Алые небеса Сеула
Долгие годы я была абсолютно уверена, что виновата в смерти самого дорогого на свете человека. Вернее, мать делала все, чтобы я не забыла об этом ни на секунду. Но спустя какое-то время бабушка по линии отца случайно стала свидетельницей очередной мозговой промывки и забрала меня к себе. От нее-то я и узнала, что причиной аварии была не я, и даже не первый снег, а пьяный придурок, вылетевший навстречу… – Грустная ухмылка сквозь поджатые губы. Секунда, чтобы перевести дыхание. – Но матери было плевать. Я неоднократно пыталась перестать общаться с ней, но она не отставала. Единственной целью ее существования стало портить мне жизнь. Поэтому, когда бабушка умерла, я воспользовалась возможностью в виде выигранного гранта на обучение в Америке и уехала из России, разрывая все контакты. – Замолкаю, в очередной раз повторяя слова бабули, что в случившемся нет моей вины.
Я уже давно это осознала, но смогла ли принять спустя столько лет травли? Чувствую, как пальцы Соджина накрывают мои руки в немой поддержке, столь необходимой сейчас. Его взгляд полон участия и… любви.
Вот что ярче всего доказывает: связать судьбу с ним – правильный выбор.
– К чему я веду… разве трагедия, произошедшая с отцом, делает меня плохим человеком? – Заглядываю в родные глаза и, едва слышу категоричное, возмущенное «нет», продолжаю: – Тогда почему желание наказать виновных в гибели родителей делает ТЕБЯ плохим? Почему ты винишь себя в том, в чем обвинять нужно Пак Бёнхо? Если бы тот пьяный урод ходил сейчас по земле, беззаботно радуясь жизни, не представляю, чтобы я делала и как бы поступила! Но вряд ли бы оставила его в покое! – Щеки окрашивает румянец праведного гнева, однако быстро угасает, сменяясь желанием утешить, обнять и забрать боль человека, безгранично для меня важного.
– Пожалуйста, никогда больше не извиняйся за свою любовь… – Еще секунду назад боевой тон вмиг смягчается, и я сползаю с кровати прямо на руки Соджину, заканчивая однозначным выводом: – Потому что это лучшее, что случилось в моей жизни…
В карих глазах напротив читается очевидное потрясение. Не угадаю, что беспокоит парня больше: мой рассказ или реакция на его признания. Впрочем, совершенно не важно, и пусть многое еще нужно осмыслить, главное я уже вынесла.
– Что бы ни происходило дальше, что бы ты ни задумал, я с тобой до конца.
– Ты уверена, Сейлор Мун? – глухо роняет Соджин, затаив дыхание. – Не пожалеешь?
В ответ твердо киваю и тут же утопаю в руках любимого человека.
Сейчас мы словно две сломанных частички пазла, находящие покой и целостность друг в друге. Приятное чувство. Никогда не испытывала подобного прежде. Оно тягучим медом растекается по искалеченным частицам души, залечивая застарелые саднящие раны. Трепетные, но в то же время крепкие объятия весьма скоро перетекают в страстные поцелуи, позволяющие отпустить прошлое, принять себя настоящими.
И, наплевав на расцвет нового дня, треклятый «Пак-Индастриал», да и остальной мир в целом, мы вновь растворяемся друг в друге, уже не беспокоясь о смятой простыне.
Ближе к семи утра, уставшие, но безмерно счастливые, мы заказываем завтрак в номер, поскольку одному из нас все же надо отправляться на работу. Отпускаю господина Ли… нет, Ким Соджина с неохотой: информация о планах относительно взлома базы данных корпорации, в которые он меня посвятил, пугает.
Я не глупая, могу представить потенциальные риски, однако пока не понимаю, как помочь. Это убивает.
В ходе обсуждения мы решили, что в «Пак-Индастриал» мне смысла ехать нет. Важный руководитель проектов оформит увольнение самостоятельно.
Поэтому сегодня мне, помимо того, чтобы держаться от Паков подальше, надо найти новое жилье (здесь оставаться небезопасно) и перевезти вещи. Разумеется, Соджин предлагал на время улететь в Штаты, но я отказалась.
Как после услышанного можно оставить его одного? Верно – никак.
Замираю на пороге номера ни жива ни мертва. Не моргая, смотрю, как двери лифта сходятся. Соджин отправляется в логово монстра. И о чем я только думала, соглашаясь на увольнение?! Киму просто катастрофически необходима помощь шарящего в программировании человека! Знаю, парень хорош, но будем реалистами: у Паков целая компания айтишников. Справится ли он в одиночку?
С грохотом захлопываю дверь, прижимаю пальцы к губам и начинаю наматывать круги по номеру. Нужно как следует все обдумать! Что мы имеем? Минхо предложил мне «особую вакансию» вчера. Надеюсь, новой кандидатуры у него пока нет. Но, если я сольюсь, обязательно появится, и кому конкретно генеральный посулит эксклюзивный «соцпакет», угадать нереально.
Недели не пройдет, Соджин спалится. Зато, если стукачом буду я, смогу прикрыть спину господина Ли.
Решено! Осталось придумать объяснение вчерашнему инциденту. Еще не помешает уговорить Соджина на авантюру, но с ним разберусь постфактум. Времени в обрез, не дам ответ Паку-младшему до обеда, лавочка прикроется.
Черт, я не рассказала Соджину о сделке! Он не в курсе намерений Минхо! Вот же голова дырявая… Надо поспешить. Предупрежден – значит, вооружен! Ох, чувствую, затея выйдет боком, но я ведь влюблена и не пасую перед трудностями!
Поспешно собираюсь. Вызываю такси. Макияж наношу по пути на работу – сейчас в «Пак-Индастриал» началась утренняя планерка. Надо успеть к Минхо раньше, чем это сделает мой непосредственный руководитель.
В здание корпорации вхожу летящей походкой, нервно проверяя, который час. Успеваю. Если честно, на работу я опаздываю, но у меня теперь иные приоритеты, поэтому не страшно.
Захожу в лифт вместе с парочкой сотрудников. Жму кнопку семнадцатого, пока спутники тычут что-то ниже десятки. Чрезмерно поглощена придумыванием оправдательной речи для генерального, чтобы придавать значение маршруту. А зря… Кабина останавливается на этаже ИТ-отдела, двери разъезжаются и как раз в тот момент, когда мимо проходит кто?.. Правильно, господин Ли Соджин!
Наши взгляды встречаются. В глазах моего робота за секунду проносится бессчетное количество эмоций: от замешательства и отрицания до возмущения и гнева. Я определенно попала! Но, к невероятному везенью (читать: истеричному нажатию на кнопку «Закрыть»), лифт трогается быстрее, чем разъяренный руководитель достигает своей цели.
Тяжело выдыхаю, склоняясь к полу. Благо в кабине – никого. У меня есть несколько пара секунд, чтобы собрать мысли в кучу. Нужно сосредоточиться на встрече с Паком. Разговор с Соджином оставлю на потом.
Вываливаюсь в холл на негнущихся ногах. Иду до приемной генерального, где сталкиваюсь взглядом с девушкой-секретарем. Она моментально смекает, что к чему, но, намереваясь меня подрезать, еле-еле встает со стула.
Ускоряюсь и абсолютно бестактно врываюсь в кабинет к Минхо прежде, чем его верная помощница меня остановит. Дверь от резкого толчка ударяется о стену с глухим «бам», на который генеральный, стоящий у окна, оборачивается. Сейчас он кажется еще более вытянутым и пугающим. Ощущение, что я вот-вот, причем по собственной воле, шагну прямо в зубы крокодилу. В голове отстукивает: не сдамся, не сдамся!
– Я согласна, – выпаливаю на одном дыхании и, честное слово, прямо-таки слышу, как хищная пасть смыкается.
Глава 31
Ким Соджин
Впервые за пятнадцать лет я рассказываю свою историю вслух, не проигрываю события прошлого мысленно, не вспоминаю, а облачаю боль в материальную форму. С ранних лет нас учат терпеть. Мужчины не плачут. Если не хочешь казаться жалким, держи эмоции внутри. Будь сдержан, почтителен. Люди не любят выскочек… и так – день за днем, год за годом. До последней минуты жизни мы блуждаем по замкнутому кругу молчания, в итоге превращаясь в озлобленные версии себя. Но как быть тем, кто больше не может терпеть, кого боль разрывает изнутри? Что происходит с ними? Впадают в безумие? Становятся изгоями? Погибают? Или, поддавшись разрушительной силе, утрачивают человечность, делаясь чудовищами?
