Правильный лекарь. Том 6 (СИ)

  
Правильный лекарь. Том 6
   
Глава 1
 
Мои планы на вечер резко поменяли очертания. Оплата остатка задолженности по машине теперь мне казалась несущественной мелочью, не требующей суеты и срочности. Ведь у меня была мысль собрать своих будущих преподавателей и поговорить на тему возможного испытания до начала работы в клиническом госпитале, да всё никак. Казалось, что это не скоро или вообще этого не будет. Ан нет, будет. Да ещё и завтра утром.
  
Стоп, завтра с утра должна прийти супруга Гартмана. Точнее — они оба должны прийти к восьми. Завтра утром мне точно будет не до этого, поэтому я первым делом, пока не забыл об этом напрочь, позвонил Иосифу Матвеевичу и перенёс их визит на среду. В регистратуру позвонил, чтобы запись на завтра отменили полностью. Корсакову сказал, чтобы сестра его жены приходила в среду. Потом обзвонил своих адептов, ровно половина из которых была в разы меня старше и объявил общий сбор. Посмотрел на карту и определился с маршрутом, чтобы быстрее их всех собрать.
Через час мы в полном составе уже сидели за столиком тихого уютного семейного кафе, расположенного на приличном расстоянии от Невского проспекта. Народу здесь было минимум, понедельник всё-таки. Мои коллеги постарше выглядели слегка озадаченными такой новостью. Сальников и Юдин выглядели спокойными, в глазах стоял вопрос: «Ну и что? А в чём проблема?»
— А проблема, ребята, в том, — решил я в первую очередь ответить на их немой вопрос, — что Захарьин меня категорически на дух не переносит и будет ставить мне палки в колёса, пока я не сломаюсь. Пока что мне удавалось ломать колёсами его палки, но он в этот раз может подобрать палку покрепче, чтобы сломать колесо.
— Хочешь сказать, что ты просто так вот возьмёшь и сдашься? — с сомнением посмотрел на меня Юдин.
— С какого ляда я должен сдаваться? — удивился я его вопросу.
— Ну вот и я о том, — начал оправдываться Юдин. — Насколько я тебя знаю, ты всё равно буром пропрёшь вперёд и добьёшся своего.
— Если бы дело касалось только меня, я не стал бы вас сегодня здесь собирать, — сказал я и посмотрел в глаза до сих пор не понимающим серьёзность ситуации Юдину и Сальникову. Что это «ж-ж-ж» не просто так, уже поняли только Панкратов и Рябошапкин. Жизненного опыта хватило, чтобы догадаться. — Вопрос в том, что он может способствовать тому, что вас всех не допустят до преподавания. Разрешат только мне одному и как хочешь, так и греби. Вы же понимаете прекрасно, что это не в моих интересах остаться в самый интересный момент одному.
— Да это понятно, Саш, — вздохнул Виктор Сергеевич. — Тебе и этого-то коллектива будет очень мало, вот увидишь. А остаться одному, так вообще крах на старте. Нам всем вместе надо придумать какую-то тактику, чтобы отвадить от этой темы Захарьина и его закадычного друга Гааза, которые и будут в основном пытаться утопить этот проект. И пофиг им на решение министерства здравоохранения, они вполне могут найти способ застопорить весь процесс и повернуть вспять всё, что уже достигнуто. Ещё и министерство в итоге их инициативу подхватит, если они найдут достаточно веские аргументы.
— Да высосанные из пальца эти аргументы, — в сердцах воскликнул Илья, заставив обернуться в нашу сторону восседавшую через столик от нас сладкую парочку. Илья заметил это и дальше стал говорить тише. — Тут ведь ежу понятно, что ты благое дело делаешь, Саш, все их аргументы — это чисто злобное шипение подколодных змей, не больше.
— Эх, Илюха, — вздохнул я. — Змея маленькая, холодная, мягкая, а коня завалит только в путь. Чтобы они не смогли запороть проект на корню, нам надо придумать, как себя вести. Захарьин ярый сторонник того, что всё надо лечить мощным потоком магической энергии. Он может излечивать по одному перелому в минуту и считает, что любой настоящий лекарь должен уметь делать также. А если не умеет — то это недолекарь и вообще под вопросом, стоит ли его допускать к лечению пациентов или пусть для начала лет десять тренируется на кошках.
— Дай ему волю, он бы так и сделал, — хмыкнул Виктор Сергеевич. — Хорошо, что не может, иначе у нас в городе лекарей осталось бы по пальцам пересчитать, если не брать в расчёт его самого и его учеников.
— А что он скажет по поводу того, что преподаванием метода будут заниматься знахари, как мы с Димой? — спросил Рябошапкин. — Мне кажется, что у нас вообще шансов нет, даже пытаться не стоит.
— Стоит, Иван Терентьевич, — улыбнулся я. — Стоит. И я практически уверен, что мы завтра победим. Просто надо выбрать нужную тактику поведения и высказываний, ответов на возможные вопросы. Надо просто показать ему, на что мы способны. Естественно, что никто из нас не вылечит перелом бедра со смещением за минуту, но мы можем сделать то, что даже он не может. Малой энергией мы можем точечно воздействовать непосредственно на очаг воспаления или повреждения. На этом и надо делать упор. И есть ещё кое-какие идеи.
Я склонился над столом, глядя в глаза своим коллегам твёрдым и уверенным взглядом, с лёгкой улыбкой одними уголками рта. У них не должно остаться никаких сомнений, только вера в себя и в нашу общую победу. Они также подались вперёд и напрягли слух, чтобы не пропустить ни единого слова из тех, что я скажу.
Я вернулся домой уже после того, как все поужинали. Семья в полном сборе сидела перед камином, чай только разливали по чашкам. Моя одиноко стояла в стороне, в надежде, что я всё-таки приду. И я пришёл.
— О, Саша! — воскликнул отец. — А мы уже решили, что ты сегодня снова вернёшься поздно.
— Но кружка тебя ждёт, — улыбнулась мама.
— И мы с Котангенсом, — Катя продемонстрировала сидящего у неё на коленках рыжего подхалима.
— О, да! — улыбнулся я. — Особенно Котангенс меня ждёт. Никак не дождётся, когда я отблагодарю его за уничтоженное кресло.
— Экий ты злопамятный, — недовольно ответила сестрёнка. — А вот котик не злопамятный, он уже не помнит, что разодрал твоё кресло, он тебя простил.
— За что простил? — я удивлённо вскинул брови. — За то, что мне пришлось покупать новое кресло?
— За то, что ты на него злишься он тебя простил, — уточнила Катя.
— Ты поужинал? — спросила мама. — Если что, Настя накроет тебе на стол.
— Не, мам, спасибо, — покачал я головой. — А вот чай я с вами попью. Тем более, что я увидел свои любимые кольца со сладкой творожной начинкой, мимо такого я пройти не могу.
— А как же эклеры? — удивилась мама.
— Эклеров я уже наелся, теперь кольца с творогом мой фаворит.
— Значит я угадал, когда их заказывал, — улыбнулся отец. — Не стой, садись, а то уже шея болит на тебя снизу-вверх смотреть. А ты чего такой задумчивый? Случилось что? Что-то не так со стройкой?
— Не поверишь, я туда даже не заехал.
— Да ладно! — отец удивился так, словно я сообщил, что Земля квадратная. — Говори, что случилось. Не просто так ты мимо будущей клиники просвистел не заглянув.
— Завтра в девять состоится заседание коллегии, — ответил я, наливая себе чай и стараясь придать себе спокойный вид. Да я и был спокоен, просто дискомфортно от этого всего. И, что естественно, нет стопроцентной уверенности в успехе предстоящего мероприятия.
— И что? — уточнил отец, поставив свою чашку на столик и приготовившись слушать мои объяснения на эту тему.
— Заседание посвящено теме открытия нового учебного заведения, в котором будут преподавать методику, однажды попавшую под запрет, а теперь снова всплывшую на поверхность из небытия, — сказал я и впился зубами в мягкое сладкое творожное кольцо. Должны же в жизни быть и приятные моменты.
— Так ведь я тебе вручил письмо от министерства, где они одобрили уже всё это, — возмутился отец. — Чего они ещё хотят? Или решение высшего органа для городской коллегии не указ?
— Не поверишь, я тоже мучаюсь этим вопросом, — хмыкнул я, доедая кольцо. — С самим Степаном Митрофановичем я на эту тему не говорил, мне звонил его секретарь. Он сказал, что босс был очень хмурым, когда давал задание позвонить мне и сообщить эту новость. Скорее всего Захарьин с Гаазом что-то придумали, чтобы тормознуть мой проект.