Сербские союзники Гитлера

Кроме поставок сырья и продовольствия, Сербия была вынуждена и напрямую финансировать немецкий оккупационный аппарат. Шаги к нормализации денежного обращения были предприняты вскоре после оккупации Сербии. Первым таким шагом стала замена югославского динара новым платежным средством – сербским динаром. Сначала в оборот были пущены напечатанные старые банкноты, а потом в обращении появились банкноты и монеты нового, недичевского правительства. Замена югославского динара сербским помогла защитить рынок Сербии от потока югославских динаров, которые оказались на оставшихся за границей территориях Югославии, где новые венгерские, болгарские и итальянские оккупационные власти провели лишь ограниченный обмен. По данным вышеупомянутого меморандума М. Недича, в сентябре 1942 г. немецкой стороне в качестве компенсации за расходы на оккупацию Сербии было выплачено около 255 миллионов динаров, 100 миллионов непосредственно на размещение войск, из сербского бюджета финансировалось и формирование СС дивизии «Принц Евгений» – 200 миллионов динаров, а также расходы на создание Русского корпуса – 250 миллионов динаров. Так как некоторые из этих выплат выделялись несколько раз в течение года, за весь 1942 г. Сербия, по оценкам М. Недича, была вынуждена передать немцам 4–5 миллиардов динаров общих оккупационных выплат [126]. Требовались объемные выплаты и на содержание самого недичевского аппарата, что также приводило к увеличению эмиссии. В результате объем денежной массы в обращении постоянно возрастал, все более теряя связь с реальным наполнением рынка товарами. В 1941 г. денежная масса Сербии составляла 8 443 миллионов динаров, в 1942 г. – 16 243 миллионов динаров, в 1943—25 623 миллионов динаров, в 1944 г. – 49 249 миллионов динаров! [127] Это, конечно же, вело к инфляции, а наличие фиксированных цен в таких условиях – к бурному росту черного рынка и повальным дефицитам. К лету 1942 г. даже фиксированные цены возросли по сравнению с довоенными на 100–200 %, а цены на черном рынке на 600–700 %; к концу 1943 г. фиксированные цены превосходили довоенные на 300–400 %, а рыночные – на 1400–1600 %! [128] К неудачным попыткам укрепить курс динара стоит отнести запрет на владение иностранными акциями и валютой, которые рекомендовалось сдать в Сербский народный банк по фиксированным (заниженным) курсам, прописанным немцами. Не смогла решить проблему постоянной инфляции и международная торговая деятельность недичевского правительства. Сербский экспорт в Германию не приводил к росту импорта из Германии. Из рейха в Сербию поступало незначительное число химикатов и медикаментов, необходимых в основном для существования самого оккупационного аппарата или предприятий, чья деятельность была необходима для немцев. В то же время в торговых отношениях с другими странами «Новой Европы» определенный торговый паритет все же наблюдался, хотя и тут речь шла о ввозе в Сербию товаров, важных для самих немцев: строительный лес, цемент, дрова и т. д.
  
Не ограничиваясь эксплуатацией продуктовых, сырьевых, индустриальных и финансовых ресурсов, немцы прибегали и к эксплуатации трудовых ресурсов Сербии. С июня 1941 г. началась активная вербовка рабочих в Германию. На работы в Германию приглашались квалифицированные и неквалифицированные рабочие обоего пола, совершеннолетние или несовершеннолетние (старше 16 лет) в случае, если они следовали с родителями. Трудовой день совершеннолетнего рабочего длился 10 часов, причем из собственных средств он был должен заплатить за проживание и питание. После отчисления соответствующих процентов в различные страховые фонда и за пересылку денег семья неквалифицированного рабочего в Сербии могла получить от своего кормильца около 17 рейхсмарок в неделю. В случае, если речь шла о квалифицированном рабочем, его семья в месяц могла получить до 100 рейхсмарок, а с 1943 г. – до 150 рейхсмарок. Обратный билет на проезд в Германию, а также билет для поездки на родину во время ежегодного отпуска оплачивался по условиям контракта немецким работодателем. Условия работы в Германии были крайне тяжелыми, питание скудным, условия проживания неудовлетворительными. Это приводило к тому, что значительная часть работавших в Германии сербских рабочих возвращалась на родину и не продолжала ежегодного контракта. Послевоенная сербская историография пришла к выводу, что на работы в Германию выезжали около 100 000 рабочих, причем на конец 1943 г. в Германии работали 80 000 наемных сербских рабочих, при вербовке которых, по мнению ведущего сербского исследователя этой темы Д. Алексича, неизменно соблюдался принцип добровольности. Эта цифра выглядит весьма внушительной по сравнению с цифрой в 200 000 военнопленных из Сербии, безвозмездно работавших в то время на предприятиях Третьего рейха [129]. На фабриках и полях Третьего рейха трудилась также часть сербской молодежи, отрабатывавшей обязательную шестимесячную трудовую повинность в ОТС. Стоит отметить, что в 1942 г. на рабочих местах (без учета сельского хозяйства) в Сербии трудились около 160 тысяч, а в 1942 г. – около 176 тысяч человек, при этом половина из них также работали на предприятиях, которые непосредственно контролировали немцы. При этом на рудодобывающих предприятиях в то же время работали около 25 тысяч рабочих, а на промышленных предприятиях – 55 тысяч [130].
В таких условиях жесткой немецкой оккупации Сербии роль режима М. Недича была достаточно однозначной. Все мероприятия оккупантов, направленные на эксплуатацию рабочей силы, промышленных, сырьевых или сельскохозяйственных ресурсов Сербии, проводились с опорой на недичевский оккупационный аппарат. Причем этот аппарат организовывал не только сам процесс эксплуатации, но и осуществлял необходимую пропагандистскую поддержку, помогал решать вопросы безопасности и подавления саботажа. В то же время общее направление действий недичевского правительства было нацелено на смягчение требований немцев, на возможную безболезненность их мер для населения. Проводимая М. Недичем политика сводилась к тому, чтобы минимизировать ущерб для сербов от оккупации и сократить число прямых немецких репрессий. Конечно, такая политика способствовала стабилизации (а значит, и укреплению) оккупационного режима. Однако, с другой стороны, нельзя не отметить, что эта же политика вела к сохранению жизни сербов, и без того оказавшихся на пути биологического истребления в других частях оккупированной Югославии.
  
6. Недичевская Сербия и сербское население из других областей Югославии
 
В результате раздела территории Югославии после поражения в Апрельской войне значительная часть сербов, живших вне территории административной оккупационной территории Сербии, оказалась в крайне невыносимых условиях. Большинство югославов, убитых в 1941–1945 гг., пали от рук собственных сограждан. Стоит отметить, что сами немцы в ходе военных действий, бомбардировок и антипартизанских мероприятий убили около 125 тысяч югославов, кроме того, немцы уничтожили около 65 тысяч евреев с территории Македонии, Сербии и Словении (евреев из Боснии и Хорватии убивали представители администрации НГХ). В то же время на территории «независимой Хорватии» (Хорватия и Босния) хорватами и боснийскими мусульманами были убиты сотни тысяч сербов (современная хорватская историография утверждает, что число сербских жертв можно оценить в 320 тысяч, в то время как югославская социалистическая и современная сербская историография оценивают число погибших в 600–700 тыс. человек. На сегодняшний день хорватским исследователям крупнейшего (но не единственного) лагеря НГХ Ясеновац достоверно известны имена 45 923 сербов (20 569 мужчин, 12 765 женщин, 12 589 детей до 14 лет обоего пола), а также других жертв НГХ (16 045 цыган, 12 865 евреев, 4197 хорватов, 1113 мусульман), убитых в этом лагере. Согласно данным, приведенным на установленной в нынешнее время в лагере Ясеновац мемориальной стеле, в лагере погибли 700 000 человек, большая часть которых были сербами. Подсчет числа жертв затруднен тем, что в документированных списках приведены лишь убитые в «официальном порядке» в лагерях, в то время как сербские жертвы, погибшие при налетах «диких усташей» в 1941 г., не поддаются точной оценке. Значительное число сербских жертв «самоинициативных» погромов 1941 г. пали от рук хорватских и мусульманских усташей в Боснии и Герцеговине. Крайне жестоким было и поведение венгерских оккупантов в оккупированных областях Воеводины. Только за 3 дня, 21–23 января 1942 г., ими были убиты около 4500 жителей Нови-Сада и окольных сел. В первую очередь венгерские, албанские и болгарские власти изгоняли с оккупированных территорий представителей сербской провинциальной интеллигенции, чиновничества, а также семьи добровольцев – участников Первой мировой войны [131].