп Онуфриевич подпишет документ, она произнесла:
— Так у них через два часа собрание.
Старичок сморщился, пару раз постучал пальцами по столу и произнес:
— Я сегодня уже никуда не поеду, а ты вот что… — он взял трубку телефона и кивнул на дверь. — Я сейчас в автопарк позвоню, указание дам. А ты с Гошей съездий, отвези.
Девушка кивнула и умчалась из кабинета, а директор начал с недовольным лицом набирать номер на барабане.
— Что за комсомол пошел, а? Моду взяли работящих студентов песочить… — проворчал он, дождался, пока на той стороне снимут трубку и произнес: — Гоша? Слушай, сейчас Катя к тебе подойдет…
* * *
Семен с Кириллом сидели на заднем ряду просторной аудитории. Народу набилось порядочно, поэтому кое-кому пришлось стоять. У доски с бумажкой в руках стояла Елена, зачитывая отчет за летние каникулы и планы комсомольской организации на этот семестр.
— Как и в прошлом году, комсомол нашего университета берет на себя уборку и приведение в достойный вид перед зимним периодом парка Горького, — вещала она с максимально серьезным видом.
— Листья, — шепотом произнес Кирилл, нагнувшись к другу. — Обратное заживляющее Таранова. Прошелся и…
— Больше испоганишь, — отозвался Семен. — Ты с листьями и траву и корни у деревьев выведешь. Я бы думал, как листву сгрести без граблей, чтобы спину не гнуть.
Кирилл притих, задумчиво уставившись на Лену. С минуту он изображал внимательного слушателя, а затем достал из кармана небольшой блокнот и принялся в него что-то записывать.
— … В связи с тем, что в прошлом году, наш комсомольский коллектив явился на уборку пляжа не в полном составе, да еще и с опозданием, благодарность обошла нас стороной. Хочу напомнить, — повысила голос Елена. — Что комсомольское направление вышестоящих товарищей — это не хотелка и не причуды! Помощь речному району и приведение в порядок пляжа и прибрежной зоны — это освобождение рабочих рук и способ показать нашу непоколебимость и верность идеям…
Кирилл, закончивший схему из рун, молча толкнул скучающего Семена и пододвинул к нему блокнот.
Тот глянул в него, хмыкнул и хотел было откинуться на спинку кресла, как внезапно замер и посмотрел на схему.
— Нет, так-то чудно, но может сработать, — произнес он, взял ручку у друга и дорисовал несколько рун. — Только надо заранее площадку готовить. Фанера какая не пройдет. Надо брать…
Кирилл молча кивнул и убрал блокнот. Собрание продолжалось, и стоило Кириллу перестать что-то считать, как он начал нервничать.
Спустя минут пять величественной речи старосты курса парень не выдержал и наклонился к Семену:
— Время уже без двадцати шесть, — напомнил он. — Она успеет? Может случилось чего или…
— Если что-то случилось, то она не успеет, — флегматично пожал плечами Кот. — Если нет, то успеет. Не нервничай, Криюх… Если ничего не можешь изменить, то зачем нервничать?
— Тебе легко говорить, — проворчал Осетренко. — Не тебе выговор влепить собираются.
— И последний на сегодня вопрос! — громко произнесла Елена. — Осетренко, мы приглашаем тебя сюда.
— Началось, — произнес Кирилл и под взглядом собравшихся комсомольцев направился к импровизированной трибуне.
— Товарищи комсомольцы! — громко произнесла Леночка. — Прошу обратить коллектив внимание на поведение товарища Осетренко! Как мы все помним, на практике по трансмутации товарищ Осетренко мало того что был пьян, так спустя несколько дней еще устроил костер рядом с общежитием, где с товарищем Котом жарил мясо, которое тут же и…
  
— Ложь! — встал со своего места Семен и громко продолжил: — От нас пахло краской, а не алкоголем!
— А вам слово никто не давал, товарищ Кот! — возмутилась Елена. — Вы вообще не комсомолец! У вас права голоса на собрании нет! Семестр только начался, а вы, товарищ Осетренко, уже связались с неблагополучным элементом! Стыдно, товарищ Осетренко, за звание настоящего комсомольца! Вместо учебы и сознательного отношения к учебе, вы, товарищ Осетренко, пошли по наклонной дорожке! Товарищи! Прошу высказаться по моральному облику провинившегося комсомольца…