Невероятно прекрасна (ЛП)

Он печально улыбнулся ей.
— Думаю, немного и того и другого. — С минуту они сидели молча, и мужчина надеялся, что не обидел ее, но он не собирался лгать ей и притворяться, что это было легко для него. Маркус подозревал, что она не поверит, если он скажет, что это так.
— Так что же тебя сейчас беспокоит? — наконец спросила она. — Очевидно, что-то есть. Я бы хотела помочь, если смогу. — Она положила ладонь на его обнаженную руку, и тепло ее кожи, коснувшейся его, тронуло его больше, чем он мог сказать. Казалось, вся забота, и страсть между ними были сведены в один простой жест. Но сейчас он был не в том настроении, чтобы это оценить.
— Было достаточно плохо обнаружить, что на самом деле существуют такие вещи, как магия, русалки и Шелки, — сказал он. — Не уверен, что смогу смириться с тем, что мой отец станет одним из них.
Бека пристально посмотрела ему в глаза. Даже в почти полной темноте эти синие радужки были яркими и ясными, как сапфиры, способные видеть сквозь его поверхностные страхи до самой глубины души.
— Чего ты боишься больше? — спросила она. В ее голосе не было никакого осуждения. — Что он решит воспользоваться предложением Короля прожить жизнь Шелки? Или что он этого не сделает?
— Я потеряю его в любом случае, — сказал Маркус, горечь жгла его язык, словно кислота. — Химиотерапия перестала действовать, и врачи говорят, что больше ничего не могут сделать.
Он был удивлен, обнаружив, как глубоко его это волнует. Каким-то образом за те дни, что он провел на корабле, разделяя тесную каюту с отцом, которого, как ему казалось, он будет ненавидеть вечно, он смирился со своим гневом и обидой на этого человека. Они никогда не будут близки, и в их привязанности друг к другу всегда будет присутствовать элемент напряжения, но привязанность все же была. А теперь… это. Выбор между дьяволом и глубоким синим морем.
— Я не могу сказать тебе, что выбрать, — сказала Бека, обняв его и положив голову ему на плечо, так что они оба сидели лицом к изменчивому морю. — Но тебе стоит подумать вот о чем: океан уже в крови твоего отца. Возможно, он предпочел бы жизнь в стихии, которую любит, перспективе медленной смерти на суше.
— Как бы ни была странна эта жизнь? — Маркус не мог даже представить себе такую возможность.
— Разве все вещи не кажутся нам странными, когда они новые? Уверена, что жизнь в морской пехоте вначале казалась странной.
Она была права. Он вспомнил, как поначалу все это было чуждо ему, все правила и предписания, и хорошо организованное обучение. И никакого океана, в то время это было единственное, что он знал всю свою жизнь. Затем военная жизнь стала обыденностью, пока он не покинул службу, чтобы вернуться домой, и ему снова пришлось приспосабливаться.
Теперь звуки, запахи и ритмы моря снова проникли ему под кожу. Как и женщина, сидящая рядом с ним.
Он повернулся к ней лицом, притянул ее ближе, вдыхая ее запах и этот странный, неуловимый аромат клубники. Одна рука поднялась, чтобы погладить бархат ее щеки, а другая запуталась в шелковистых волосах, когда он наклонился, чтобы прижаться губами к ее губам в поцелуе, который должен был быть нежным, но каким-то образом превратился в пламенную страсть, как только их губы соприкоснулись.
Ее руки потянулись вверх, чтобы обвиться вокруг его шеи, держась так, словно она никогда не отпустит его. Она ответила на его поцелуй с такой страстью, что он был поражен, удовлетворен и возбужден одновременно, и на мгновение он потерял себя в этом поцелуе и в этой женщине, думая про себя: вот сейчас это волшебство.
Когда она отстранилась, Маркусу показалось, что она забрала с собой весь кислород. Пространство в его руках, где она была, казалось странно пустым и холодным.
Улыбка Беки блеснула в темноте.
— А это еще зачем? — спросила она. — Не то, чтобы я жалуюсь.
Маркус с вздохом встал, протягивая ей коробку с Живой и Мертвой водой, а затем потянул ее за собой и повернул их обоих обратно к джипу и сложностям реальности.
— У меня такое чувство, что это будет долгая ночь, — сказал он. — И мне хотелось подумать о чем-нибудь приятном посреди всего этого безумия.
 
— Я могла бы дать тебе еще больше поводов для размышлений, если хочешь, — сказала она хриплым голосом, и его брюки внезапно стали еще теснее, чем были. Он испытывал невероятное искушение убежать от всех своих бед и спрятаться в тепле ее рук. И ее постели. Перед его глазами мелькали образы Беки, обнаженной и прекрасной, улыбающейся своей яркой улыбкой, длинные ресницы наполовину скрывали эти замечательные глаза.
— О, поверь мне, — сказал он, с трудом выговаривая слова. — Ты только что это сделала. — Он снова вздохнул, порывисто протестуя против обязательств и ответственности. — Но мне действительно нужно вернуться домой и поговорить с отцом.
— Я знаю, — сказала Бека. Она быстро обняла его и подвела к водительскому месту.
Он скользнул на сиденье и повернул ключ зажигания.
— Полагаю, тебе придется потратить все утро на то, чтобы выяснить, как вывести радиацию из впадины. Ты действительно можешь это сделать?
— Думаю, да, — ответила Бека. — Думаю, мы с этим справимся. Ты действительно хочешь поговорить со своим отцом о Шелки, русалках и ведьмах?
— Думаю, да, — мрачно ответил Маркус. — Думаю, мы с этим справимся.
* * *
Бека немного постояла в темноте, глядя, как удаляются огни джипа. Это было как-то символично для того, что еще впереди. Так или иначе, отец Маркуса скоро перестанет в нем нуждаться. А потом Маркус уйдет, и она больше никогда его не увидит. От одной этой мысли ночь казалась холоднее, а звезды менее яркими.
— Это не конец, пока ничего не закончилось, — сказал Чуи, материализуясь из ниоткуда. Бека подскочила, почти забыв, что он здесь. Вот что делали с ней поцелуи с Маркусом.
— Что? — сказала она. — Ты имеешь в виду решение проблемы водяных людей? Я знаю, что впереди еще много работы.
— И это тоже, — сказал Чуи, — но я говорил не об этом. — Он покачал головой, закатывая большие карие глаза в ее сторону. — Ты должна больше доверять людям.
— Я должна сосредоточиться на своей работе, — сказала она, пытаясь сделать именно это. — Кстати говоря, мне нужно, чтобы ты сделал для меня еще кое-что.
Он по-драконьи фыркнул.
— Если это связано с преследованием некоего рыбака и сидением на нем, пока он не придет в себя, я полностью согласен.
Бека взъерошила его шерсть, не зная, смеяться ей или плакать.
— Нет, дурень. Не это. Я думала о тех канистрах, которые Кеш спрятал во впадине. Было бы намного легче очистить территорию, если бы мы вынули их оттуда. Но я не могу рисковать, перевозя их на лодке, потому что мы испортим все, к чему они прикоснутся. Не мог бы ты вытащить их все на поверхность, а я в это время поищу какое-нибудь место, чтобы спрятать их, пока не смогу сделать анонимный звонок властям?
Чуи с тоской посмотрел через дорогу и вверх по склону, туда, где ждал автобус.
— Я сделаю это, — сказал он, — но клянусь, что никогда больше не упущу из виду Живую и Мертвую воду. Вся эта история была слишком травматичной для меня.
«А то я не знаю», — подумала Бека.
— Ничего не имею против, — сказала она. — Но куда, черт возьми, мы положим эти радиоактивные отходы, чтобы они никому не причинила вреда?
Чуи задумчиво грыз свой хвост.
— Насколько я могу судить, ни одна канистра не протекает очень сильно. Это был только кумулятивный эффект с течением времени, который вызвал такие серьезные проблемы для подводной впадины. Нужно найти укромное место, желательно прямо на берегу океана, чтобы я мог все время оставаться в форме дракона.
 
Бека задумалась.
— Ну, мы могли бы воспользоваться маленькой бухточкой, где Маркус и я сражались с Кешем. Если он думал, что это достаточно изолированное место, чтобы рискнуть встретиться там со своими последователями, то вероятно, это было бы безопасным местом, чтобы оставить канистры на несколько часов, пока их не заберет команда очистки. — Она будет очень рада, когда контейнеры снова окажутся в руках тех, кто знают, как с ними обращаться. То есть без использования магии.